Последний рубеж

Я лёг на кровать и стал набирать номер мобильного телефона Грея.

Он вынужден был уехать из города на несколько дней по работе, а я уже сильно скучаю по нему. Я знаю, что это только на три дня и что он вернётся завтра, но я не могу без него.

Я слишком привык к нему и его ласкам и поцелуям.

Он поднял трубку на втором звонке, и я поймал себя на том, что улыбаюсь от одного его только голоса.

- Привет, любовь моя.

- Привет. Как дела?

- Неплохо. Я скучаю по тебе. - Я улыбнулся тому, что он тоже скучал по мне.

- Я тоже скучаю по тебе. Больше, чем я должен, наверно.

- Мы скоро будем вместе.

- Я знаю. - Я вздохнул и поменял своё положение, чтобы лежать было более удобно.

Я хочу быть с ним сейчас!

- Где ты?

- На кровати. Я лежу. А ты?

- Я тоже в постели... - Он замолчал на секунду, и я услышал шорох, наверное, тоже устраивался поудобнее. - Что на тебе надето?

Я засмеялся его вопросу и игривому тону его голоса. Я мог фактически видеть, что он ухмылялся прямо сейчас.

- Серьёзно?

- Да, серьёзно. Скажи мне, что на тебе надето. - Хорошо, это может быть интересно.

- Я одел то, что обычно ношу, до того, как ты раздеваешь меня, и мы идём в спальню. - Я услышал, что он захихикал, и я был уверен, что он покачал своей головой.

- Ты же знаешь, что я люблю, когда ты голый. - Я согласился с ним. Особенно, потому что это означало, что он, вероятно, будет тоже обнажён.

- Это точно!

- Так, что конкретно на тебе? Помнишь, что я здесь лежу один на кровати гостиничного номера, думая о тебе, ты должен дать мне что-нибудь! - Я не мог не улыбнуться.

- Я надел одну из твоих рубашек и джоки. - Я услышал, что он хмыкнул, и решил продолжить. - Что насчёт тебя? Что надето на тебе?

- Боксёры. - Решив, что в эту игру могут играть двое, я одобрительно вздохнул.

- Ты понятия не имеешь, как мне жаль, что я не могу снять эти боксёры и поцеловать и облизать всё твоё тело, уделяя особое внимание некоторым определённым частям. - Он застонал, и я улыбнулся.


- И что это будут за части?

- О, ты знаешь... твой подбородок и твоя шея. Твои губы и... - я прервал своё предложение, зная, что он поймёт, что я подразумеваю.

Наша небольшая беседа определённо только что стала более интересной, и я был немного взволнован этим.

- И?

- Ты знаешь, что я имею в виду.

- Скажи это. - Я закатил глаза и улыбнулся.

- И твой член, конечно. - Он глубоко вдохнул, перед тем, как ответить мне.

- Твою мать, Валера! - Ты понятия не имеешь, что ты делаешь со мной.

- Ты уже твёрдый сейчас?

- Да, прямо сейчас я очень твёрдый. Невообразимо как. - Я закусил свою нижнюю губу, воображая его твёрдый член, и что мы делали бы, если бы он был здесь со мной.

- Ты ведь уже твёрдый, малыш?

Я мурлыкал в ответ.

Я был возбуждён. Одни только мысли о нём и его голос сделали меня таким.

- Сними свои трусы и скажи мне, насколько ты уже твёрдый, заяц. - Я стонал от его приказа, отлично зная, к чему это приведёт.

Я включил громкую связь на телефоне, и сделал, как он просил. Я был уверен, что он мог слышать меня.

- Сними также свою рубашку, малыш. Я хочу представить тебя, лежащего абсолютно голым в нашей кровати. - Я улыбнулся и сделал так, всё ещё лёжа на спине.

- Я думаю, что Вы тоже должны будете снять свои боксёры, мистер Дитрих. Я хочу знать, что Вы тоже голый. - Я услышал его движения, и секунду спустя он заговорил снова.

- Они сняты. - Я закусил свою нижнюю губу, воображая его лежащего там голым в кровати.

