Стыцко из Донецка

Танцор, ну как ему угомониться?
На набережной танцы, спасу нет.
Маразм крепчает, даже море злится,
Там те с приветом. Этому привет.

Бросались бы танцоры сразу в море,
Охолонуть немного от  вальсОв.
Ещё блаженный там танцует-горе,
Придурков - город счастья и цветов.

Выламываться он привык на людях,
Не нужен нам стационарный цирк.
Чего один художник стоит, блудит,
Шут- Бочаров, чтоб не отдать концы.

Танцор же в доме вроде  Бенкендорфа,
Такое вот  к нам прибыло стыцко.
Костюмчик синий и ещё бы гольфы,
Он с Эльзой дурковатой заодно.

Плясали бы от печки до кровати,
Ещё про совесть что-то там свистят.
Русь без жандармов не держава,  кстати.
Ублюдок прав,  приличный виноват.

Дуэт не любит всех собак и кошек,
А этот шизонутый  ищет баб.
Уж перебрал плохих он и хороших,
На нём шизы заметен очень крап.

Кидается камнями и плюётся,
А в лифте  так топочет на собак.
И этой дуре с высоты орётся,
Не жизнь в домишке, дело-то табак!

Понравилась стыцку одна бабёнка.
Зачем  собаки  ей, ответа  нет.
Он говорит-хорошая девчонка,
Девица ста пятидесяти лет.

Пенсионерка  и с внучком гуляет,
А у стыцка забота, невтерпёж.
Он вечерами долго промышляет,
Девчонку на свиданье ждёт, ну что ж!

Она с собаками ложится почивать,
А надо бы с костюмом синим.
Видать и свадьбе этой не бывать,
А будуар бы сделал он красивый.

Вздыхает дятел, всех не задолбёшь,
Но к этому он так стремится.
Уж надкусил бы, но не съел-балдёж!
И снова продавщица Веньке снится.

Он ИТР и знает, как вструмлять,
Ведь к каждой гайке свой положен болт.
Зазнобу поджидает он опять,
И совершится страшное вот-вот.

А подсказать  ведь может даже Эльза,
В делах амурных тоже педагог.
Поэма югославская-аскеза,
Она ведь профи, в этом тоже бог.

А кличку дали в том же ресторане,
Таскаться не по нашим номерам.
Вторую Э- в  немецком злобном стане,
И муженёк приблуда, тоже хам.

Такая гопкомпания-схлестнулись,
Как змей клубочек-не разнять.
И важностью и злобою надулись,
Но шар когда-то нужно протыкать.

Да что тем бой, трагедия времён!
Тут фрау Абажур диктует моду.
Содрать ей шкуру, плюнуть раз и он,
Сжимают вместе горло и свободу.

Она давно работает на тех,
Кто в девяностые сжимал нам горло.
Кто сделал нас босотой, вот  успех.
КАПО- колпак, сегодня так попёрло.

Да вот враги -внутри державы,
Похлеще тех немецких стай.
Чужих похлеще, горло сжали.
Бывало немец сунет каравай.



 
     К нам в  Крым, Ялту и наш дом приехали из Украины.  И не все хорошие.  Многие люди из других домов жаловались, что их украинцы прижимают-местных.  Ещё тогда им давали пайки и всякую помощь.  И эти приехали-начали нас притеснять.  Одни ничего и вторые-нормальные люди. Но эти вот не такие. 
    Этот всё время нарывается, новичок, а мы тут почти 40 лет, старожилы.
Те, что хамили и угрожали, померли оба-жена и муж.  А заводила всех Эльза Кох.