Позитивный подход к утратам

Нигде позитивная предубежденность Ребе не проявляется так ярко, как в его подходе к несчастьям и утратам. Попросту говоря, отношение Ребе к трагедии смерти есть не что иное, как надежда на будущее воскрешение.1

В общении со скорбящими людьми Ребе постоянно подчеркивал: с духовной точки зрения потеря любимого человека не является полной потерей, как нам часто кажется.

“После-жизнь”
В 1960 г. группа студентов колледжа пришла к Ребе. Одной из интересовавших их тем было еврейское отношение к смерти.

Ребе объяснил:

Слово ѓисталкут, [используемое для описания смерти в иудаизме,] означает не смерть как окончание всего, – скорее, это подъем с одного уровня на другой, более высокий. Когда человек выполнил свою миссию в жизни, его поднимают на следующий уровень…

Смерть это не прекращение жизни, а обретение человеком новых духовных возможностей, или, как уже было сказано, подъем на следующий уровень. Это логично, и также вытекает из научных принципов, которые считаются “абсолютной истиной”. Принцип сохранения материи предполагает, что ничто физическое не может быть уничтожено. Этот стол или кусок железа можно разрезать, сжечь и т. д., но ни в коем случае нельзя уничтожить материю, из которой состоит этот стол или это железо. Материя всего лишь переходит в другую форму.

Сказанное верно также на духовном уровне. Наша духовная основа – душа – не может быть уничтожена. Она только меняет форму, поднимается на другой уровень…

[Соответственно,] термин “после-жизнь” неуместен – скорее, это продолжение жизни. До 120 лет жизнь происходит на одном уровне, а в 121, 122 и 123 года и т.д. она продолжается на другом уровне, и в результате мы поднимаемся все выше и выше в духовном мире.2

Ребе утверждает, что смерть не является резким прекращением жизни; скорее, это продолжение путешествия души по ее пути к совершенству и воссоединению с Б-гом.

Духовное блаженство
В письме в Милан, написанном в 1978 году, Ребе пишет семье, пережившей утрату близкого человека:

Единственное, что может сделать смертельная болезнь или несчастный случай, – ослабить или разорвать связь, удерживающую тело и душу вместе. После этого душа покидает свое временное обиталище в этом мире и возвращается в свой первоначальный мир чистой духовности, в мир вечности.3

Далее в этом письме Ребе описывает переживания души, когда она покидает этот мир:

Излишне говорить, что в том, что душе она (смерть) несет освобождение от “заточения” в теле. Пока [душа] связана с телом, она страдает от его физических ограничений, которые неизбежно сковывают душу и вовлекают ее в физические действия, чуждые по сути ее чисто духовной природе… Иными словами, для души выход из тела – великое приобретение и восхождение.4

В другом месте Ребе раскрывает эту тему подробней:

Отныне, [после смерти,] душа свободна в полной мере наслаждаться духовным блаженством от пребывания рядом с Б-гом. Это, несомненно, утешительная мысль!5

Смерть вовсе не трагическое исчезновение, как ее представляют многие люди; она освобождает душу от физических ограничений, позволяя ей свободно воспарить, без прежних телесных ограничений.

Неразрывная связь
В переписке со скорбящими Ребе утверждал, что между живыми и умершими сохраняется постоянная духовная связь, и что связь эта не просто теоретическая, а вполне ощутимая. По сути, это динамичные отношения, которые можно развивать и укреплять.

В письме военной вдове Ребе пишет:

Связь между двумя людьми (и, конечно, между мужем и женой или между родителями и детьми) носят главным образом духовный, а не материальный характер. Это означает, что пуля, граната или болезнь могут поразить тело, но не дух или душу. Между двумя людьми может быть разорвана физическая связь, но не их духовные отношения.6

Учение Ребе в этом отношении иллюстрирует следующая история. Рабби Нахум Рабиновиц, хасид из Иерусалима, однажды ждал личной встречи с Ребе. Среди тех, кто ждал вместе с ним, был мужчина, явно богатый, который выглядел совершенно подавленным. Этот мужчина вышел из комнаты Ребе другим человеком: лицо его излучало жизнерадостность и оптимизм.

