Артём Голубчик. Житие. Эпизод V

В словах простор, ни взять ни дать,
     а мыслям тесно.
Иного трудно убеждать
     и бесполезно.
Пусть встретил даже земляка,
     пусть встретил тёзку...
А проронил два матюга –
     и всё, свой в доску!


А если слов таких гарем,
     да под «Фетяску»,
то друг навек! Но то совсем
     другая сказка.
Артём тут не оригинал.
     Что жизнь есть? Проза!
Так думал он, покуда жал
     ладонь нью-босса.


Взглянув в глазниц его провал,
     в зрачки тюленьи,
гость понял, что завоевал
     расположенье.
Так было. И не раз уже.
     Верней, частенько...
И снова ёкнуло в душе:
     «Ещё СТУПЕНЬКА!»


Босс – прирождённый генерал,
     с пят до макушки.
Тотчас кому-то заорал
     по спецвертушке:
«О’кей! Гость наш, мать перемать,
     теперь в законе!
Срок – час. Ему талоны дать
     и люкс по брони.


Как нет?! Сшибу, мля, всем рога,
     лишу зарплаты!
Пусть с месяц поживёт, пока
     не выбьем хату.
Прикид доставь – чтоб не фуфло,
     чтоб был по моде.
И тачку – бегать западло.
     Пока всё, вроде...»


В том смысл партигр: из пешки вдруг
     пройдёшь в фигуры,
карт-бланш заполучив из рук
     номенклатуры.
Но коль не оправдал аванс
     кредитований,
фигурой жертвуют тотчас
     без колебаний.


Идёт естественный отбор
     в элиты нишу,
отнюдь не всех шестёрок-треф
     в тузы пропишут.
Ведь кандидатов – как парши,
     их – батарея.
И все козЫрны. Докажи,
     что козырнЕе,


что предан, искренен, что из
     народной гущи,
морально стоек, что не шиз,
     что не распущен.
Кто утвердился, тем почёт,
     иным же – клизма...
Немудрено свихнуться от
     партдарвинизма.


Но, как мы знаем, наш герой –
     лихая птица:
без напряжений в нише той
     смог утвердиться.
Пока пусть с краешку наш друг
     нашёл опору,
но альпинист, вбив первый крюк,
     возьмёт всю гору.


Но что влечёт? Недуг? Зарок?
     Обычай древний:
чтоб первым личный альпеншток
     вонзить на гребне!
Пока же рад он и крюку,
     и то везенье:
есть пост и методиста у-
     достоверенье.         


Ну, нет вертушки... Нет, так нет,
     хотя и жалко.
Зато отдельный кабинет,
     плюс персоналка –
авто «Москвич». Ловчей на нём
     месить просёлки,
но дайте срок – и дорастём
     до чёрной «Волги»!


Со связью чтоб, и не без кон-
     диционеров:
мечта всех боссиков и жён
     функционеров.
А там подать рукою до
     красавца «ЗиЛа»,
ведь заиметь сие авто
     совсем не хило!


Выиграть будто миллион
     в лото иль заем:
бронестекло как символ: он
     неприкасаем,
на окнах шторки – нам намёк:
     хозяин скромен,
мигалки синий огонёк…
     И много кроме.


...В Артёме ж тени нет обид,
     что он без «ЗиЛа»,
герою только предстоит
     пройти горнило
падений, взлётов и, порой,
     суровых взбучек...
Но стоп! А где же сам герой?
     Ау, Голубчик!


Он ненавидит протирать
     у кресел спинки,
и если где его искать –
     ищи в глубинке.
Мост слаб, покрышки не в дугу,
     под стон мотора
ползёт, скребя по большаку,
     «Москвич» рессорой.


Большак – завязнет и «Рено»,
     и «Форд». Буквально.
Но прёт «Москвич», хоть всё равно
     скрипит фатально,
хоть грязь по самый картер, хоть
     ни к чёрту свечи...
Везёт инструкторскую плоть
     в деревню Печи.


Жизнь, говорят, в глуби Руси
     течёт лениво,
но в той глуши возникла и-
     нициатива.
Знать, в полутьме сельхозглубин
     впрямь зреет что-то.
А изучать любой почин –
     его работа.


