Проклятая заводь

Соавтор: Андрей Киреев

Раздался телефонный звонок.

М.

- Милая, ты добралась? Всё в порядке?

П.

- Да, любимый, я уже на месте. Ты извини, я задумалась и совсем забыла тебе позвонить.
 
М.

- Ничего страшного, главное, что с тобой всё хорошо. Как поживает твоя заводь?
П.

- Представляешь, здесь всё, как обычно! Лёгкий ветер так же едва тревожит заросли речного камыша и они откликаются на его прикосновения шуршанием острых листьев.

Птицы мелодичными трелями рассказывают удивительно красивые истории бездонному голубому небу, распахнувшему их крыльям свои бесконечные объятия.

Здесь так спокойно, что просто не верится в существование мира за пределами этого волшебного места. Так легко, что нет никакого желания двигаться.

Хочется лечь на эту прогретую солнцем землю, свернуться калачиком и уснуть, внимая колыбельной, что поёт река. Уснуть крепко, сладко, позабыв обо всём на свете.

Когда я прихожу сюда, у меня появляется ощущение, как будто – бы время остановилось! Я снова чувствую себя маленькой девочкой…

М.

- Всё это здорово и я искренне тебе завидую, но если говорить о маленьких девочках… Помнишь, мы с тобой хотели завести ребёнка?

Женщина изменилась в лице.

П.

- Знаешь, давай мы поговорим об этом позже…

М.

- Нет, не позже, давай сейчас… Я люблю тебя!

П.

- Я тоже тебя люблю, но…

М.

- Нет, не но… Я понимаю, как тебе больно. Родная моя, мы потеряли ребёнка и в этом нет твоей вины. Я тоже очень сильно переживаю, я тоже, услышь меня! Ты отдалилась, спряталась в своей боли, но что делать мне? Я потерял ребёнка, а теперь, мне кажется, что я теряю тебя…

Женщина молчала.

М.

- Давай снова попробуем? Давай постараемся пережить это вместе? Это ведь наша общая потеря! Не беги от меня! Я хочу быть рядом с тобой… Позволь мне согреть тебя… Позволь, согреться и мне… Ведь мне тоже больно… Я уверен, у нас всё получится. Вместе мы справимся!

П.

- Прости меня… Я не могу сейчас об этом… К горлу подкатывает ком и мне кажется, что если я начну говорить, то он просто задушит меня. Я так хочу расплакаться, но у меня не получается…

М.

- Можно я приеду к тебе?

П.

- Нет, милый, я хочу поработать одна. Пойми меня правильно, я люблю тебя и всегда рада, когда мы вместе, но сейчас, мне просто необходимо остаться одной…Совсем одной… Понимаешь?

М.

- Понимаю. Что ты хочешь написать?

П.

- Историю этого места… Знаешь, я люблю его с самого раннего с детства, мы сюда ещё с моими родителями приезжали. А позже, я слышала про эту заводь так много легенд…

Любимый, мне снится эта река. Я вижу её неспешные воды, они словно омывают душу прохладными струями… Мне кажется, что заводь хочет что – то рассказать, только никто её не слышит.

Я слышу… Я пришла, чтобы написать её истории…

М.

- Сразу все? Как долго ты хочешь оставаться там? Теперь ты поселишься у реки?

П.

- Нет, конечно, это будут лишь наброски, допишу я их дома, ночами…

М.

- О чём это будет?

П.

- Помнишь, я рассказывала тебе, что говорят, будто бы здесь обитает ундина, которая топит женщин с разбитыми сердцами и искалеченными душами…
 
М.

- А не боишься, что она и тебя утопит?

П.

- Нет, не боюсь, я ведь почти счастливая! У меня есть ты! А ты моё сердце бережёшь, так чего же мне бояться?

М.

- Ты и так очень много работаешь в последнее время. Пишешь, пишешь…

П.

- Всё не то! Я пишу не то! Ты говоришь, что тебе кажется, что ты меня теряешь… Тебе не кажется. Я сама себя теряю. Уже потеряла и цель, и смысл…, и жизнь… Только что пока ещё дышу. Я не хочу просто дышать.

Я жить хочу! Я хочу знать - зачем дышу… А эта заводь, она манит, она зовёт меня! Я уверена, что если напишу то, о чём она говорит, то смогу начаться заново!

