В поисках зримого счастья

Глава шестьдесят седьмая. В поисках зримого счастья
      Он импровизировал. Он великолепно в свое время выучил русский язык и в свое время пытался на нем сочинять стихи. Чтобы поразить немецких барышень!
Вся серьезность Марины сняло как рукой. Она прыснула смехом, отчаянно прикрывая губы кулачком.
– Боже, а я то и не знала! Представляю Ганс, как вы как качаете люльку и напеваете наши белорусские песни, коверкая слова. Правильно звучит это слово – бульба! Бульбачка! Это такая картошка! Эх ты, неуч!
– Я… я это специально! – выкрутился Ганс, – вы для меня рыбка, а я рыбак! Надо было вас поймать…– он задумался – никак не мог вспомнить, как назывался крючок и отчаянно пытаясь прервать затягивающееся молчание, выронил, – на совершенное, то есть идеальное колющее орудие для ловли рыбки на червячка! То есть бульбу, в нашем случае!
– Так! – брови Марины нахмурились, и взгляд приобрел предгрозовое состояние. Ей стало досадно, что здесь он ее обыграл, – вы не ответили на мой вопрос!
– Это… какой? – растерялся Ганс.
– Так задаю еще раз вопрос – откуда берутся дети?
Ганс покраснел. Он всегда хотел стать мужчиной с любимой женщиной. Викторией. Но надменная красавица не пускала дальше поцелуев их отношения. Он и сам не знал, мужчина он или еще мальчик. После очередного отказа он с другом Ральфом завалился в кабак. Напился. Проснулся только утром. В его постели лежала некрасивая, жирная лет сорока женщина. Одна из тех, что шляются по каабам в поисках легкой поживы. Спал он с ней или нет, Ганс не мог припомнить. Конечно, она потребовала с него деньги за «прекрасно проведенную ночь», но это ничего не значило. На этом его физическое знакомство с женщинами и заканчивалось.
– Знаю, – пролепетал он, стыдливо опуская глаза, – Шекспир всегда писал о самом прекрасном существе на белом свете – Марине. Он был провидцем. Я читал его тайное послание к предкам. Секретное! Есть в Африке многолетнее растение, цветущее один раз в жизни. Так и это чувство расцветает в человеке один раз и навсегда! Любовь! От нее и берутся самые восхитительные дети!
Марина довольно улыбнулась. Ей было очень приятно.
– Как называется растение?
– Агава.
– Ну что ж Ганс, раз вы обо всем знаете, то идемте в дом. Проверим вас на профпригодность, – именно это слово любил повторять их руководитель: профессионализм плюс талант равно успех!
– Профпригодность? – переспросил Ганс.
 – Ну, вы ведь этого хотели Ганс. Или как-то иначе делаются дети? Только если есть мужчина и женщина соединятся в любовном экстазе как пишут в романах!
– Да, когда мужчина приделан к женщине, то есть рядом, – запутавшись в обозначениях русского языка, зашептал Ганс.
– А что так тихо? – уверенно спросила Марина, чем больше неуверенности было в нем, тем более уверенней чувствовала она, – вы вообще участвовали в этом творческом процессе?
– Просто так сразу… – сердце Ганса готово было выскочить из груди. Даже его секретная миссия отступила на второй план. Он сегодня будет с женщиной! Он станет мужчиной! Та шлюха, содравшая с него деньги не в счет! А может, и не было ничего! а Марина… она такая красивая и молодая женщина! Как цветок розы!
– Мне нужен жених, совершенный во всех планах, – прагматично объяснила ему Марина.
Ноги Ганса не шли. Тело отказывалось повиноваться. Его чувственная натура сыграла с ним злую шутку. Голова кружилась, и он был на грани обморока.
Марина оглянулась. Увидела его состояние. Взяла за руку. Пальцы Ганса были холодны как лед. От недавней игривости не осталось и следа. Переживает, – подумала она. Пожалуй, я немного переборщила.
– Идемте в дом!
– А может, вначале чаю? – залепетал призрак у нее за спиной.
– Можно будет потом и чаю попить, – на место жалостливой Марины вновь заступила жестокая и властная, безжалостная, – не за даром же вас на вас драгоценный напиток тратить! Вначале работать будем по созданию детей, а потом можно будет и чаю выпить!
– Да, да…– от Ганса с помпой приехавшего двадцать минут назад не осталось и следа. За Мариной следовал покорный и послушный Ганс, как тогда в поезде. Подсиденный Ганс. И это придало ей уверенности. Родители уехали к родственникам и дом был полностью в ее распоряжении. Она теперь вела его как телка на заклание. Как муху тащит паук. В дом. Там, она сделает с ним что захочет, вдали от десятка любопытных мальчишеских глаз за плетнем.