Золотой виток

Высокий? Нет. Вернее будет – длинный, если уместно так сказать про рост.
Сосед за стенкой – папа Карло – над камином:
то снимет, то  опять повесит холст.
Какие-то всегда там шуры-муры,
какая-то работа и возня.
Поленья истребляет на скульптуры – всё больше, по ночам. А среди дня, прихрамывая ветераном степа,
забросив молоток и долото, к нему приходит выпивать Джузеппе в потёртом над карманами пальто.
В окне мелькнут его седые букли  и сизый нос средь спутанных волос.
Есть у него теория о куклах,
под рюмку (от того и купероз*).
Всё Карлу говорит: Уймись, папаша!
Ты настрогал  десяток Буратин.
Все длинные. Особенно тот, старший. Зачем тираж? Пусть был бы сын один.
Вон, Карабас – имеет результаты,
хоть куклы не похожи на него,
свой контрабас тиранит пиццикато**,
но он главреж - фигура, о-го-го!
И куклы разные, костюмы дорогие, особенно печальный тип Пьеро!
Страдалец кассу делает – закон драматургии, и Арлекин – тот шутит и остро.
Там, что ни кукла, то иной характер, – и делает вина ещё глоток.
А Карло: Ну, тебя! Отстань, редактор! – и снова на пол стружки золотой виток.
– Пусть разные! Пусть творчество!
И что же?
Драматургия, скажешь?
Нет. Война.
Они на Карабаса не похожи.
А Буратины, все как есть – в меня.
Таланта не найдёшь и половины, конфликта – крошек горсть не наскребёшь.
И слог мой не высокий – длинный.
Но дома мир у нас всегда, едрёна вошь!
А что вернее, драма или скука,
то, столяр, глянь сюда и подивись: он золотой.
Вот, брат, какая штука!
От черепахи самый главный приз.

* заболевание, проявляющиеся закупоркой капилляров.
** способ игры на смычковых инструментах пальцами, без смычка.