Перед грозой

Нахмурил брови режиссёр небесный,
Взвалил всю ярость в одержимость нот.
Грядёт спектакль. И, отнюдь, не пресный,
Предугадать не сложно оборот.

Ведь там, прикрыв завесой закулисья,
Свои дела от посторонних лиц,
Зловредный Бес, своей ухмылкой лисьей,
Переступил дозволенность границ.

Хитёр был тот отбросок поднебесья,
Не зря ведь рыжим уродился он.
Переполнимый собственною спесью
Хотел нарушить праведный закон.

Дорвавшись до небесного огнива,
Устроить Бес планировал пожар.
На землю зной принёс он. Неучтиво
Вёл к продвижению свой репертуар.

Видать, в угоду бесовского чрева,
Иль "по приколу", мнений не спрося,
Хотел спалить зелёные посевы,
Чтобы песочницу устроить для Бесят.

Зловреден Бес, как все его деянья,
Непримирим в уловках и хитёр.
И всё же глуп от своего незнанья,
Ведь все задумки видел режиссёр.

Так, в небесах написанная пьеса,
Сполна несёт неудержимость нот,
В которой цель – изгнанье с неба Бесов,
Что затевали свой переворот.

(июль, 1988)