Пораженный столь резкой переменой, рабби Рабинович спросил об этом человеке у секретарей Ребе и затем договорился с ним о встрече. Когда они встретились, Рабинович спросил, может ли этот человек рассказать, что произошло в комнате Ребе.

– Недавно, – рассказал мужчина, – умер мой единственный сын. Я тогда чувствовал, что моя жизнь утратила цель. Я не видел никакого смысла в своем богатстве и положении. Я пришел к Ребе в поисках утешения и совета. Ребе спросил, что бы я чувствовал, если бы мой сын уехал за границу, жил в другой стране и не мог общаться со мной, но я был бы уверен, что он ни в чем не нуждается и хорошо себя чувствует. Я ответил, что хотя мне было бы тяжело перенести разлуку, я был бы рад за сына.

Тогда Ребе спросил:

– А если бы вы могли отправить ему посылку, вы бы это сделали, зная, что он не сможет ответить?

– Конечно, – ответил мужчина.

– Это как раз ваша нынешняя ситуация, – заключил Ребе. – Каждой молитвой, которую вы читаете, вы отправляете послание своему сыну. И каждым пожертвованием, который вы делаете благотворительной организации или еврейскому учреждению, вы отправляете ему “посылку”. Он не может ответить, но он радуется вашим словам и вашим подаркам.7

Общение продолжается
Ребе развивает эту мысль в письме скорбящей юной дочери г-жи Раши Гансбург, внезапно скончавшейся на второй день праздника Суккот 1969 года. Ребе объясняет, что дети, совершая в заслугу своей матери добрые дела, – в особенности те, на которые их вдохновляла мать, – общаются с ней, пребывающей в ином мире. Причем они не только, образно выражаясь, “отправляют ей посылки”, но фактически позволяют ей и дальше присутствовать в материальном мире и воздействовать на него:

Связь между живыми и вознесшейся душой сохраняется, ибо душа вечна; она видит и наблюдает за тем, что происходит с теми, кто связан с ней и близок к ней. Ей доставляет духовное удовольствие каждое доброе дело, которое они совершают, и в особенности достижения тех, кого она вырастила и дала воспитание, приведшее к этим добрым делам. Она, можно сказать, имеет долю в делах, которые являются результатом воспитания, которое она дала своим детям и тем, на кого она повлияла.8

Ребе продолжает эту тему в письме другому скорбящему о потере близкого человека:

Исход души из тела – это великая польза и восхождение для души... Это потеря только для скорбящих, и в этом отношении она, конечно, болезненна и для души.

[Все же] есть один момент, который причиняет боль душе после ее выхода из тела. Пока душа “облачена” в тело, она вместе с телом может активно участвовать во всем, что связано с Торой, заповедями и добрыми делами, совершаемыми в повседневной жизни здесь, на земле. Но поскольку все это связано с физическими действиями и материальными объектами, душа, возвратившись в свою небесную обитель, больше не может этим заниматься. Там она может только наслаждаться плодами [изучения] Торы, [исполнения] заповедей и добрых дел, совершенных ею во время пребывания на земле. Отныне душе приходится надеяться, что родственники и друзья будут исполнять заповеди и делать добрые дела также и ради нее, и это принесет душе истинное удовлетворение и поможеет ей достичь еще больших высот.9

Поэтому добрые дела, совершенные теми, кто пребывает в трауре, безусловно, могут стать для них источником утешения, заполняя добрыми делами пустоту, оставленную смертью близкого человека. Но это также доставляет удовольствие и наслаждение ушедшей душе, позволяя ей поддерживать постоянные и даже активные отношения со своими близкими.

