Нет смертельней греха

Нет смертельней греха для души нашей хрупкой,
Чем Стокгольмский синдром задыхаясь, вбирать,
Столько лет им опутав себя беспробудно,
Убивала ростки, тенью выжатой став.

Вы простите, что снова в другое отпряла,
Будто вся с ног на голову мир развернув,
Я не жду, не скучаю, не нужно, не мало,
Самый зверский тот грешник, кто дал себя пнуть.

Кто терзал свою душу предательством сути,
Упивался унынием, Бога забыв.
Каждый раз ради дозы из слёз на распутье
Приходил себя ранить - эго кровью омыть.

И теперь не осталось святого на сердце,
Всё оплакано, вырвано с корнем за век.
Теперь святость иная взойдёт в иноверцах,
Как холодным ожогом могилы забег.

И на мраморно - бледной бесчувственной коже
Потемнеют когда-то цветущи глаза,
Только череп былого в руках - всех дороже,
Бедный Йорик был прав в мудрости как всегда.

Сквозь глаза эти вечные смерть говорила,
Как знамение падшей безликой звезды,
Их в душе своей ламповой в миг поселила,
Жребий выбрав несвойственный для красоты...

Растворилась во тьме своей, ею восстала
И от хаоса отпрыгнули мелко пажи,
Где б была без гордыни ты - в рабстве вассалов,
За какие-то крохи беспутности лжи.