И крокодилы запоют серенады или подлый носок

Глава шестидесятая. И крокодилы запоют серенады или подлый носок
«Всем женщинам нужны рабы и… Пресмыкающиеся восхваляющие ее. Единственную! Для этого мы, женщины и придумали романтизм. Но я буду уважать мужчину только достойного! Сильного. Умного! Именно победители герои достойны такого сокровища, как женщина!»

 Эльза. Вначале она Марине показалась глупой, взбаламученной девушкой. Слишком развратной, раскованной.
«Защити то, что нравится – не согласись с ним. Сделай больно. Ударь в самое сокровенное – его теорию. Укажи ему раз и навсегда место, где должна быть женщина, а где мужчина. Даже если ты согласна с его мнением». Этот принцип Марина видела в действии частенько. И, самое странное, он – срабатывал.
– Но ведь женщина должна быть послушной своему будущему мужу. Так заведено. От него у нее будут дети. Жена….
– Ты отстала от жизни, – усмехнулась Эльза, – да, может, так раньше и было. Сейчас век другой. Женщины стали умнее и независимей. Более начитанные и грамотные. Мужчины – наоборот. Пассивны и тупы. Готовы подчиняться ради куска хлеба или секса. Даже унизительного! Наступил золотой век женского превосходства!
– Неужели? Неужели они все такие?
 – Нет, мужчины могут быть сильными. Противостоять нам, женщинам. Выбирай, тебе нужна тряпка половая или мужчина? Пробуй его силы. Испытывай на прочность! Знаешь, как это сладко, когда он тебя побеждает?
– А если он проигрывает? Если он готов подчиняться и уступать тебе?
– Тогда там его и место! – веско ответила Эльза, – всем женщинам нужны рабы и… Пресмыкающиеся восхваляющие ее. Единственную! Для этого мы, женщины и придумали романтизм. Но я буду уважать мужчину только достойного! Сильного. Умного! Именно победители герои достойны такого сокровища, как настоящая женщина!
– Но ведь нас не ценят так, – растерянно произнесла Марина.
– Если мы не будем ценить себя, то и никто ценить нас не будет!
Сейчас, в эти утренние часы, около четырех утра, когда солнечный луч уже пробивался сквозь серую мглу, ей вспомнились частые разговоры с Эльзой.
– Какая же я любимая девушка, если ты петь для меня не хочешь?
– Но я плохо пою, – в отчаянии взмолился Ганс. Он каким-то чутьем осознавал, насколько тяжело его положение.
– Но, если девушка просит тебя. Я не прошу идеального голоса или песни. Я прошу просто спеть мне. Я хочу услышать серенадиста!
– Кого? – голос внизу выдавал недоумение.
– Как мы не знаем, кто такие серенадисты? – удивилась в свою очередь Марина. Она всю ночь ехала с этим мужчиной. Не выспалась. Устала. Очень хотелось спать. В туалет. А еще повязочки на носочках стали неимоверно давить. Она осознала – жмут! Тогда подтянула ногу и стянула носочек.
Сиденье противно заскрипело.
– Что вы там такое делаете? –  подозрительно спросил Ганс.
– Как что? Готовлюсь к серенаде. Снимаю…– на мгновение она задумалась, но щадить этого, незнакомого и как ей теперь он представлялся жалкого мужчину, не было желания, – решила вот вам, сударь источник вдохновения подкинуть!
Он был изначально виновен! Если б не он, она бы нормально выспалась, а так постоянно тревожил ее своими разговорами. Тупой шпион! Конечно, скорее не шпион, но раз он так себя ассоциирует, то пусть и будет так! Да и когда еще она сможет отомстить всему мужскому роду за все свои обиды.
Они – все подлецы! Вспомнилось обиженное высказывание Эльзы после очередной неудачи. Готовы воспользоваться нами, а потом выкинуть как ненужную вещь! Я хотела отравиться, когда меня бросил Павел. А ведь я его так любила!
Марине также было за кого мстить. Она единственно пожалела, что носочек пахнет не слишком противно.
– Ловите! – Марина, чуть приоткрыв крышку, кинула ему свой носочек! Уже пропахший потом от ходьбы днем и постоянного присутствия на ноге целую ночь. – Он поможет вам спеть как надо!
– Это что? Фууу! О майн гот!
– Что такое? Причем тут бог? Ганс, пойте! Я устала ждать! Или вам второй носочек подкинуть, чтобы вы прониклись торжественным моментом воспевания прекрасной дамы?!!!
