Смерть шута

Дубль первый. Стою, отвернувшийся к стенке.
Пули входят в затылок без стука, как в двери.
Закипевший огонь и кровавые пенки…
Станиславский: «Не верю! Не верю! Не верю!»

Дубль второй. Как Стюарт, подымаюсь на плаху.
Кто-то в маске… В своей правоте не уверен.
Я прошу: «Не испачкай мне только рубаху…»
Станиславский: «Не верю! Не верю! Не верю!»

Дубль три. Погружаюсь в холодную ванну.
режу вены. Кровинками воду согрею.
Отзвучала судьба хроматической гаммой…
Станиславский: «Не верю! Не верю! Не верю!»

Дубль четвёртый. Свинцово-чугунный Освенцим.
Из-под тёрна ограды – затравленным зверем.
Псы догонят, и выкусят гордое сердце.
Станиславский: «Не верю! Не верю! Не верю!»

Дубль пятый. Рязанской разбитою ратью
Не открестится Русь от креста иноверов…
Wellcome в наши врата, через труп Коловрата!
Станиславский: «Не верю! Не верю! Не верю!»

Дубль шесть… Ихтиандру завидовать впору.
Стала братской могилою наша галера.
Кто-то в рай. Кто-то в ад. Мы – в солёное море…
Станиславский: «Не верю! Не верю! Не верю!»

Дубль тысяча первый. Мне за девяносто.
Стал скупым, седовласым, зажившимся снобом.
Жил да помер… И всё гениальное – просто –
Константин Станиславский заплакал над гробом.