Демон слушает музыку Баха чаще ангелов

Глава шестьдесят вторая. Демон слушает музыку Баха чаще ангелов
   Ганс выругался про себя. Варвары они, варвары!  Хотелось выругаться и послать все мероприятие далеко. Автоматически сунул руку в карман и нащупал там камешек. Еще в Менске он решил, этот камешек принесет ему удачу и любовь. Огромную, невероятную любовь! Сделает его счастливым. И воспоминание заморозило готовые сорваться гневные слова.
   Демон слушает музыку Баха чаще ангелов! Всплыла фраза, которую часто повторял банкир. И она неожиданно успокоила его.
На мгновение он застыл, но снова взял себя в руки – будь сильным! Быть жертвой – может каждый, быть львом – единицы. Нельзя оправдываться или отнекиваться. Говорить, что он костляв и невкусен. Это, плохая тактика. Он будет львом, несмотря ни на что. Даже если сотни женщин сплетут вокруг него интриги и будут угрожать адовыми муками.
– У Баха есть еще одна замечательная мелодия. «Покаяние».  Никогда не поздно стать хорошими и добрым, Марина! А то в поезде готовы были с плетью на меня наброситься, а сейчас со сковородкой!
– Шел бы со своим покаянием!  – неожиданно зло воскликнула Ольга, – интеллектуал недоделанный! Если ты с хлеба на воду перебиваешься, то ничего от тебя не надо!
– Я так и понял, что вы этого произведения не знаете. «Из глубокой нужды восклицаю тебе!» по Лютеру всякое покаяние приводит к «Радостному осознанию искупления». В нем, призыв, к радости знаменующий победу мрака над светом!
– Мрака над светом? – перепросила Ольга.
– Ой! Перепутал! Победе света над мраком! И вообще, хватит меня критиковать! Сейчас в угол поставлю на соль! – выкрикнул Ганс. И тут же испугался, пожалел о своих словах. Застыл растерянный, но выпрямившийся во весь свой рост и от этого казавшийся еще большим под перекрёстным огнем двух пар глаз.
Потом Ольга повернулась к сестре и сказала:
– Ты, наверное, такая же, как я. Выбираешь плохих парней. А этот еще и с головой не дружит.
Марина посмотрела на сестренку.
– Я бы сказала так – странных, хотя этот как-то сам прицепился. Попросил полежать под… попой!
– Он что? Извращенец? – глаза Ольги едва не вылезли из орбит.
– Да все не так, как ты подумала! – краснея, стала объяснять Марина, – просто он влетел в мое купе, я ехала домой, и попросил спрятать. Мол, он иностранный агент и спасти его от неминуемой гибели могу только я. Попросил спрятать его под сидушку.
– Да ты что?!
– А потом, когда я его отпустила, сказал, что пойдет по нужде, так и вовсе исчез!
– Я есть хотел! – возмутился Ганс.
– Так, молчи уже! – зыкнула на него Марина, – я тебя всю дорогу кормила!
– Так мало, – промямлил Ганс.
– Мне бы на два раза хватило, – бросила Марина.
– Так он у тебя прожорливый, оказывается! – всплеснула руками Ольга.
– Получается да. Кормила, а он даже спасибо не сказал! Неблагодарный!
Спасибо! – выпалил Ганс.
Так поздно уже говорить спасибо. Тогда нужно было! Причем ссобоечкой которую сама хотела съесть.
   Ганс раскрыл, было, рот, но тут, же закрыл – слишком уж свирепый взгляд бросила на него Марина.
– Да, дело серьезное, – констатировала Ольга, – я тоже выбираю плохих парней.  И самое главное, я каждый раз говорю себе, Оля – стоп! Но все равно потом меня тянет на козлов. И я ничего не могу с этим поделать.
– Да, особенно чужих, – хихикнула Марина, – помнишь?
– Ага, этого прощелыгу я на всю жизнь запомню! Куклу из Вадима Сергеевича сделаю, и буду иголки втыкать! Неженатым притворялся. А потом выяснилось: жена и дети. Да еще и нищеброд!
– Но ты ведь боролась за него до конца.
– Вот именно что до конца. Надо было бросить сразу. Он ведь все равно со своей кралей остался! Она, мол, богатая. Поэтому я с ней! А ты моя любимая пусечка-пампусечка!
– Ну, дело прошлое, – видя, что дело принимает неприятный оборот, бросила Марина.
– А еще, он говорил, мол, гувернантка вкусные борщи готовит, а я нет. Я что ему стряпуха какая?! А я так его любила…
– Пусть живет со своей стряпухой и богачкой. Нужно смотреть в будущее. С Позитивом! – попыталась переключить внимание сестры Марина.
– Да, что с этим делать будем? – спросила Ольга, указывая на Ганса.
– На забор вместо пугала повесим! – озорно бросила Марина.
– Точно! Ворон пугать!