Понимаешь, я смогу отыскать себя!

М.

- Хорошо, милая…

П.

- Люблю, тебя. Спасибо…

Она положила трубку.

П.

- Как же ты не понимаешь, я не могу спать ночами… Я боюсь, что больше не смогу забеременеть… Врачи сомневаются в том, что это возможно… Как сказать тебе об этом? …

П.

ПОЭТ

А ночами бескрылой птицей
Я терзаю листы руками,
Выливая на их страницы
Кляксы, пляшущие стихами.

Как художник на холст кричащий
Кровью красок, обломком кисти
Я картины пишу не спящим,
Разукрасив словами мысли.

И полотна рисуя в душах,
Я играю на тех тонах,
Что способны чернила слушать
И качаться на их волнах.

И быть может, поверив слову,
В рифмах кто – то отыщет твердь,
И свои залечив изломы,
Снова сможет звездой гореть.

Снова сможет дышать без боли,
Не считая сердечный стук.
Обретая к спасению волю,
Избавляя себя от мук.



П.

- Мне так хочется знать, что же здесь случилось… Какая она – ундина… Ну, начну с классики… Итак, зеленоволосая девушка в лёгком прозрачном платье, танцующая под водой при неверном свете луны…
Ярко - синие глаза отражают свет ночного светила, а полупрозрачная кожа делает обладательницу похожей на призрак, кажется, что ст;ит только прикоснуться к ней рукою и она растает, словно утренний туман, исчезнет, как лёгкая предрассветная дымка.

У.

УНДИНА

Отсюда видно всё очень ясно…
Не мешает глазам волна…
Не тревожит душа напрасно
И не требует сердце сна.

Освежает вода прохладой,
Беспрестанно поёт река…
Мне уже ничего не надо,
Я теперь словно тень легка.

По ночам выхожу на берег,
Зазывая своею песней
Дев, чей век омрачён потерей…
Мы танцуем недолго вместе.

Дев, чьи будни горчат утратой
И нет сил, чтоб призвать забвение…
Моё пение для них отрада,
В нём находят они спасение.

И для тех, кто себя разрушил,
Потеряв в именах и лицах,
Я спою, исцеляя души,
Смою стыд и позор водицей.

За собой уводя глубоко,
Я снимаю с несчастных гнёт,
Пряча их от живых – жестоких,
Умерщвляя в объятьях вод.

… Написав первое стихотворение поэтесса, убаюканная птичьим гомоном и журчанием реки, незаметно для себя уснула и увидела удивительный сон…
__________________________________________________________

ИСТОРИЯ ЗВЕЗДЫ

П.

- Эту тёмную ночь можно было бы назвать тихой, если бы не заливистое пение соловья, чередующееся уханьем сов, журчанием реки, переливающейся через камни на мелководье, да тихий плач девушки, зашедшей зачем – то в воду по пояс.
Горький плач.

З.

ЛЮБОВЬ УМИРАЕТ НЕ СРАЗУ

Ты знаешь, любовь умирает не сразу…
Сначала у милых тускнеют глаза,
Рубины сердец превращаются в стразы
И боль застилает дорогу назад.

Дорогу назад, потерявши, не видно,
А дальше и вовсе нет смысла идти,
Покуда гнетут грусть, печаль и обида,
Вернуться нельзя, а вперёд не пройти.

Неся этот груз столь упрямо, нещадно,
Калечим любимых, разя наугад,
Лелеем тоску, обвиняя нескладно
В попытке найти кто и в чём виноват.

В попытке свалить всю вину на другого,
Себя обелить в потускневших глазах,
И черпая силы в словах бестолковых,
И смысл находя в безотчётных слезах.

Ты знаешь, любовь умирает не сразу,
Своими руками её убиваем,
Измучав до крови, не видную глазу,
Так каплю за каплей друг друга теряем.

У.

- Если есть силы уйти, уходи сейчас, ещё пара шагов вперёд, и останешься под водой, там стремнина. Выбирайся к берегу заводи, не хочу за тобой нырять.

З.

- Ты русалка?

У.

- Стой и не шевелись, иначе русалкой станешь ты… Хотя, нет, ты станешь ещё одной ундиной. Такой же, как и я.

З.

- Ты - ундина?

У.

