Владимир Маяковский

С плакатом из красного тома высунулся:
Фу, неприятный "поэзии чернорабочий",
Раскоряченный, крикливый большевик!
Сапогом ставший песне своей на кадык.
   А, между прочим,
Он нежность безбрежно лил в письма.
С симпатичным, печальным щеночком
В конце каждой последней страницы.
Для очь бочных непутейно лишь очень:
К не любившей, не взлётной синице –
Снежь слепящую. К "Лиличке" Брик.
Ходом лет его именем и знаменитой.
Числил правилом, между прочим –
Как умея, из всей жизни мочи
В высях чистя кровавый век, –
Что "Коммунист и человек
Не может быть кровожаден".
Полагал твёрдо, хоть на свой лад
И на стих угловатый свой,
Что, по-достойному, надо
Не сгубить под уральской тайгой
Мутно памятный, не святой,
Скорбный прах Императора.
Изучал. Разгребая руками снег,
Отыскал место ямы запрятанной,
Описал – может, жизни расплатой.
   Между прочим,
Форм и норм гениальный был зодчий,
Стихов роль, суть и труд угадал точно.
Но – "ничего, кроме чистой сорочки",
Вещевого не приобрёл своей строчкой.
Зато кладези ценностей поэтичных,
Плодов "радия" словного в поте добычи,
Страстных образов выбух новоготичный
Литераторской братне, читателям ро'здал.
Знал, зачем зажигают над крышами звёзды.
Неужели всё это уже в людях не нужно?
В нашем времени неуместно? Послушайте!


В тетрадь №3