– Опять я голодным останусь, – грустно произнес Ганс.
– Ему бы только поесть! Ты что сюда поесть приехал? – зло бросила Ольга.
– Нет.
И столько в его голосе было печали, что девичье сердце сжалилось над проголодавшимся иностранцем.
– Да не горюй ты! – приободрила его Марина, – сейчас нормально тебя покормим! Откуда ты такой голодный явился то на нашу голову?!
– С Германии…
– Покормим, а потом… Потом отправим лягушек кормить. То есть ловить!
– Каких лягушек? – глаза Ганса полезли наверх.
– Ну как, должен же ты свою барышню чем-то удивить! Вы же все там делаете блюда из лапок лягушек! А чем хуже лапки французских лягушек, белорусских?
– Я – немец! – воскликнул Ганс, – и никогда не пробовал, есть лягушек, только курица и свинья. Свинью!
– Эка разница! Вот и попробуешь! – бросила вальяжно Марина, – по мне, что немец, что француз, одно и тоже… почти!
– Найн! Нет! – возмутился Ганс, – мы, немцы величайшая нация! Мы потомки Великого Вильгельма Завоевателя! Мы дали миру Гете и Шиллера!
– Так значит, ты отказываешься меня чем-то удивлять? Так, Ганс? – в голосе Марины зазвучали угрожающие нотки.
– Я потомок великих тевтонских рыцарей! Я всех и так завоевать! – путая склонения, не ощутив вовремя нависшей над ним угрозы Ганс.
– Так, потомок рыцарей, вот сейчас выставлю тебя за дверь, и будешь сам себя завоевывать! – и Марина взялась за стоявшую в углу швабру.
– Да, к тому же еще и голодным! – поддакнула Ольга, хватаясь за веник.
   Угрожающее урчание кота не оставило сомнения в намерениях животного готового выступить на стороне своих хозяек.
   Ганс, принявший после последней речи гордый и надменный вид, побледнел. Силы были не равны. С него опять готовы были снять шкуру. А ведь только что готовы были кормить! В животе что-то неприятно буркнуло. Спасительная подсказка!
– Это я немножко переборщил. Просто вы тоже меня все только обещать хорошо, кормить! Только словами! Кормить! – язык Ганса отказывался повиноваться, в голове слова переплетались друг с другом.
 – Но ведь обед нужно заслужить, – бросила Марина.
– Туфли той, кто сердцу люб, нужно поцеловать! – задорно зазвенела Ольга, – или никакого обеда!
– Это такой старинный белорусский обычай добиваться девушки?
– Любимой девушки! – поправила Ольга, какая-то язва глодала ее внутри. Обида на мужчин готова была выразиться неожиданным образом, – да, обычай! Это называется у нас КАХАННЕ.
– Интересный обычай, – Ганс был в замешательстве. Он сам не знал, что предпринять.
– Да, надо поцеловать левую туфельку своей девушки, – она незаметно подмигнула Марине, – и сказать магическое заклинание. Левая ноженька моей любимой, самая нежная, самая красивая ноженька во всей вселенной!
– А почему левую? – озадаченно почесав затылок, спросил Ганс.
– Так, молодец, ты не дослушал! – зыкнула на него Ольга, и уже другим тоном продолжила, – а потом берешь правую, и говоришь, правая ноженька тоже красивая. Даже немного лучше левой. Нежно целуешь ее и хлопая в ладоши говоришь: ступай ноженька крепко по этой земле, пусть будут, все тропки-дорожки покорны тебе!
– Фройляйн, неужели такой есть обычай? Как это целовать ногу? Ведь она может быть грязная!
– У любимой никогда ножки не бывают грязными! – резко возразила Ольга, – они у нее всегда чудесные и прекрасные ножки, как у самой богини Афродиты!
– Афродиты…– как зачарованный повторил Ганс.
– Да! А еще, если кавалер рыцарь тевтонского ордена хочет понравиться своей девушке, он может… нет, он просто обязан поцеловать ножки сестры своей возлюбленной!
   Ганс очумелыми газами посмотрел вначале на одну. А потом на вторую девушку.
– Сестры? – живот Ганса недовольно буркнул, подсказывая значение незнакомых слов.
– Да. Целовать и приговаривать, пусть сестра моей любимой будет здоровой и крепкой. Пусть сестра, покоряет мужские сердца, пусть сестра…
   Марина, сидевшая все время с серьезным видом, прыснула звонким смехом, уже не сдерживаясь. Да так, что слезы потекли из глаз. А вместе с ней, не договорив, схватилась за живот и Ольга.
Нервно, еще не веря, что избежал необычной участи, засмеялся и Ганс.
– Шутить изволите…– пролепетал он.
Отсмеявшись Марина сказала:
– Ладно, пошли завтракать, яйца уже остыли. Но насчет лягушек я не шутила. Будешь ловить их и готовить!
– Я поняль все, я поняль… – прошептал Ганс.