В полудрёме

Я вчера переела таблет,
Ток токсинов ослабил скелет,
И сегодня опять
Чувства ясной реальности нет.
Хочется спать, спать, спать,
Наблюдать в полудрёме бред:
Я проваливаюсь в кровать,
На ближайшую из планет,
Но и там не спешу гулять,
А на найденной стопке газет
Вновь ложусь досыпать, спать, спать,
На планете во сне рассвет.
Режет нежные веки стилет
Беспощадной лучистости. Нееет!
Кто включил?
Кто со сном разлучил?
Уберите, отстаньте!
Оставьте в исходном формате
Втуне, в тёмной и тёплой лагуне,
В укромной палате,
В бездумье
На скромной кровати.
Я когда-нибудь там пробужусь
И на ощупь читать научусь,
Ночи контуры распознавать,
Различать буду запросто цвет во мгле,
Но пока не гожусь
Ни на что. Я – ничто,
Я – ничтожество: просто зерно.
Я – росток в пересохшей земле,
Тихо-тихо вожусь,
Ощущая разверстости вкус,
Пробивая поверхности брус,
Этой тёмной, бездонной материи груз.
Тщусь, тщусь,
Малость выпрямлюсь
И на поверхность прорвусь!
Свежим ветром колеблем,
Бамбуковым стеблем 
Наверх, вверх, сверх -
Усилием почкой живой – хрусь!
Чашелистики вниз,
Новой жизни сюрприз:
Из бутона-ладони
Дрожит неофит
Новорожденный,
Ввысь осмысленный взгляд стремит
Подрастающий вождь страны
Ныне пожранной злом вины.
Норны волны нагонят
На берег изломов бровей.
Горный воздух омоет
Пути бронхиальных ветвей.
Сотни судеб, как гифы грибницы
Сплетаясь в косицы родОв,
Свились, свисли вниз.
Сквозь глазницы ходов
Нити жизней таких непохожих,
Как души и лица случайных прохожих,
Кроной вширь разрослись,
И дрожит над суставом сиреневый лист.
Тонкий стебель усталый
Пронзает порталы
Безвестных эонов,
Сквозь тьму миллионов
Парсеков и судеб царей и генсеков
Забагрянется небыль
Сто пятого неба:
За сотнями многих астральных сфер
На заре, на востоке случится –
В лучах возродится
Оболганный прежде в народе
Светоч чистой любви на восходе –
Белоснежный, безгрешный
Живой, обережный,
Милосердный и нежный
Взойдёт  Люцифер.
11.23