Воспоминания ветеранов ВОв

«Записки не героя»
Автор: Кирюхин Михаил Романович, ветеран Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

"В небольшом очерке я расскажу о своих впечатлениях о предвоенном и военном периодах моей жизни…"

Годы жизни ветерана 1923-2013. В конце жизни проживал в районе Марьино города Москвы. Очерк рукописный, передан его супругой, Кирюхиной Галиной Семёновной, ей недавно исполнился 91 год. Дай Бог ей здоровья. Переданы и другие записи, также письмо, стихи, всё с фронта или времён войны, членов этой замечательной семьи. В данный момент находятся в обработке мной. Постараюсь опубликовать все материалы на сайте "Мой район в годы войны" (города Москвы).
К сожалению, этот текст не поместился сюда( ранее он опубликован мной в Проза.ру на моей там странице - Константин Барышев). Очерк "Записки не героя".

Эти тексты (и стихи авторские ветеранов в них) - продолжение публикации, сохранения памяти, творчества, писем, важного о судьбах ветеранов. И важно, что те, кто пока с нами рядом, могут и написать, и рассказать. Важно принять, передать, оставить в памяти потомков...

Сестра мамы (тётя) Кирюхина М.Р. (ветерана Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., публиковал о нём в феврале на Проза.ру) – Разумовская Александра Александровна (Шурочка).
Ветеран Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.
Автобиографическая справка, написана лично Шурочкой. Все тексты ниже её.