Я хочу, чтобы он был здесь сейчас!

- Mмм... я так скучаю по тебе, Грей.

- Я тоже скучаю по тебе, любимый. Я так хочу прикоснуться к тебе, - Он понятия не имел, насколько я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне. - Потрогай себе, крепыш. Скажи мне, насколько ты уже горячий.

Я прошёлся своей правой рукой вниз по животу к промежности и прикоснулся к своему члену пальцами, застонав от этого.

Это было так хорошо. Не так хорошо как, если бы это пальцы Грея дразнили меня, но не так уж и плохо.

- Я уже очень неуправляемый, Грей. Насквозь сумасшедший... - Он громко застонал.

- Блять, Валерка! - Я убрал свою руку и положил её на живот, ожидая, что он дальше скажет. - Продолжай прикасаться к себе, Валера. Я хочу, чтобы ты кончил со мной вот так.

- Что ты хочешь, чтобы я сделал? Как ты хочешь, чтобы я прикоснулся к себе? - Он, казалось, задумался на секунду перед тем, как продолжить разговор.

- Я хочу, чтобы ты начал с твоей груди.

- Да? - Я провёл руками по животу и остановил их у моей грудной клетки, обхватывая сосочки ладонями.

- Да. Я хочу, чтобы ты ласкал их, сжимал и заставлял их краснеть. - Я сделал так, и застонал от этого ощущения.

Грею, казалось, понравилось это.

- Боже, Валер, я люблю твою грудь. Ты знаешь это? - Он, возможно, говорил об этом раньше, но всё равно было приятно снова это услышать.

- Правда?

- Да, правда. Она прекрасна. - Я замурлыкал, всё ещё играя с моими сосками.

Тепло постепенно усиливалось между моими ногами, и восхитительный стояк стал расти в низу моего живота.

Я не хочу, чтобы всё доставалось мне. Нужно тоже поддразнить Грея.

- Моя грудная клетка чувствует себя так хорошо в моих руках.

- Я знаю. О, как я это знаю! Зажми свои соски, Валерка. Я знаю, что тебе это нравится.

Конечно, он знает.

Он знает всё, что я люблю.

Я взялся за соски указательным и большим пальцами и сжал их, громко постанывая и выгибая спину.

- Тебе это нравится, не так ли? - Я ответил немедленно.

- О, да! - Я продолжал прикасаться к своему телу повсюду, как он и хотел. Моя грудь, моя шея, мой живот, мои бёдра...

Я был сильнее взволнован, чем, когда я думал об этом. Голос Грея, говорящий мне, что делать и как делать, творил со мной чудеса.

Я извивался на кровати, мои раздвинутые ноги и моё тело было уже всё в огне.

- Я хочу, чтобы ты опустил свою руку ниже, Валера. Я хочу, чтобы ты ввёл свои пальцы в свою дырочку и доставил себе сам удовольствие. - Моё дыхание ускорилось, я медленно опускал руки вниз по телу и ещё шире раздвинул ноги.
Мои пальцы быстро нашли мой колодец удовольствия, и я потёр и зажал его, хныкая от этого.

Я продолжал дразнить и ласкать себя самостоятельно, пока я не понял, что мне не нужно много времени, чтобы достичь своего пика.

Мне нужно знать, что Грей тоже получает от этого удовольствие.

- Что ты делаешь, Грей? Ты тоже прикасаешься сам к себе?

- Да. Я поглаживаю свой член, так же, как это делаешь ты, малыш. Мне жаль, что я не могу быть сейчас с тобой, и быть глубоко в тебе. - Я застонал и начал двигать своими пальцами внутри себя быстрее.

Мне срочно нужно кончить.

- Мне тоже жаль, что ты сейчас не рядом со мной. Мне жаль, что твой большой, твёрдый член не во мне прямо сейчас, сводящий меня с ума. - Он громко застонал ещё раз, и я знал, что он также как и я стал поглаживать себя быстрее.

Это было так невероятно эротично, знать, что он прикасался к себе в то же самое время, что и я, это всё только улучшало.