Починов просто породить
     фонтан, оазис,
но кто-то должен подводить
     идейный базис,
почину обеспечив тыл,
     чтоб пел, как гусли,
чтоб в ДУХЕ верном как бы был
     и в нужном РУСЛЕ.


Инструктор – муж, но не дитя,
     он воин в поле,
обязан жёстко, не щадя,
     дать бой крамоле.
Ведь реформистов зыбкий мир
     политбеспечен.
Почины что? Игра, эфир.
     ДУХ СЪЕЗДА – вечен!


Как к шашке надобен казак,
     к картинам – рамы,
замок – к ключам, к двери – косяк,
     а к боссам – замы,
к актёру – грим, к штангисту – жим,
     к авто – редуктор,
к почину так необходим
     методинструктор.


Зарплата – смех, работы – жуть,
     как в огороде.
Но в чём того почина суть?
     Суть – в хозрасчёте.
Узнав, он думал о Печах
     до дрожи в ляжках,
туда б гнал хоть на «Москвичах»,
     хоть на упряжках,


на мотоцикле седоком –
     нема вопросов.
Да что колёса! И пешком,
     взяв в руки посох.
Он едет, а в душе поёт
     одна пластинка:
«Вот что провинция даёт!
     Ну и глубинка!»


И мечут вряд ли без причин
     икру салаги,
давно ль могли за тот почин
     сгноить в ГУЛАГе!
То время кануло вдали...
     Пасли бы живность,
растили рожь, а не плели
     про эффективность:


мол, урожайность – курам смех,
     малы надои,
в селекции полно прорех...
     Вот, блин, ковбои!
Всегда у нас один был путь,
     теперь – особый…
Ковбоев этих как заткнуть?
     Заткни, попробуй!


Вокруг всё выгнулось дугой,
     как солнце в призме,
бубнят-гудят наперебой
     о плюрализме.
У всех возник починов зуд…
     Унять? Куда там!
А не поддержишь – обзовут
     вас ретроградом.


Мальцы копают глубоко,
     видать, ретивы,
открыть в Печах мечтают ко-
     оперативы.
Дать урожай сельхозкультур
     процентов триста.
Эх, нет на вас прокуратур,
     авангардисты!


А коль таких ковбоев рать
     иль эскадрилья,
то тут рукой уже подать
     до изобилья.
Надои увеличь на пуд,
     на четверть тонны –
глядишь, и в прошлое уйдут
    пайки-талоны.


С той стороны и будут ждать
     страну напасти:
а что тогда РАСПРЕДЕЛЯТЬ?
     В чём смысл ВЛАСТИ?
Прямое покушенье на
     основ устои.
Пришла, похоже, вам хана,
     сельхозковбои.


(Прилипло к нам словцо «ковбой»
     совсем некстати).
...Приехав, встали на постой
     в какой-то хате:
салфетки, ходики, кровать,
     герань в горшочке...
Не век тут, впрочем, куковать –
     всего лишь ночку.


Бутылка на столе, стопарь.
     Артём скривился:
как видно, местный секретарь
     подсуетился.
Продёрнуть надо хитреца,
     не думал дабы
поймать Артёма на живца –
     не те масштабы.


Пора бы спать, да не до сна,
     не до покоя:
кровать-полуторка одна,
     приезжих двое.
Забыл сказать, что для бесед,
     политбаталий
командирован был дуэт –
     он вместе с Лялей.


В такую глушь, в такую даль!
     Как так случилось?
Босс настоял? Она сама ль
     с ним напросилась?
А вдруг – за новичком догляд
     на всякий случай?
Но, знают все, творить обряд
     вдвоём сподручней.



Предохраняясь от «телег»
     и мышеловок,
всегда с собой бери коллег
     для подстраховок.
Не за кампанию иль так –
     плоть вместе тешить.
Чтоб было на кого собак
     в час нужный вешать.


Не счесть начальства и вождей,
     пусть даже мелких,
кто ищет клерков, в адрес чей
     направить стрелки,
подняться, сделав им разнос,
     в народном мненьи...
Да, на козлов стабильный спрос
     для отпущенья.