«Москва 1941г.
1-го мая исполнилось 18.
22-го июня война началась, чтоб добровольно на фронт пойти, 25-го писали заявление в райком комсомола. Райком направил в Комитет красного креста. 10 дней учили оказывать 1-ую доврачебную помощь. А 6-го июля уже прощались с Москвой. С каждым шагом всё дальше и дальше от дома шли на запад навстречу с врагом. До трамвая меня проводила мама. Ох, молодец. Всю дорогу держалась без слёз. Только при расставании сильно расплакалась. Еле вымолвила, - Доченька, будь достойной, и вернись, ради бога, живой.
7-го июля присягу приняли. Сразу стали военными. День и ночь началась жизнь под небом открытым. Эх, юность и молодость. Как ты быстро промчалась, - порой хочется крикнуть, - вернись или постой… А была наша юность военной, беспокойной, суровой, крутой. Уже минуло 40, как мы уходили из дома. Стонов раненых нам не забыть. И ползком, на ходу, с раскрытой повязкой (бинтом или пакетом), чтобы рану побыстрее закрыть. А бывало под пулями, что пели, а смерть тогда нам была не страшна. Смерти не боялись, и как-то не думали о ней. Ведь мы же комсомольцы, и главное советское «Вперёд!», на запад, чтоб фашистов прогнать со своей земли, победить. 13 октября 1941-го года – наша вся 2-ая столичная дивизия ополчения. В лесу под Вязьмой оказались. Жили в землянках-блиндажах. В медсанбат меня послали сопровождать раненых. И там узнали, что мы окружены. Тут приказ командира: всем и всё собрать. А по шоссе уже двигались все части к Москве, т.е. назад. 10-го мы тоже к ним присоединились. А это значит, должен быть прорыв. 12-го утром, был октябрь, скопление массовое всех родов войск. Оказывается, мост взорвали фрицы. И даже стала красная вода в реке. Справа гора, оттуда пулемёты, миномёты и самолёты с чёрными крестами бомбили нас. Второй враг, конечно, была паника, никто не скроет… И только к вечеру собрались оставшиеся в живых, и кто ходить или ползти способен. Наш командир дивизиона приказал, что будем пробиваться только группами. Вдруг кто-то крикнул, - «Немцы!» «Танки!» Все сразу – в лес и врассыпную. Нас оказалось 4 девушки и командир дивизиона с сыном (он был наводчиком, ему 17 лет). Шли только ночью. Днём маскировались к большим дорогам, чтобы не встретить фрицев. Маскировали нас смоленские леса. 14-го ночью нам блиндаж попался, конечно, нашими солдатами оставлен был. Уже выпал снег. А мы замёрзшие, усталые, голодные. Конечно, суждено было в него войти. Там стол и нары, и маленькая печка. А на столе – кусок хлеба, качан капусты. Всё сразу разделили, заморили червячка, и повалились все на нары, и сон над нами одержал победу. Проснулись все 15-го утром от крика, услышав немецкие голоса. «Русь партизан». И нас схватили за руки. А ведь у нас – гранаты, пистолеты были и уговор был, если будет встреча с фрицами, чтобы биться до последнего, а в крайнем случае, или гранатой, или последнюю пулю в себя. Все документы, ведь командир был коммунист, мы комсомольцы, чтобы не достались немцам, в землю закопали. Оказалось, что там был склад, нашими солдатами оставленный с оружием. Они за ним приехали. Увидев след на снегу, зашли в блиндаж. Мы спали. И боя не было. Они нас сразу же схватили за руки. Вывели на улицу. Привели в деревню. Но допросили только командира. А у него уже был орден за Финскую войну был орден Красная звезда. Все звёзды из пилоток наших, у него, конечно, тоже, вырвали, в сарай закрыли, и часового с автоматом поставили у двери. И так до темноты. А вечером нас в колонну пленных отвезли. Шоссе – Москва – Минск. Так до утра все протопали от холода, все на дороге, но убежать было нельзя. Ходили часовые конвоиры с автоматами. Кто чуть сойдёт с дороги, сразу автомат и смерть, и так до 19-го двигались к Смоленску. А утром мы с подругой убежали. По нам стреляли. Не суждено нам было умереть. Мы упали на землю, как будто мёртвые. Всех остальных своих в колонне растеряли. Спасибо женщине, которая спасла нас. Эта деревня называлась Новой. От Драгобуша - 5 км. Отошли только, сразу сняли всё военное. Она заставила всё в подвал побросать, а нам дала свои платья, юбку. Ведь мы с подругой Аней только двое убежали. Она попросила помочь ей картошку из-под снега покопать. Нам не терпелось поскорей к своим пробраться. Шли глухими деревнями, чтоб фашистам не попасться. Конец был декабря. Уже пошли в наступление наши. Фрицев от Москвы начали гнать. В начале января мы оказались в Можайске. Оказавшись в штабе, всё рассказали. Но был закон такой, кто пришёл с той стороны, должны тех проверить в лагере. НКВД после проверки – в запасной полк. И опять на фронт. Уже под Сталинград. Там 2-й раз меня ранило. Но в медсанбат я не пошла. Т.к. ранение живота и в лёгкое. Ткани и рана зажили и так…»
Стихи Шурочки «О юности» 1941-1945.
«Пронеслась она быстро, мгновенно,
Не воротишь, не крикнешь «постой!»
А была наша юность военной,
Беспокойной, суровой, крутой…
В восемнадцать ушли мы из дома,
Оставив родительский кров.
…
Дни и ночи под небом открытым,
На своих неокрепших плечах,
Вещмешок, санитарную сумку
Мы несли, укрываясь в лесах…
Пригибаясь к земле под обстрелом,
Стонов раненых нам не забыть.
И ползком уж с раскрытым пакетом,
Чтобы рану быстрее закрыть…
А бывало, под пулями пели,
Смерть была нам тогда не страшна.
Видно время было такое,
Очень Родина нам была дорога…
Жизнь проходит, мы остались живые.
И война уж давно позади.
Лишь на память от сорок третьего года
Фриц оставил осколок в груди…
Повезло, мы теперь уже дома.
Мирный труд, коллектив и работа…»
(текс местами смазан, нечёткий, восстановить пока не удалось).
Письмо с фронта Разумовской А.А. отцу в 27.02.1945:
«27.2.45 г.
Здравствуйте, дорогие мои родители!
Спешу сообщить о том, что я жива и здорова. Нахожусь опять в части. Обо мне не беспокойтесь. Насчёт того, чтобы приехать домой к вам, ничего не вышло. Ну что ж, значит будем воевать. Газеты читаете, так, наверное, слышали о реке Трон. Чувствую себя замечательно. Горло не болит. Вылечила. Опять со своими бойцами. Извините, что так долго не писала. Я думала, изменится адрес. Любимые старички: отец и мама, недалёк тот час, когда мы встретимся после долгой разлуки, ведь уже скоро 4 года, это не шутки. А тем более сейчас, на чужой территории. Немец собирает свою последнюю силу. Думает устоять перед русским воином. Но его карта уже бита. Он чувствует гибель. Это факт. Снег уже здесь растаял. Грязно только. Почти и не было зимы. Кушаем хорошо. Ну что ещё надо солдату? Немца добить и Родину любить. Вот я пролежала в госпитале. А за это время вы посылали посылку. Надеюсь, в скором времени подготовить и послать тоже. Никому пока не пишу. Ни Сане, ни Кристи. Только вам. Интересно, как вы все там живёте? Ведь вы уже старенькие. Некому помочь вам. Растили-растили нас, а тут война. И разъехались в разные стороны… Как Витя? Не приехал ли он домой? У меня на вкладной книжке есть тысячи полторы рублей. Но переслать сейчас некогда вам. Ну они не пропадут. Мне хочется вам чем-нибудь помочь. Кажется, вам там тяжело.
Пишите. Обо всём»...