Жизнь – лучшее воспоминание
Ицхак Шнеерсон, кузен Ребе, в 1952 г. написал ему о своем участии в создании Мемориала неизвестному еврейскому мученику, или Мемориала Шоа, в Париже, в память жертв Холокоста. Ребе ответил вежливо, но решительно:

Простите меня, если мое мнение не совпадает с вашим… В наше время есть сотни тысяч живых мучеников, ни в коем случае не “неизвестных”, которые нуждаются в хлебе насущном, и еще больше в духовной поддержке, и главным препятствием для удовлетворения их нужд является элементарная нехватка средств. Поэтому всякий раз, когда появляются средства, встает дилемма: следует ли использовать эти деньги для установки камня [мемориала] на большой площади в Париже, чтобы напомнить прохожим о миллионах умерших евреев, освятивших Имя Б-га, – или использовать эти деньги для поддержки живых, которые жаждут, буквально и фигурально, услышать слово Б-га? Решение такой дилеммы, я полагаю, не вызывает сомнений.10

Вполне естественно, что человек хочет сохранить память о покинувших его близких каким-то осязаемым способом. И все же во всех своих беседах и письмах Ребе постоянно призывал людей стремиться создавать живое наследие, а не запечатленное в камне, насколько бы священным оно ни казалось. В этом ключе Ребе учил, что лучше сохранять память не в каменных монументах, а в добрых делах, которые окажут ощутимое влияние на тех, кто еще жив, одновременно принося пользу душам усопших.

Утешение через деятельность
Через все уроки Ребе красной нитью проходит важнейшая идея: потеряв близкого человека, нужно еще активнее заниматься добрыми делами; это усилит ощущение осмысленности, смягчит чувство потери и поможет обрести утешение.

В 1956 году, после кровавого, унесшего шесть жизней террористического акта в школе израильского поселка Кфар-Хабад, местные жители пребывали в подавленности.

Одна газета тогда писала: “Отчаяние и уныние охватили деревню и стали разъедать ее основы. Городские власти хотели закрыть школу. Другие сочли случившееся знаком того, что их мечта о мирной жизни на Святой земле была преждевременной. Может быть, следует разойтись и искать убежища в более безопасных местах? Поселок медленно умирал”.

Какова была реакция Ребе? Хотя иудаизм не объясняет, почему случаются трагедии, ответ все же есть. И вот каким был ответ Ребе пострадавшему поселку:

Я очень надеюсь, что вы, с Б-жьей помощью... преодолеете все препятствия, усилите частное и общественное строительство, разовьете и умножите количество и качество всех учреждений, укрепитесь в изучение Торы, нашей защиты, – и в радостном исполнении мицвот...11

Печаль и пессимистические разговоры жителей Кфар-Хабада лишь усугубляли сомнения о будущности их поселка. Только с помощью реальной деятельности, направленной на дальнейшее развитие, они вернули себе оптимизм и веру в будущееа.

Решив идти вперед, невзирая на потери, особенно столкнувшись с проявлениями ненависти и терроризмом, мы заявляем о победе мира и надежды над насилием и страхом. По сути, наши действия становятся доказательством того, что зло не побеждает и что, в конечном счете, жизнь торжествует над смертью. И наоборот, когда созидательная деятельность после трагедии уменьшается, это на руку идеологическим замыслам преступников.

Заполняя пустоту
С позиций позитивной предубежденности Ребе, несчастье – начало пути к еще большему, чем прежде, возрождению и процветанию.

Ребе показал на своем примере, как можно превратить пустоту, оставленную потерей ближнего, в позитивную силу. 25 адара 5748 (1988) года, всего лишь через месяц после смерти жены, в день, когда ей исполнилось бы 87 лет, Ребе начал всемирную кампанию по празднованию еврейских дней рождения. Он сказал:

Вот предложение, которое было бы полезно ее душе. В связи с восхождением ее души следует установить обычай, по которому евреи будут [публично] отмечать свои дни рождения, [хотя] в предыдущих поколениях это делали очень немногие и весьма скромным образом…12

По мнению Ребе, наиболее уместный и благородный способ отмечать уход из жизни – это праздновать рождение.

