6. 20
Неспеша открываю консервную банку "Лето",
взятую с полки двадцатого года.
Orangeвым фруктом катится солнце по воде гладкой,
но месяц, угрожая ножом, настаивает, что он вОда.
Пух тополиный повсюду - воздушная вата,
но почему-то не сладко.
А дальше -
что-то горькое, прогорклое,
как свежая рыба в пакете, со вчера не убранная в холодильник.
Просыпаешься чуть позже петухов
/в самом начале лета зудящий комар, пожалуй, лучший будильник/,
и чувствуешь, как разносится по дому
о г о р ч е н и е.
Горе.
Пронзительное как крик косатки,
забитой нарвалом в толще холодного моря.
Оно забирается в каждый уголок, в каждую щёлку,
прячется в стоге сена иголкой
и начинает колоть ближе к ночи.
Ужом на сковороде вертится на языке,
под утро продирая на безжизненно белой груди бумаги
такое живое, такое нужное нам двоим
с л о в о.
Свидетельство о публикации №124052400127