      Движение на восток. Завоевание востока и ускорение язычества тотальная мечта всех западных рыцарей. Правда, искореняли они дико – полностью уничтожали языческие поселения: мужчин, женщин, детей. Да, сейчас Ганс понимал, рыцарям-феодалам нечего было просто делать. Скучно. Но он не такой! Он культурный немец! Оставалось лишь одно – найти подходящую идею. Благородную. Возвышенную. И начать ее осуществлять. Идея «облагородить» северную медведицу – девушку из деревни за время дороги из Гамбурга до Менска постоянно посещала в разных обликах немца. Он приучит ее к цивилизации. Покажет ей великого Шуберта, познакомит с произведениями Шиллера, расскажет о прекрасной музыке Баха, Моцарта. Покорит ее сердце, и она будет потом всю свою жизнь вспоминать о величайшей и возвышенной любви к нему. Вдобавок он наяву покажет, как вели себя французские трубадуры. Как восславляли прекрасную даму!
Момент настал. Девушка сама, не просила, требовала восхитительных признаний. Мало того, она даже угрожала ему. Носком. Вонючим носком!
– Что вы делаете? – в отчаянии воскликнул он. Неужели так можно делать? Где ваша культура?
– Чем вам не нравятся мои носки? Я вам им для вдохновения кинула!
– Вы бы еще трусы мне бросили! – в сердцах воскликнул Ганс. – зачем вы это сделали?
– Ишь, чего захотел! Трусы ему подавай! Развратник! – захихикала Марина, – может потом и кину. Хотя они дорого стоят. На всех вас трусов не напасёшься!
– Да не напасешься, – согласился Ганс, – к тому ж вы совсем останетесь голая. Да и я не могу понять, зачем вы все это делаете?
– Мне нужна только власть. Над мужским сердцем!
– Так чего же вы его завоевываете таким странным образом? Неужели все русские девушки такие?
– Во - первых, я белоруска. Зарубите себе на носу. Во-вторых, я очень устала ждать!
– Чего?
– Вашей песни!
– Я понял, – бросил Ганс. Теперь он уже отбросил все свои мечты и надуманно-победные сюжеты. Да, она будет покорена! Но сейчас, проехав почти ночь в тесном и душном «ящике» ему было сложно. Болели бока, не хватало воздуха. А ведь какой был план! Он расскажет ей свою историю, она расчувствуется. Пожалеет. Ведь не даром же он нанял двух громил для роли бандитов! Она выпустит его, и они станут ближе. Еще банкир ему говорил, женщины клюют на богачей, генералов и коварных шпионов. И вот теперь от него, ужасно уставшего лежать скрюченным почти наполовину- пришлось поджать ноги требуют какой-то серенады. Мало того, сунули. И явно не из благих побуждений вонючий носок!
– О майн либе мутер!* (моя любимая мама. Авт.) – прошептал он про себя, куда же я попал? Хочу обратно, в Германию.
Но тут, же собрался – я пойду до конца.
– Так вы будет е петь мне песню о любви или нет? – услышал он нетерпеливый девичий голос. Как ему показалось в нем прозвучала нотка сочувствия.
Ганс вдохнул, выдохнул и начал:
– Ты самая прекрасная девушка на свете!
Твой шаг подобен богине,
Цветы расцветают при шаге твоем и птицы начинают прекрасные песни! Ведь Вы, самая прекрасная девушка на белом свете и нет никого прекраснее Вас!
Девушка довольно захихикала.
 Ганс на мгновение замолчавший вновь выпрял духом и продолжил:
За руку возьми меня – мы пойдем вдвоем.
Вселенной прекрасной, огни зажжем.
Пусть солнце светит, трава растет,
И сердце в волненье, о счастье поет!
Он спел песню и остался, собой недоволен. Спертый воздух, усталость давали о себе знать. А возмездие не замедлило прилететь:
– Что-то вы плохо старались! Видимо не стоит вас на свободу выпускать. Ослы и то лучше поют! – вынесла вердикт девушка.
– О боже, да выпустите меня отсюда! – взмолился Ганс.
– Выпустите? Мы уже с вами на Вы? А зачем?
– Я задыхаюсь!
Марина хотела еще поиздеваться, но жалость взяла вверх. Теперь она явно понимала – он просто жалкий неудачник. Никакой не шпион!
– Ну, ладно, – и она подняла крышку.
Ганс с трудом выполз из своего заключения. Встал. Присел. Его лицо было бледным.
– Если вы попытаетесь мне что-нибудь сделать – я закричу! – на всякий случай предупредила его Марина.
– Я? – изумился искренне Ганс. В сумке Марины что-то зашевелилось, и показалась маленькая усатая морда.
– Котик, – прошептал Ганс.
Кот вылез зыркнул на немца, потом на хозяйку выгнул спину и, уставившись на несчастного «шпиена» угрожающе заурчал.
Легкое задание – обольстить тупую деревенскую девку, подумал про себя Ганс. Вот уж не думал, что попаду в такой переплет.