- Я, на данный момент, твой единственный собеседник. Ты кого-нибудь ещё здесь видишь? Нет. Всё верно, здесь кроме нас с тобой никого нет. Значит тебе придётся поговорить со мной, прежде чем топиться… В конце концов, это моя заводь и раз уж ты решила расстаться с жизнью именно здесь, так хоть развлеки меня беседой перед этим.

З.

- Если ты – Ундина, значит ты должна попытаться меня утопить, а ты вон наоборот, на берег выманиваешь…

У.

- А я - неправильная ундина. Да и что значит должна? Я уже давно никому ничего не должна. Всё оплачено. «Сами напридумывают сказок, нарассказывают их детям малым, а потом удивляются и чего это их дети темноты да воды  боятся» …

З.

- А если сказки не лгут? Если в них говорят правду?

У.

- О, Водяной, она ещё совсем дитя… А если не лгут, то что я тебе сделаю? Утоплю? А ты сюда не за этим пришла? Как зовут тебя?

З.

- Звезда… Он называл меня Звездой…

У.

- Ну, давай, Звезда моя, не мешай вылавливать тебя из реки, дай мне руку! – Ундина сделала резкий шаг на встречу девушке и схватила её за руку.

Та больше не сопротивлялась. Из её глаз снова ручьями потекли слёзы и она, опустошённая, поплелась вслед за незнакомкой на берег.

У.

- Что стряслось? Тебя кто – то обидел?

З.

- Я - Беременна…

У.

- А что он?

З.

- Женат.

У.

- Ты этого не знала?

З.

- Знала.

У.

- Значит винить некого. Спорим, я знаю, как это было?

З.

- Знаешь? Откуда?

У.

- Твоя история не оригинальна…, знаешь скольких утопленниц я переслушала? Ты встретила парня, который сразу же тебе понравился…

З.

- Да… он так сильно отличался ото всех, кого я знала…

У.

- А ты многих до него знала?

З.

- Нет, но…

У.

- Ну что, но? Просто все, кого ты знала – твои ровесники. А он старше…

З.

- И старше и умнее…

У.
- Ещё бы! Он наверняка такой замечательный, что другого такого и быть не может!

З.

- Да…

У.

- Ваша любовь вспыхнула ярким пламенем с первого же взгляда…

З.

- Да… Это было похоже на сказку… Он был таким…

У.

- Угу… Ласковым, заботливым, милым, вежливым…

З.

- Да! Всё так! Ты с ним знакома?

У.

- С ним? Нет. Мне повезло, но речь не обо мне… Он «был с тобой рядом почти в любое время дня и ночи» …, решал твои проблемы, выслушивал твои печали, вытирал твои слёзы и со временем ты поняла, что он – тот самый!

З.

- Никто и никогда не понимал меня так хорошо…, никто и никогда…

У.

- На словах, он был «рядом всё время» …, а вечерами, у него всегда были неотложные дела, рассказами о которых он, скорее всего, не хотел забивать твою хорошенькую головку.

З.

- Да. У него очень тяжёлая и ответственная работа. И ему приходилось задерживаться до поздна. Он так сильно уставал, что не мог мне даже позвонить…

У.

- Ну, да… Всё, как по написанному…, и он рассказывал тебе о том, как хочет создать с тобой семью, не такую как у всех, нет! Счастливую! В которой муж и жена понимают и принимают друг друга такими, какие они есть.
З.


- Его мечты были такими красочными, такими реальными…

У.

- Угу… И ты конечно же поверила ему.

З.

- Он был так искренен…

У.

- Ну, да…. А чуть позже, когда вы уже стали делить постель, ты узнала, что он женат.

З.

- Я не могла поверить своим ушам. Мне казалось, что мир рухнул…

У.

- Спорим, он сам тебе рассказал об этом!

З.

- Ну, конечно же сам! Он у меня такой честный…

У.

- Ну, да…, а потом? Я сама расскажу. Потом, ты спросила зачем же тогда он начал встречаться с тобой…

З.

- Ты просто не понимаешь, он был несчастлив со своею женой! Она грубая, резкая, жадная… Он уже не любил её…

У.

- А именно с тобой он вдруг почувствовал ЕДИНЕНИЕ ДУШ...

З.

- Он понял, что до меня никого и никогда не любил!

У.

