Томас де Ириарте. Кенарь и грач

El que para desacreditar a otro recurre a medios injustos, suele desacreditarse a s; propio

Hubo un canario que, habi;ndose esmerado en adelantar en su canto, logr; divertir con ;l a varios aficionados, y empez; a tener aplauso. Un ruise;or extranjero, generalmente acreditado, hizo particulares elogios de ;l, anim;ndole con su aprobaci;n.

Lo que el canario gan;, as; con este favorable voto como con lo que procur; estudiar para hacerse digno de ;l, excit; la envidia de algunos p;jaros. Entre ;stos, hab;a unos que tambi;n cantaban, bien o mal, y justamente por ello le persegu;an. Otros nada cantaban, y por lo mismo le cobraron odio. Al fin, un grajo, que no pod;a lucir por s;, quiso hacerse famoso con empezar a chillar p;blicamente entre las aves contra el canario. No acert; a decir en qu; cosa era defectuoso su canto; pero le pareci; que, para desacreditarle, bastaba ridiculizarle el color de la pluma, la tierra en que hab;a nacido, etc., acus;ndole sin pruebas de cosas que nada ten;an que ver con lo bueno o malo de su canto. Hubo algunos p;jaros de mala intenci;n, que aprobaron y siguieron lo que dijo el grajo.

Empe;;se ;ste en demostrar a todos que el que hab;an tenido hasta entonces por un canario diestro en el canto, no era sino un borrico, y que lo que en ;l hab;a pasado por verdadera m;sica, era en la realidad un continuado rebuzno. «;Cosa rara! -dec;an algunos-: el canario rebuzna; el canario es un borrico». Extendi;se entre los animales la fama de tan nueva maravilla, y vinieron a ver c;mo un canario se hab;a vuelto burro.

El canario, aburrido, no quer;a ya cantar; hasta que el ;guila, reina de las aves, le mand; que cantase, para ver si, en efecto, rebuznaba o no; porque, si acaso era verdad que rebuznaba, quer;a excluirle del n;mero de sus vasallos los p;jaros. Abri; el pico el canario, y cant; a gusto de la mayor parte de los circunstantes. Entonces el ;guila, indignada de la calumnia que hab;a levantado el grajo, suplic; a su se;or, el dios J;piter, que le castigase. Condescendi; el dios, y dijo al ;guila que mandase cantar al grajo. Pero cuando ;ste quiso echar la voz, empez; por soberana permisi;n a rebuznar horrorosamente. Ri;ronse todos los animales y dijeron: «Con raz;n se ha vuelto asno el que quiso hacer asno al canario».

Пытающийся дискредитировать другого несправедливыми средствами обычно дискредитирует самого себя.

Жил-был кенарь, что, работая день и ночь улучшая своё пение, стяжал своей трелью восторги самых искушенных ценителей и неизменно вызывал аплодисменты. Признанный повсеместно чужестранец-соловей воздавал ему особую похвалу, своим одобрением ободряя молодое дарование.
То, чего достиг кенарь, как с помощью своего приятного голоса, так и прилежанием в учении, дабы достойно употреблять талант свой,  возбуждало в некоторых птицах зависть. Среди них некоторые также пели, хорошо ли, плохо ли, и как раз этим были обусловлены их нападки. Другие же не пели вовсе, и именно это вызывало в них чёрную ненависть. Наконец грач, которому нечем было хвастаться, захотел прославиться, начав публично поносить кенаря меж прочих птиц. Не смог отыскать он изъяна в пении объекта своих нападок, но оказалось, что для того, чтобы ославить, достаточно было высмеять расцветку оперенья, местность, в которой был рождён оппонент и так далее, пороча его свойствами, не имеющими никакого отношения к хорошему или дурному пению.  Нашлись и другие злонамеренные птицы, воспринявшие и распространявшие далее наветы грача.
С упорством и энергией доказывал он всем и каждому вокруг, что канарейка, считавшаяся мастером пения на самом всего лишь осёл, а то, что слышалось чудесной мелодией, - продолжительный ослиный рёв.
- Чудно, однако! - язвили некоторые, - кенарь - а ревёт; кенарь и впрямь, видать, осёл.
И пошла средь зверей дурная слава о новом чуде и потянулись вереницею желающие увидеть, как же это кенарь да стал ослом.
Кенарь же, устав от этого, уже и петь расхотел; так продолжалось, пока орлица, птичья королева, не повелела ему петь, дабы увидеть, не ревет ли певец ослом на самом деле, ибо, уж коли и правда обослился певчий, то стоило его исключить из числа вассалов и подданных. Открыл свой клюв кенарь и пришлась по сердцу та песня большинству присутствующих. Тогда орлица, возмущенная клеветой, которую распространил грач, взмолилась своему господину, богу Юпитеру, дабы тот наказал злоязычника. Прислушался бог и сказал орлице, дабы повелела она грачу показать своё пение. Но когда тот хотел было поднять шум, государевым попущением смог лишь зареветь страшно по-ослиному.
Потешались над ним все звери да приговаривали:
- Поделом обернулся ослом тот, кто хотел обернуть ослом кенаря!