Exsistentia

Умереть - значит переключить канал
в отсутствие телевизора. Дзен экзорциста -
выместить вещи в себе. Перед сценой зал
прежде в спектакле занят, чем автором списан.
Гости названые, только нажали пульт,
дань отдают, как орде инородцев - ужин.
Там, где мы будем, не кажут друг другу дуль,
а улыбаются и сияют. Дружат.
Знать, катастрофа - когда обрезают свет
и нечем заняться: ни игр настольных, ни книжек.
Не о чем говорить: как Рембо, поэт,
разучился. Отчасти воздух суть кто им дышит.
Только дыханье и слышно: как из-под сачка
бабочка бьётся, и трепет понятней речи.
Есть у Господа ближний - взять за бока,
привлечь к себе? Нет и нет. Как без рук. По плечи.

II. Лапа елозит мышью с проводом. Мышь
щелкает хрящиком, если вообще пищала.
Зверь, наигравшись, ждёт поощренья: спишь,
хозяин? Взгляни-ка, что нам здесь перепало.
Только что. И не спит. Охота, трофей -
это к инстинкту тех, кто привязан к людям.
Но если ответа нет, для ручных зверей
Бог, технологией стелса, незрим. Повсюду.
Вместе держитесь, по образу Экзюпери.
Живность умножилась: не избежать ни жертвы,
ни заражения. Чем бескорыстней жюри,
тем утешительней жизнь, в довершение смерти.
Как провести этот опыт? "Я тоже умру."
Но на бескровной охоте, пока продолжаю
слов, про ать-два не желающих слышать, муштру,
в сердце стучащем невольную дичь загоняя.

III. "Пленников римляне превращали в рабов."
Если в начале и было что - эта фраза.
Здесь, шести от роду, на враньё не здоров,
шкет и замялся с прочтением без иллюстраций.
Разве нелепость, что легче залезть на вулкан,
нежели спрыгнуть? Распятым на via Appia
в Рим, вопреки перетолкам, попасть из Капуи
невероятно. Пацан ведь не Тертуллиан.
Много узнав, ещё больше - забыв, и теперь
чувствую тем же нутром. Только рабство - не дикость.
Цирк; как по циркулю, в клетке курсирует зверь,
глядя в пробелы строчек развернутой книги.
Священнодействие требует слов. Колдовство,
как ритуал - заклинаний. И опыт прочтенья,
пусть по складам, сообщает творимое во
рту своему новобранцу: перевоплощеньем.

IV.Плоть прилегает к кости, как человек
соотносится с временем. Выходя на поверхность,
мысль за мгновенье - на удаленье в парсек.
Кроме когтей и зубов, чтоб задрать эпидермис,
точно подол или тел очевидный предел,
есть выделения жижи, проемы в коже:
семь в голове, два внизу ( плюс у женских тел
два для кормления - минус любых мужеложеств).
Это - залог сообщения или родства.
Или - к животному чувству добавить скорость
и прободать оболочку: плаценту сперва,
после заросший ракушками собственный корпус.
Ходики, делая шаг, утолщают пыль.
Но, направляясь с периферии к центру,
пилишь конечность, чтобы, подняв костыль,
яблочко сбить - не дальше, чем речь от акцента.

V. Фрукт приземляется. Следом ломается сук.
Как повелось, человек со своею пилою
валится и появляется ангел, досуг,
праведный суд. Вырастает бесспорно другое,
не из органики: общество? образ? обряд?-
гуманитарий осмыслит. Весомое слово
много сильней отстает, чем несет циферблат
времени: чем его больше, тем больше швартовов.
Но забронировать номер нельзя. Пассажир,
точно оставшись за бортом, подавленный рябью
волн, сознает, что гребки побеждает ранжир.
Так и созвездья для космоса - скопище яблок.
Есть что поднять-надкусить. Забегая вперед,
как называется книга, что станет последней
из напечатанных, вам ни одна из колод
не нагадает. Кавычками жертвуя, сплетни.

   2015