- Понятно…

З.

- Ну что тебе понятно? Рядом со мною он был счастлив!

У.

- Ну, я и говорю – понятно! А уйти от неё он, конечно же, не мог, потому, что его околдовали, связали по рукам и ногам, заперли дома… Хотя нет, не совсем заперли…, на работу всё-таки отпускали…

З.

- Ну зачем ты так… Просто его жена очень больна и он не мог её бросить…, он и не собирался, но вот встретил меня и понял, что без меня не может…

У.

- Жить?

З.

- Да! Жить!

У.

- И ты решила за него бороться…, ведь если у вас родится ребёнок, то он наверняка бросит свою больную стерву, ради тебя и вашего ребёнка…

З.

- Я так думала…

У.

- Ошиблась?

З.

- Как – то во время нашего свидания я сказала ему про ребёнка…

У.

- И что?

З.

- Он очень обрадовался, кружил меня на руках и плакал от счастья!

У.

- Надо же, какой чувствительный…

З.

- Я же говорила, что он хороший…

У.

- Ага… говорила…, а потом?

З.

- Мы не успели серьёзно поговорить… Пока я заваривала чай, ему позвонили с работы и сказали собираться в командировку… Куда-то очень далеко, за границу… На несколько месяцев…

У.

- Наверное на Луну?

З.

- Если честно, то я не спросила… Не успела… Он очень быстро ушёл.

У.

- И пропал…

З.

- Ну нет же… Он звонил мне каждый день! Правда, каждый! Его интересовало все, как я спала, хорошо ли себя чувствую… Тепло ли оделась… А потом…

У.

- Пропал?

З.

- Ну нет же! От него потребовали вызвать туда его семью…, а ведь мы с ним не женаты… Вот ему и пришлось вызвать туда свою жену…

У.

- И?

З.

- И он пропал…

У.
- Ты поняла, что он тебя бросил и поэтому пришла сюда?

З.

- Он не бросал… Правда не бросал… Знаешь, как он с нею несчастен…

У.

- Я поняла… Тебе ведь и не нужна была эта беременность! Ты не ребенка хотела от своего любимого… Ты хотела любимого от своего ребенка! И ни одной мысли о том, что вы подарите жизнь, что это дитя станет вашим продолжением!

Твой «детеныш» стал лишь средством достижения не самой (скажу тебе по секрету) благородной цели… Ты использовала эту, ещё не рождённую жизнь для того, чтобы привязать к себе мужика! Неужели ни одной мысли о ребёнке? Неужели, сердце не болит?

З.

- Болит…

У.

- Так зачем ты пришла сюда?

З.

- Ну, куда мне с ним идти? Меня ведь все осуждать будут… Гулящей назовут…

У.

- Какая разница как тебя назовут? Не слишком ли поздно ты об этом задумалась?

З.

- Но я не могу быть матерью!

У.

- Снова припозднилась - ты уже мать.

З.

- Но, я не могу!

У.

- Тебе кто – то может запретить? Решить за тебя жить ли твоему ребёнку, или нет? Твоему ребёнку!

З.

 НЕ ГОСТИ, НО ВОРОНЫ

Мне грезился пир, где не гости, но вороны,
Что души, как яства, смакуют цинично,
Когтями гребут боли в разные стороны,
Лишь брызги летят, но изящно, прилично.

Делили умело – где мясо, где кости,
Чужие огрехи, пороки, ошибки,
Легко отделяя наросты от ости,
Напялив на клювы благие улыбки.

Мы, дескать, на падаль не слишком - то падки,
Клюём наболевшее – тайны да промахи,
У вас всё в порядке? У нас есть догадки,
Что что - то не ладно. А что там за шорохи?

Вы что - то таите, мы ж знаем, как правильно,
Ах, дело не наше, ну что за наив,
Сейчас разберёмся, всё будет исправлено,
Ваш дух станет кроток, лишь спесь усмирив.

Глаза глядят въедливо в самое сердце,
А с клювов кровавая пена стекает.
- Доверьтесь, очиститесь, словно младенцы,
Сомнения растают и боли не станет.

Чего нас бояться, мы ж вас защищаем
От страшных проступков, от лишних забот,
Не думайте сами, как нужно – мы знаем,
Кто лучше избавит вас от нечистот?

