Пни пчелиного монолога

развороченное  дыхание  давало  повод
дальше  злачных  мест  мотать  прут  в  моток
и  поровну  делить  шаг  следами  водяных  брызг,
поначалу  шёл  грибной  дождь,
высматривал  осадки,
принимал  сразу  на  веру  среду  обитания,
а  город  плыл, 
вынимал  воздух  из  пыли  глазами  открытой  воды,
смог,  как  очковая  кобра
через  призму  стеклянного  трафарета
преломлял  яд  надкусанным  зубом  с  сертификатом  мудрости…

зрачок  вызывал  на  дуэт  импульс
стать  разок  отзывчивей  мучительного  комфорта,
повод  хандрить  сузился  до  одной  ладони,
и  больше  не  гладит  арматура  вековых  деревьев
теменную  область  стеклянного  бетона,
за  окном  океан  города,
как  уютная  лужа 
для  эстетического  наслаждения  золотыми  рыбками…

слезливый  полумрак
сгибал  локтевой  сустав  утра
до  дрожи  в  колене,
танцевала  всеядная  гармония  выдёргивая  нет  из  смысла,
и  мечты  паутины  о  нагрудных  песочных  часах
твёрдая  вода  поливальной  машины  грудью  выкармливала,
перекрёстки  на  светофоры  топко  налезали  светомузыкой
и  это  становилось  смелым  решением…

нервный  камешек  неудач  первым  лучом
прилип  к  потрескавшемуся  ознобу,
вальс  высоковольтной  опоры 
предательски  выскользнул  в  паучьи  сети 
безвкусного  ожидания  трамвая,
город  пакует  асфальт  в  холщовый  мешок  улиц,
погода,  как  плохая  мать  при  большеглазом  выводке,
рихтует  ранних  прохожих 
чётко,
вздрагивая.