О Вечном

      Вот вы меня укоряете, что у меня всё смешки, да смешки, да всё о сиюминутном, насущном. Ну вот, и решила о Вечном. Тем более, что недавно были на кладбище. Посещали почивших родственников. Чего же более вечного, чем земля, принявшая грешные останки?

     День был ясный, весенний. Сосны рослые, воздух чистый. Вороны, как полагается на кладбище, молчаливые, зорко следящие за жертвоприношениями посетителей.

     Мы с мужем навестили своих усопших родственников, навели порядок на их подведомственной территории. Возложили цветочки на могилки, нехитрую снедь на столики. Подивились, сколько распотрошённых конфет валяется в скорбном месте. Что-то погостовское население стало переборчивым. Попрощались и пошли восвояси.

     На обратном пути мой взгляд встретился с цепким надгробным взглядом свекрови моей подруги Наташи. Точнее, со взглядом могильного фото. Рядом, конечно, и свёкор подруги был упокоен. На несколько лет раньше Вассы Серафимовны. Но его взгляд был традиционным, отрешённым от мира.

      И вспомнилась вредная бабка. Прожила она хорошую  89-летнюю жизнь не зря. И потрудилась на славу и нервы своей невестке попортила на славу.  Ненавидела её в меру, но с неизменным постоянством. Бывало гостит у сына. Наташка крутится у плиты, да обернётся невзначай и встретится со свекровкиным взглядом. Горит он неистовой ненавистью, так и прожигает угольками.  А вот внуков любила самозабвенно. Баловала подарками, во всём потакала.

     Характер имела своебышный. Да вот и пример. Купили сын с невесткой ей кофту индийскую на день рождения. Как она расфырчалась! И цвет не тот, и сидит не так. И цвет был тот, небесно-голубой, весьма подходящий брюнетистой внешности бабки и сидела ладненько. Схватила Васса Серафимовна кофту и чек и бегом в магазин. Шустрая была. Поменяла на бежевую. Вернулась - и к зеркалу. Вертелась-вертелась, крякнула и побежала обратно в магазин. Вернулась с первоначальным вариантом и успокоилась. Но нервы-то попортила! Вот всё не о том. О Вечном же надо!

     Бабка умирала долго и тяжело. Тут и деменция её настигла и мышцы все окаменели. Как называется это окаменение – не знаю. Никакие части тела не сгибались. А потом и микроинсульты добавились. В общем, заклятому врагу не пожелаешь. Но однажды утром, в последний день января, всё же преставилась. Отвезли в морг. Хлопоты там всякие ритуальные начались и прочее. Горе, конечно. Вдруг из похоронного бюро звонок. Да не сыну, а невестке с информацией-вопросом:
       - Бабушка-то ваша умерла с подогнутыми ногами. Не хотят они распрямляться. Так хоронить будем или ломать и выпрямлять?
У Наташки от пылкого воображения в глазах потемнело, нащупала рукой стул. Села, сглотнув вязкий ком. Враз осевшим голосом спросила:
       - Как… ломать?
       - Обыкновенно. Чтобы прямыми стали… Или скрюченной будете хоронить?
Выйдя из ступора, Наташка, зажмурясь, выдохнула:
       - Надо, чтоб прямая была.
После краткого «понятно», Наташка потёрла вспотевший лоб и внутренне опала.

     На похороны собрались родственники, да пара знакомых Вассы Серафимовны. Подружки бабки уже давно были там, куда и ей предстояло переселиться через час-полтора. Всё проходило чинно, по давно отработанной ритуальным бюро программе. Приехали на кладбище. День выдался морозный, так и щипал за разные места, которые ненароком подворачивались под его ледяные руки. Сугробы были глубокие. Процессия не знала, то ли потеть, то ли мёрзнуть. Но до черневшего открытого рта могилки всё же добралась. Сын покойной расстарался, уговорил кладбищенское начальство похоронить мать рядом с отцом.  Вот здесь самое время сказать несколько слов о деде. Степан Васильевич был человеком честным, трудолюбивым и пьющим. Пьющим преданно на протяжении десятилетий. Но добрым. А выпив, матерился так, что от ушей слушателей даже трубочек не оставалось. Васса шибко на него зла была. Не из-за матерщины. Из-за материальной стороны его градусного хобби. Даже его смерть только слегка придавила злость. Но зародыш остался. Такие зародыши даже смерть не может выполоть.

     Продолжаю дальше о Вечном. Сказали напутственное слово, опустили гроб в могилу. Провожающие держали уже в горстях комья мерзлой земли. И тут сын покойницы глянул на могилку отца и… обомлел.  Это была не могилка отца. Это была могилка соседа по кладбищу. Воцарилось поистине гробовое молчание. Оцепенели все! Что там сцена в «Ревизоре»! Так, фиглярство. Потом зазвучали все сразу. И прорезался голос внучки:
       - Бабуля себе не изменила. Даже здесь не хочет быть рядом с дедом.

     Что делать и кто виноват? - Традиционные исконно русские вопросы встали во весь могучий рост. С виновными разбираться не стали – некогда. В кафе через час поминальный обед. И заказан и оплачен. Вытащили гроб. Поставили рядом с могилкой. Доплатили кладбищенским рабочим, чтобы выкопали свежую могилку, рядом с дедом, а предыдущую зарыли. И поехали на поминки, рассудив, что Вассу Серафимовну никаким морозам уже не сломить. Вернулись по темняшке и похоронили железную Вассу. То ли водка подогрела воображение, то ли действительно мелькнула тень потревоженного соседа – разве в потёмках разглядишь?

      А вы о Вечном. И Вечность бывает с выкрутасами.

                23.05.2024