Облачно, с прояснениями... - диалог с Г. Изюмовым

              Наш ещё один "облачный диалог" с Геннадием Изюмовым.
              16 лет спустя...

Геннадий Изюмов:

Помнишь "письма на облаках"?
Какие-то письма отекли дождём,
какие-то опали снегом.
Облака вновь чисты
и, кажется, сами напрашиваются...
Ты согласна?

Ирина Букреева:

Какая свежесть в облаках весной,
И как они волнующе прекрасны!
Смотрю, и вдруг накрыло, как волной:
не может быть!..
Письмо? Читаю ясно...
Какие ветры их несли сюда,
не исказив ни смысла, ни словечка.
Что мне ответить?
Помнишь, как тогда...
Ещё не вечер,
всё ещё не вечер...

Геннадий Изюмов, "прояснение 1":
   
На первоцвет любви
слетаются завистливые взгляды.
А лес по-прежнему красив,
стволы оранжевые сосен.
На кронах, в вышине,
письмо на облаке.
А на земле подлесок суетится
в зелёных листиках кустов.
Опавшие иголки щекочут
муравью бока...
И тишина
удавом
по стволам
к письму...

Ирина Букреева:

Задержалось облако в кроне сосны.
Голову задрав, читаю ясно.
Лаконичное, без лишних слов...
Ты мне пишешь, как весна прекрасна;
что проснулись первые цветы,
нежно лепесточки раскрывая;
как мои, те давние черты,
вдруг во сне под утро наплывают.

Вот и мне недавно снился сон.
Старый дом и тополь под окном.
Он такой же старый. По коре
мох зеленый вверх ползёт всё выше.
Голуби гуляют по траве,
только появившейся - не пышной.
Что ещё? Не помню. Странно мне,
точно я лечу куда-то плавно...
К облакам...

Геннадий Изюмов, "прояснение 2":

Блаж природы среди весны -
"сиянье Севера" в полнеба.
Понятно! Видеопослание мне,
зелёно-синее, цветное.
Забег мурашек по спине
не от испуга.
Твои любимые черты...
И поцелуя требуют уста,
и руки по знакомым тропкам тела.
Как жаль, что функция повтор
в "сияньи Севера" исключена.
И проясненье неба, как судьба,
и приговор в прошедшем времени -
любовь.
Но не обманет календарь
оранжевый рассвет в стволах сосновых...

Ирина Букреева:

Северное сияние...
В небе гуляют всполохи.
И облака ночные тоже меняют цвет.
Как же всё это памятно,
как же всё это дорого!..
В небе всё происходит и через столько лет.
Ночи без сна.
Мне помнится, мы, как заворожённые,
смотрим и, даже кажется,
думаем в унисон.
Так и стоим обнявшись, вместе приговорённые
к этому небу звёздному,
слушая шелест крон.
Мало, что повторяется,
в область уйдя забвения. 
И поцелуй растаял
где-то средь ночи той.
Только в мгновенье каждое   
кто-то опять влюбляется,
кто-то опять любуется северной красотой...

Геннадий Изюмов, "прояснение 3":

Как неудобно
молнией по облаку писать,
с треском рвётся страница.
Приходится опять, опять, опять
серебряным пером...
Выходят буквы с резкими чертами,
похожие на преданные дни.
И голову не хочется поднять,
чтоб прочитать...
про тополь под дождём,
где я боролся с коньяком;
и про любви двоих науку,
и про бесстыдницу Луну,
с ухмылкою смотрящую
в спальни " тишину"...

Ирина Букреева:

Луна врывалась в спальни тишину.
Да будь пошире форточка - влетела б!
Глаза наши приклеились к окну,
И перестали слушаться два тела.
Ни мистика ли?
Что было тогда?
Луна на нас смотрела светлым ликом.
Не повторится больше никогда...
В ту ночь, и правда, было очень тихо.

А после ты писал издалека,
Чтоб я "читала лучше облака"...

Читала всё, не пропустив ни строчки.
Весна пришла, и распустились почки.