Воспоминания Кирюхиной Галины Семёновны (1932 г.р.), вдовы ветерана ВОВ Кирюхина Михаила Романовича (1923-2013). Переданы в мае 2024 года ГБОУ Школа №1987 г. Москвы в школьный музей «Музей мира».

"Из родни на фронте были: старший – Иван Александрович Разумовский, его младшая сестра Александра (1923 г.р.) и их племянник Сергей.
Когда Шура попала в окружение вместе со своим отрядом, заваруха, совершенно случайно увидела своего племянника Серёжу. Она крикнула ему! Он услышал! Повернулся на крик! Увидел! Помахал! Это была первая встреча. Всех наших пленных собрали и сделали вокруг глубокий ров. Кто к нему приближался – стреляли в него, и он падал в ров. Затем вывели на шоссе, выстроили, как бы в колонну в сопровождении с двух сторон с автоматами, конвой, и, - в Германию. Среди пленных находились три девушки – Шура, Анна, Ира. Пройдя большое расстояние, Аня и Шура решили бежать, а Ира отказалась, сказав, что не готова ни физически, ни морально. Шура и Аня договорились, - когда убегут, будут по ним стрелять, надо упасть и лежать, пока колонна не скроется… Побежали в деревню. Никто не пускает. Боятся. За укрывательство – расстрел. Одна женщина пустила. Но с условием – помочь в огороде. Договорились. В печку бросили военную форму. Надели юбки, блузки, наголову – платки.
Перебирались от деревни к деревне до Москвы. Сообщили на работу. Прошли серьёзную проверку (время было такое/ п.с. – Запасной полк, после проверки в лагере НКВД, 1942 г., Горьковская обл., город Муром). И опять – на фронт. До Берлина. Сколько времени прошло (3 года), прошагали километров, чтобы произошла эта удивительная, нежная, душевная, трогательная до слёз, трепетная вторая встреча с племянником Серёжей. В Карпатах.

Александра Александровна Разумовская под обстрелами выносила раненых с поля боя, очень, очень много… А командиру Кузнецову спасла жизнь. Была награждена медалью «За боевые заслуги».

Послание старшего брата Ивана Александровича Разумовского младшей сестре Шуре, оба фронтовики:

Поздравленье в честь Победы!
Посылаю тебе, сестра,
Позади одни только беды,
Впереди им не видно конца,
Видно, в этом вся жизнь человечья,
Радость промелькнёт как луч,
Уже прожито больше пол века,
Под небом и кроны туч.
А всё-таки – мы счастливые
И прожили жизнь не зря!
В неё мы тогда вложили
Горячие наши сердца!
Пусть сердце надорвано рано,
Пусть финиш раньше придёт,
Я буду твердить упрямо,
Что солнышко правды взойдёт!

Верим в победу.
Против нас, полки сосредоточив,
Враг напал на мирную страну,
Белой ночью, самой белой ночью,
Начал эту чёрную войну…
Только хочет он или не хочет,
А своё получит от войны:
Скоро даже дни, не только ночи,
Станут, станут для него черны!
(этот стих Вадима Шефнера от 23 июня 1941 года также написала Галина Семёновна сюда, в воспоминания; для семьи Кирюхиных-Разумовских, как и для огромного числа людей того времени, они остались в сердцах навсегда, были важны им как в годы войны, остались памятью, частью души каждого, пережившего войну…).