Ну, кто вам подскажет, как будет прилично,
А что скажут люди, как всем угодить,
Прожить незаметно, что б было этично
И каждый чтоб мог вашу жизнь оценить.

Вор;ны твердили, но не отвлекаясь,
Ошмётки души разрывая, клевали…
Я вдруг поняла, что средь них задыхаюсь,
Ещё осознала – сюда их не звали.

Хотелось кричать: «Вы же просто издохните,
Когда не останется вам, кого б съесть!»
Но я промолчала. Пустые, иссохшие
И злые ко всем. Это всё, что в них есть.

С засохшею грязью корявые когти
И в рытвинах клювы от вечных хлопот,
Топорщатся перья, сочащие дёгтем,
И крылья не держат, и дух не живёт.

Мне грезился пир, где не гости, но вороны,
Что криком своим наши души терзают,
Когтями гребут боли в разные стороны,
И твердо уверены, в том, что всё знают.

У.

- Да какая разница, что они все говорят? Каждый живёт свою жизнь сам! Прежде чем прийти сюда, ты хоть на минуту задумалась над тем, что внутри тебя живёт жизнь… Стучит маленькое, беззащитное сердечко, которое может надеяться только на тебя!

Ты – единственный человек во всём мире, который есть у твоего, ещё не рождённого малыша. Единственный защитник… А ты…

Ну ладно, сама пришла топиться, так ты сюда принесла своё дитя… Ты решила, что твоя жизнь не имеет смысла. Поверила сплетникам, что живёшь неправильно и пришла сюда, чтобы спрятаться от позора?

Глупая! В твоей смерти они тоже отыщут изъяны и окажется, что ты даже утопиться то по-человечески не смогла, и лежишь теперь какая – то неприлично синяя…

Они же обвинят тебя в том, что ты даже малыша не пожалела…

Так в чём смысл? Кому и что ты пытаешься доказать? Задай себе вопрос: что будет с ними со всеми, когда тебя не станет? Я тебе отвечу – ничего.

Они найдут других, кому можно будет отравить душу, а сами при этом будут жить дальше, не испытывая мук совести. Всё, что изменится – не станет тебя и твоего ребёнка... Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела?

З.

- Да…

У.

- Не могу… Я не могу тебя жалеть… Я завидую тебе. Я завидую тому, что ты – мама, тому, что в тебе растёт новая жизнь…

У.

МАМА

Тьма баюкает ночь лучиною,
Ветер в ставнях свистит колыбельную…
Не спит мать над своею «причиною»
И «качает» любовь беспредельную…

Напевает вполголоса сонная,
Утешаясь простыми словами…
Нежность, в песне её неуёмная,
Истекает из сердца устами.

В этой песнe и грустной и сладкой
На грядущее сонмы надежд…
Только катятся слёзы украдкой,
Тая в складках просторных одежд.

А в кроватке сопит, её слушая,
Во сне детский жуя кулачок,
Её счастие – самое лучшее,
Под ладошку подставив бочок.

Догорает лучина на утро,
В ставни бьётся аллея рассвет…
Мамой быть и почётно и трудно,
Даря детям негаснущий свет.

З.

- Моего ребёнка назовут ублюдком! Как я смогу его вырастить? Что я смогу ему дать?

У.

- Жизнь! Ты сможешь дать ему жизнь. А для того, чтобы быть ублюдком, вовсе нет никакой необходимости рождаться у матери - одиночки… Достаточно матерей - одиночек плодить. Запомни, ублюдком можно стать! К примеру: как ты думаешь, зачем твой любимый рассказал тебе о том, что женат, если так долго молчал об этом?

З.

- Наверное устал скрывать правду?

У.

- Устал…, только не ото лжи…

З.

- От меня?

У.

- Как знать… Сама подумай.

З.

- Он хотел, чтобы я его прогнала? Он хотел, чтобы я сама прекратила наши отношения?

У.

- Как знать, чего он там хотел…

З.

- Так что же мне делать?

У.

- Жить.

З.

- Но у меня никого нет, кто мог бы нам помочь…

У.

- У тебя есть тот, за кого следует бороться, а это гораздо важнее…

П.

МЫ ВСЕ ПРИХОДИМ ЧИСТЫМИ

Мы все в этот мир являемся чистыми
И нет среди нас порождений греха.
Как равно нет тех, кто рождён был бы истиной -
Средь в браке зачатых ли иль впопыхах.