Геннадий Изюмов, "прояснение 4":

Безоблачно.
Забылся в ожидании письма,
но пальцы обжигает сигарета.
Я возвращаюсь в мир реальности
и цвета...
Стемнело.
Писем нет.
Пора варить уху.
Черпаю котелком луну,
для вкуса.
По небу дымные потёки,
а где-то врёт кукушка, как обычно.
Но складно врёт,
не подлетает близко
боится всё-таки за хвост...

Проснулся поздно.
Спится.
Свежий воздух.
Уже и дятел скачет по сосне,
стучит:
письмо, письмо, письмо...

Ирина Букреева:

Что это было?
Облачный строгий овал...
Словно кто в небе
твой силуэт рисовал.
Затрепетала, разволновалась душа
и полетела б, прошлого дни вороша.
Но не случилось!
Дождик закапал, и вот,
облако скрылось,
был бы напрасен полёт.
Холод разлуки ветром повеял на нас.
Свидимся ль снова
в свыше назначенный час?..

А на поляне
белых подснежников сны...
Сколько мечтаний
ждёт нас в чертогах весны.

Геннадий Изюмов, "прояснение 5":

Не доходят письма до меня,
во всём виновата гроза.
Осколки молний сыпались на землю,
а гром те письма рвал и рвал.
Наполнилось небо дождём,
и заскользили капли вперемешку
со словами, буквами
и запятыми...
Они падали на меня,
доходили до тела
и, кажется, проходили сквозь него
прямо в сердце.
Промок я быстро,
сердце онемело, как не моё.
Ветер отогнал тучу,
и она двинулась к новому адресату.
А я стоял, вцепившись
в тот же солнца луч,
что ты в руке держала.
Я чувствовал тебя,
как и тогда...

Ирина Букреева:

Солнца луч в руке...
Непостижимо!
На двоих один нам солнца луч.
Пусть проходят беды мимо, мимо...
Пусть не станет низких,
грозовых тех туч.
Их ветра развеют,
и вернется небо,
ясное, с бездонной синевой.
Солнце святит ярко,
солнце нас согреет
и одарит первою по весне листвой.
Птицы строят гнёзда и поют красиво.
Как тут не заслушаться,
не забыть печаль?..
Облака просохли, выглядят на дИво.
И легко читается: ты зовешь на чай...

Геннадий Изюмов, "прояснение 6":

Котелок на костёр,
лист смородины в воду,
напою тебя вкусным чайком.
Остальное письмом.
Зелен мох на камнях.
Между трав паутина.
Пыль дорожная мягче перины,
вот по ней бы сейчас босиком.
На спокойной воде
фото облака
в рамке ивы ветвей...
Возле берега рыбно,
там резвятся мальки.
Ну и ты напиши,
как цветут васильки,
как по стенам беседки вьюнок,
как забытую книгу,
осторожно листая страницы,
умный ветер читает тайком...

Ирина Букреева:

Рассвет.
Лёгкий розовый флёр горизонта.
Над ним облака,
точно дремлют ещё,
лишь слегка шевелясь на ветру.
А на травах роса холодком пробирает.
По тропинке к беседке иду,
по стене вездесущий вьюнок.
А внутри кто-то книгу,
непременно, забыл.
Здесь так часто бывает...
до сих пор.
А тогда это были стихи.
И конечно, душа волновалась,
всё казалось, о нас эти строки.
О том, как меня
согревал ты осенней порой,
наливая из термоса чай травяной.
И летела лениво листва,
припадала к земле.
А у входа в беседку
цвели хризантемы, словно солнышки.
Жёлтые лучики к сердцу тянулись.
Вот и ты вспоминаешь!
И я не забыла, поверь...

Геннадий Изюмов, "прояснение 7":

Небо ясное.
Звёздная ночь.
Облако зависло неподвижно.
Кривая черточка луны,
и магия звенящей тишины,
и эротические сны.
Не нужен свет,
достаточно сиянья глаз.
Цветущих одуванчиков каприз.
В экстазе не понять
где верх, где низ...
Вот повстречались наши поцелуи,
бродившие по душам и телам...
"Броском" расправился рассвет,
и замурлыкал солнца луч,
заставший сна конец.
На листьях и цветах роса,
как благодать счастливых слёз твоих...

