Смерть ч. 2

О, смерть.
Лишь твоим милосердием закрыты глаза мои.
Плоть преломи, невозможность души исцели.
Лишь затмение и ожидание
оставь мне.
И проклявшее меня желание -
быть с тобою наедине.
О, смерть.
Таишь имя мое на невидимом клинке.
И в темнице храма, возведенного на песке.
Провидица, ведущая на безвестный суд,
где в очертании дат покаяния жгут.
Как исповедна твоя ложная глубина,
её же отражением ты изнурена.
Мой жребий её данью огранен,
нищетой спасения среди пустых икон.
Блеклого солнца поминальный ореол,
упрочь навек раздел, распад, раскол.
Молебен, растлеваемый моей речью -
стекает по спирали лезвием навстречу.
О, смерть.
Лишь забыть тебя наизусть,
Холодной верностью щадя мою грусть.
Ощущать, что вычерпать ядовитый нектар,
Тщась подчинить непреложный кошмар.
Нестерпимая мука в потир черепа отлита,
Пылающие шрамы от ангельского перста.
Сами мысли - шаги по камере смертника,
И кости зримого смирны размыла река.
В шепот вести о грядущей потере смерклись,
Обручение памятью окончено смерчем.
Бархат праха развеян до смирения,
Все, что стремилось - выразило омертвение.
И в скитании по раю стану помнить плеть,
О, смерть. Дабы в купели твоей дотла пламенеть.