Как показывает приведенная выше история, Ребе, переживая личные утраты, направлял горе и боль на создание и расширение возможностей для роста и утверждения жизни.

Существует множество примеров такого подхода. В 1980 г. на собрании, посвященном кончине его отца, Ребе объявил, что следует помогать пожилым евреям учиться и развиваться. После этого он основал сеть учебных заведений для пожилых людей, названных в честь его, благословенной памяти, отца. Точно так же, когда скончалась мать Ребе, он провел в ее честь цикл еженедельных бесед. Конечно, уход жены был для Ребе тяжелейшей утратой. Однако вскоре, в дополнение к кампании еврейских дней рождения, Ребе стал просить увековечить ее память и с помощью других позитивных действий. С этой целью он давал особые благословения тем, кто запускал проекты, названные в ее честь, – например, строительство школы “Хая-Мушка” для девочек.

Воскрешение
В заключение скажем об одном из самых жизнеутверждающих проявлений позитивной предубежденности Ребе в отношении утраты. Он всегда подчеркивал основное положение иудаизма: однажды, с приходом Машиаха, все души вернутся к земной жизни в своих материальных телах. Ребе снова и снова подчеркивал, что смерть не является концом жизни, что вечна не только душа, но и некоторые элементы телесного существования. Следующая история иллюстрирует его глубокую убежденность в этом.

В октябре 1967 года, через несколько месяцев после Шестидневной войны, в доме Ариэля Шарона, знаменитого генерала израильской армии и будущего премьер-министра, произошла ужасная трагедия. Одиннадцатилетний сын Шарона Гур погиб из-за того, что другой мальчик играл со старой винтовкой.

Ребе сразу же обратился к Шарону с письмом следующего содержания:

Я был глубоко опечален, прочитав в газете о трагической гибели вашего маленького сына, да упокоится он с миром…

На первый взгляд может показаться, что мы далеки друг от друга не только географически, но также – или даже больше – будучи незнакомы, фактически не зная друг о друге, до Шестидневной войны… Но иходя из фундаментального, имеющего глубокие корни, многовекового еврейского принципа, что все евреи – братья... именно эта наша взаимосвязь побудила меня написать эти слова вам и вашей семье…

Элемент утешения даже в такой великой трагедии выражен в традиционном тексте [обращения к скорбящему], освященном десятками поколений Торы и традицией нашего народа: “Пусть Вездесущий утешит вас среди скорбящих Сиона и Иерусалима”.

На первый взгляд, связь [между скорбящим о личной утрате и скорбящими о разрушении Иерусалима и Святого Храма] представляется непонятной. По сути, однако, главное утешение, заключенное в этой фразе, – в ее внутреннем содержании…Точно так же, как мы полностью уверены, что Б-г непременно восстановит руины Сиона и Иерусалима, так же мы верим и в то, что Б-г выполнит и свое обещание в отношении потери каждого скорбящего: “Пробудитесь и возрадуйтесь, вы, кто покоится в прахе…”,13 и мы испытаем истинную радость, когда все воссоединятся при грядущем воскрешении мертвых.14

В этом мире нет большей потери, чем смерть. Но все же Ребе неустанно трудился, чтобы раскрыть присутствие света в этом царстве глубокой тьмы, в равной степени выражая сочувствие и ободрение, сопереживание и призыв к деятельной доброте.

Это реальное свидетельство силы позитивной предубежденности Ребе: он не изменял ей даже в таких деликатных и печальных обстоятельствах, неизменно указывая путь к Освобождению. На примере его сострадания мы можем научиться превращать горе в силу, утрату в жизнь и, в конечном счете, трагедию – в триумф.
https://ru.chabad.org/library/article_cdo/aid/6448356

Р-н Мендл Калменсон