Ирина Букреева:

Ночные облака
Луной подсвечены.
И кажется, что это острова
темнеющей реки -
кочующие чудо-острова.
Их провожаю взглядом и читаю,
всё-то, что пишешь мне на облаках.
И незаметно для себя уже мечтаю,
лечу к тебе, туда, где ждёшь меня.
И нежное слиянье в поцелуе,
и всплески чувств, восставшие пьяня...
Не отпускай, побудем так ещё,
пока светать не стало, и лучи
не заставляют щуриться, и утро
сна не лишает...
Всё же это сон!
Но я не замечаю...
И чудится, что всё твое тепло
моим становится,
моё - твоим...
И слёз счастливых,
что с росой смешались,
на незабудках влажный трепет
на рассвете...

Геннадий Изюмов, "прояснение 8":

На подоконнике четверг уселся.
Тихонечко скребётся по стеклу.
А я всё жду той ночи повторенья
и утра с запахом любви...
Пишу на облаке свой сон.
Вновь начиналась пальцев дрожь,
плывущих по твоей груди.
А вздох! Отчаянно не сдержан,
и нежность поборола стыд,
и отключается сознанье,
безумству открывая путь...
Бессвязный шепот умоляет:
- Не оставляй,
не оста-а-а-вляй,
не оооооо...
..............................
Берёзы на выданье,
млеют,
украдкою смотрят в окно,
и щёчки берёзок алеют,
но смотрят в окно все равно...

Ирина Букреева:

Сны твои далеки,
как и те облака,
что сегодня по небу плывут.
Рассмотреть очень сложно.
Всмотреться пытаюсь, но тщетно.
А теперь ещё вешние ветры
облакам выбирают маршрут.
Не вольны облака, только - ветры...
Но зато я увидела птиц,
и они возвращаются к дому.
Путь обратный...
О, как знаком он!
Не свернуть, не свернуть,
не свернуть!..
Вот и мы остаёмся верны
своим мыслям о тех,
кто нам дорог.
Не хватает душе тишины,
и к себе путь, случается, долог.
Суетимся, спешим,
невпопад иногда принимаем решенья.
Птицы ж-мысли летят лишь туда,
где заждались услышать их пенье.

Геннадий Изюмов, "прояснение 9":

Птицы с юга - на север домой,
нагостились в чужбине иной,
домой, домой...
Из уютного теплого мира
в родной,
пористый, как сыр, но свой.
Люди пытаются скрыть
в прыгающих слева направо днях
своё истинное лицо
и свою истинную любовь
или не любовь...
А по зорям-закатам
летят и летят
изорванные в клочья облачные письма.
Остаётся только
дёрнуть за ниточку,
и небо рухнет на землю,
и исчезнет любовь...

Ирина Букреева:

Здесь на облаке всё возможно.
Почему же не на земле?..
Почему на земле так сложно,
И тропа заросла ко мне?

И не ищем давно мы встречи,
И звонки не звучат в тиши...
Этот холод укутал плечи,
Невозвратностью оглушил.

Не спешу к твоим незабудкам,
Что росли в траве под окном,
И к кружащим над домом голубкам...
Да уже опустел и дом.

Где та речка с живой водою,
Затерявшаяся в тайге?
Плыть с тобою - мечта, не скрою.
И всегда, чтоб рука в руке.

Только время не остановишь,
И оно всё спешит, не ждёт.
Путь судьба предлагает новый...
Или старый, какой, уж, год.

Только облако всё плывёт,
Донося твой неясный почерк.
Наших ангелов тихий полёт
Пересёкся сегодня ночью...

Геннадий Изюмов, "прояснение 10":

Перевитое дымом
пламя костра.
Ручейки солнца,
едва видимые на горизонте,
подтачивают дамбу рассвета,
грозя в любой момент
прорваться и затопить землю
солнечными потоками.
Небо царапает серпик луны.
Мир в блёстках солнечной росы
благоволит любви.
А спирт вливает в гортань
нектаром.
Затихли в роще соловьи,
подслушав все слова любви,
не сказанные в слух.
И нежность на двоих одна
из двух сердец,
сливаясь, истекла...

