мои ноги раздвигали как бедра

От тонких причуд  лавины  моей  низины  мои  ноги  раздвигали  как  бедра  подмостки

и  темною  кровью  судьбины  моей  бросались  на  кровь  и  на  ещё  не  брошенные  мне  березовые  кости

моей  высоты  неизбывной  мне  боли  в  тёмной  юдоли  крутизны  моей



2

На  бренные  злости  криницы  моей  звезда  упадала  на  ветхой  равнине  полости

И  ныла  роптала  зреницей  моей  слетая  на  соты  гнилые  подмостков


3

На  темной  равнине  моего  отчаяния  жить,  пить  эту  смерть  простыми  глотками

жизнь  воспевать  на  светлой  равнине  печали  моей?


III


На  соты  гнилые  кручины  моей 

У  меня  пересыхало  горло

лопались  вены  щелкая  томными  затворками  вен,

шорохи  дома  напутствовала  вездесущая  смерть

на  тёмной  явине   смерти  моей.


IV


На  грустной  колыбели  смерти  моей  никто  не  мог  вспомнить  моего имени

так  и  осталась  я  безымянной  со  вспоротым  штыком  славы  моей

на  грустной  шее  из  которой  излилась  моя  смерть


V


В  грустной  щели  смерти  моей

когда казалось,  что  спасение близко

и  лопались  зубы 

потому  что  эмаль  уже  не  могла  сдержать  такой  тиной  покрытый  звуками  истощенной  мести  моей

мести  моей  неподсудной  иже  ничем  не  обременённой  темной  порогам  смерти  моей



VI


так  упадала  я

в  глубину  моих  молитв

солнцу  ветру  рождению  ребенка

пустота  была  не  видима  и  так  чиста,  что  хотелось  рыдать  и  говорить  молитвы  всем  голосом


VII


на  необременённой  середине  слепоты  моей 

когда  ничего  не  предвещало  жарких  моих  откровений  выросшего  во  мне  ада

голова  вулкана  была  склонна  принять  моё  покаянье  на  лучине  соли  топи  моей  людей


Vii

до  завтра  мы  не_доживём -  полковник  свернул  сердце  окопа  и  выстрелил  нам  всем  в  висок

чтобы  виски  наши  ни  в  коем  случае  не  достались  врагу,  утро  было  завернуто  в  потный  туман

на  светлой  равнине  печали  моей


нам  обязательно  нужно  пойти  на  этот  концерт

сказала  мне  мама,  и  решила  богом  вылечить  темные  сталью  гордые  ключи  ненависти  моей.

Я  стояла  на  бешенной  вихря  лавины.

В  ушах  у  меня  усмирялся  шум  паровоза.

В  тело  вонзались  пики.

Мы  обязтельно  опоздаем.

Доешь  этот  сэндвич  с  прокашлянным  нежностью  луком,-  сказала  мне  мама.  Она  знала  все  лучше  Бога -

на  светлой  равнине  любви  бесконечно  моей...