Я продолжал трогать себя, протирая свой тоннель счастья и сжимая мой член, прислушиваясь к каждому звуку, который издавал Грей.

- Я уже близко, Грей...

- Я тоже... - я громко застонал и зажал свой сосок, чувствуя дрожь по всему телу. - Чертёнок, я хочу, чтобы ты взял вибратор, и ввёл его в себя. Я хочу, чтобы ты представил, что это мой член в твоём проходе. Ты можешь сделать это?

Его голос был напряжён, и я знал, что он тоже уже близок.

Я посмотрел на ночной столик, где я держал вибратор, который подарил мне Исми, и которым Грей любил дразнить меня, и открыл ящик.

Я вынул вибратор и включил его, позволяя кончику дразнить мой вход и мой член, после чего ввёл его в себя.

Вибрация посылала восхитительную дрожь, и я громко застонал.

- Вот так, котёнок. Кончи для меня. - Я снова застонал и не был способен уже понять, что говорил мне Грей, так как я сильно кончил. Всё, что я знал, так это то, что его бархатный голос продлевал мой восхитительный оргазм.

Я продолжал двигать вибратором, медленно опускаясь со своего пика, и смог, наконец, понять, что то, что говорил Грей, было моим именем, смешанным с несколькими стонами и криками.

Когда он замолчал, и стало слышно только его дыхание, я вынул вибратор из себя и отбросил его в сторону, проведя пальцами сквозь волосы.

- Это было замечательно. - Грей засмеялся.

- Да, определённо. У меня здесь теперь небольшой беспорядок, и мне придётся об этом позаботиться сейчас. - Я захихикал на его комментарий и вздохнул. - Это абсолютно стоило того.

- Кто знал, что секс по телефону будет так хорош?!

- Я знаю. Я всё ещё не могу поверить в это. - Я тоже не мог.

- Но это было всего лишь утешение, потому что тебя нет рядом со мной.

- Я приеду завтра.

- Я знаю. Я не могу дождаться этого. - Мы продолжали говорить ещё несколько минут, пока я не начал засыпать, и он сказал.

- Любимый?

- Да? - Я перекатился на середину кровати.

- Когда я вернусь, завтра домой, я хочу, чтобы ты знал, что первая вещь, которую я сделаю, это брошу тебя на кровать и займусь с тобой любовью. Думай об этом сегодня ночью. Я люблю тебя. - Прежде, чем я смог что-нибудь ему ответить, он уже положил трубку.

Я покачал своей головой и улыбнулся картине, о которой он заставил меня думать всю ночь.

Я не могу дождаться завтра...

Ты прав, сомнений нет: на перекрёстке
Душою не торгует человек.
Гораздо раньше - вычурность и блёстки,
Богатство, власть, признание, успех,
Соблазны, зависть, страхи, злоключения
Самих с собой нас драться заставляют.

И если терпим в битве поражение,
В нас наши души гибнут и сгорают.
И перекрёсток карты не меняет,
За пустоту отдаст он пустоту
И тьмою тьму всего лишь заполняет,
И десять лет мы на Земле живём в аду.

А ты слепец, из серых кардиналов,
Ещё при жизни душу потеряв,
Пал жертвой демонического бала,
Остался ты ни с чем, себя продав.
Прикрывшийся украденной личиной,
Ты до сих пор понять, увы, не смог,

Что из мужчины делает мужчину -
Не пара лишних дюймом между ног.
Дурак надутый, пошлый и тщеславный,
Берёшь тот сор, что сами принесут
И думаешь, что ты тут самый главный,
Но перекрёсток сам вершит свой суд.

Но если свою душу без сомнения
Отец за сына бросит в пыль дорог,
То не проклятие только искупление.
За жертву эту дарит ему Бог.
И если брат отдаст себя за брата,
А с тем сам дьявол не сумеет совладать,

Их души не тебе бесстыдно лапать.
Их не тебе смирить и удержать.
В опасную игру ты заигрался,
И как бы не лишился ты руки,
Пытаясь удержать тех, с кем связался.
В огне и льде рождаются клинки.