Ирина Букреева:

Я проснусь на рассвете,
чтоб собрать у ручья цветы.
Помнишь, как мечталось о лете,
как чудесны были мечты?
И искрились лучики света,
преломляясь в росе.
Где оно - это щедрое
нежностью лето?
Где оно?..
Где мгновенья те?..
Открывали окно, и воздух
приносил ароматы трав.
Зайчик солнечный прыгал бодро,
а другой его догонял...
Занавески танец в волнении:
так смущал ее ветерок.
По пути смывая сомнения,
нес с собой нас любви поток.

Геннадий Изюмов, "прояснение 11":

Серо-синие тени,
и вскипают ручьи
от горячей любви.
Паук зарю вплетает в паутину,
пусть в ней запутаются души,
испившие любви.
И звякнет колокольчиком
луч солнца,
мне вновь на облаке письмо.
Но стоит ли читать его?
Костёр кусает сумерки рассвета
и прячет все любовные секреты,
и расцарапанные мысли,
и мечты,
и сны...
И врёт кукушка,
как всегда,
про чью-то тайную любовь...

Ирина Букреева:

Грусть мне кажется белым облаком,
Что плывёт по небесной реке.
И звонИт на церквушке колокол,
Тают звуки его вдалеке.

И никак не отпустит прошлое,
А пора бы ему уплыть
вслед за облаком,
вдаль за облаком...
Можно помнить, а можно забыть(?)

Попрощаться, простить сомнения.
Прежней жизни прошёл черёд.
Те мечты - лишь мечты, к сожалению:
Время их уже не придёт...

Всё ещё вспоминается разное,
Подступает, покой тесня.
Скажешь, дело, мол, это частное,
А вернуть ничего нельзя.
...................................
Облака, между тем, пролётом.
Чуть замешкаться, не прочесть.
Да ещё такая погода...
А была ли на облаке весть?..

Ирина Букреева (нахлынуло в ожидании ответа...):

Темна, как ночь, душа.
Сегодня до рассвета
сама не разгляжу,
что в ней творится.
О чем и эта грусть,
и эти слёзы,
что словно ниоткуда пролились.
А облака молчат...
Все в завитках,
как будто бы небесный парикмахер,
преображая,
над ними потрудился.
И ни словечка!..
Или все он стёр,
когда причёски мастерил, стараясь.
И вот они летят,
а я смотрю им вслед,
ещё надеясь, что придёт письмо
к порогу моему,
то самое, заветное письмо
на облаке, овеянном ветрами...

Геннадий Изюмов, "прояснение 12":

Который день тягучие дожди.
Кукушек мокрые считалки.
Закрылись лилии в пруду,
а по стеклу струятся
смс-дождя,
наверно от тебя.
Как же реальна истина тела,
также реален подвижный клинок.
"ДО"- не сгибаемо даже до -"ЛЯ",
в вихре магнитном кружится земля.
Проплешины окон на красной стене,
стук по карнизу в предутренней мгле.
На сеновале запах дождя
нежно смешался с запахом сена.

На много дней пути
почти вжавшись в землю
моросят дожди,
и писем больше нет...

Ирина Букреева:

Дожди смывают письма с облаков.
Пишу, и понимаю, что напрасно:
Не остается никаких следов...
А впрочем, разве всё и так не ясно?

Добавить что, к утраченным словам?
А было время, значили так много...
И мы делили радость пополам,
И нас двоих вела одна дорога.

И распускалась первая листва,
И незабудки первые синели.
И глаз твоих и неба синева
В одно сливались, и сердца теплели.

Такое вряд ли можно позабыть.
И даже, если все дожди округи
На нас с тобою вечно станут лить,
В душе свои живут, другие вьюги...

И навевают сны, а в них печаль
И светлая надежда неизбывна.
Отчаль, если сумеешь, то отчаль...
Но нить цела, и память неразрывна.


             (Диалог окончен. Спасибо Геннадию Изюмову за сотворчество,
             которое длится много лет.).

             Да, время идёт... бежит... мчится...
             Диалог "Письма на облаках" мы с Геннадием Изюмовым
             писали в 2008 году на странице "Диалоги сердец".
             http://stihi.ru/2008/09/30/4436


Илл. из Интернета.