Рождаемся все мы совсем беззащитными,
Мир кажется полным тепла и добра.
Навстречу ему выступаем открытыми,
Не зная предательств, не ведая зла.

Всё это потом познаём шаг за шагом,
Всё меньше улыбок, всё больше преград,
Всё больше того, что зовут высшим благом,
Но если вглядеться – солгать норовят.

И это, увы, понимаешь не сразу,
И в лучшее веришь и в свой идеал,
Который тускнеет. И так раз за разом,
Пока не поймёшь ты - кого воспевал.

А после уже ничего не воротишь -
Ни мыслей наивных, ни чистой души,
И если внимательно кругом посмотришь,
То встанет вопрос -  так ли мы хороши?

А ведь в этот мир все являются чистыми,
Не зная предательств, стыда и греха,
Но есть ли возможность всю жизнь прожить истинно,
Когда вокруг ересь, обман, чепуха…


ИСТОРИЯ ТЕНИ

П.

- Темны летние ночи. Под светом ярких мерцающих звёзд, Ундина плескалась в своей заводи. Она любовалась чёрным бездонным небом, слушала музыку воды и не сразу заметила, как на берег вышла женщина. Та безмолвно стояла, словно привидение, в неверном свете ночных светил. Казалось, что она уже принадлежит подводному царству, так мало было в ней жизни…

Т.

ТЕНЬ В ЗЕРКАЛЕ

В прозрачном отражении мерцая,
Струится дымка ли, иль призрачный эфир,
С той стороны стекла ещё живая,
С тоской взирающая на кипящий мир

Невидимая Тень, во мгле глубокой ночи.
Сквозь муть зеркал стучать – не достучаться,
Ладони в кровь и безнадёжны очи.
Ответом тишина, так стоит ли терзаться.

Тень не живёт, коль не горит лучина,
Пока не подойдёшь, пустуют зеркала,
Молчит душа, ведь ей нужна причина
И сердца стук, что б знать – она жива.

Почти нет мимики, ни жестов, ни дыхания,
Лишь только взгляд - прохладен и печален.
Уже не ждёт ни ласки, ни внимания.
И понимает, что финал фатален.

Нет больше ни порывов, ни желаний.
Уходят прочь безликие года.
Размыты контуры поблекших очертаний,
Уходит жизнь, как талая вода.

Не слышен никому ни стон, ни ропот,
Тень на стене задумчиво молчит,
Известно ей - пусты и крик, и шёпот,
А потому безмолвная стоит.

Однажды догорит её лучина
И тьма навстречу крылья распахнёт.
И больше не нужна будет причина.
Тень незаметно, как жила, уйдёт.

У.

- Какая печальная история… Как же ты справляешься?

Т.

- Я слышала о тебе и очень надеюсь, что ты не будешь против моего здесь присутствия…

У.

- Ууууу… Эк у тебя всё непросто… Ну, ты ещё спроси моего разрешения на то, чтобы утопиться… Значит ты точно знаешь - зачем пришла…

Т.

- Я понимаю, насколько нелепо и неуместно моё нахождение здесь…                Я, наверное, потревожила твой покой. Поверь, я постараюсь не обременять тебя…

Неторопливо взмахнув рукой, Ундина поднесла указательный палец к губам:

У.

- Тссс… Послушай какая здесь тишина… Здесь нет никого, кроме нас, успокойся… Ты мне не мешаешь, наоборот, я рада нежданному собеседнику…

Т.

- Правда?

У.

- Правда… Расскажи мне, что с тобой произошло…

Т.

- Я не знаю, что рассказать…

У.

- Расскажи мне в чём твоя беда…

Т.

- У меня нет беды… Есть семья. Родители, муж, родители мужа, дети… Я их всех очень сильно люблю… Но для них меня – нет… Я, просто тень.

Т.

НЕ ВИЖУ, НЕ СЛЫШУ, МОЛЧУ

Я не думаю. Мне не о чем и нечем.
Я молчу. Что сказано – пустое.
Я не слушаю. Любой рассказ беспечен.
Я не чувствую. Нет радости – нет боли.

Нет желаний – я от них устала.
Не мечтаю – не тревожу мысли.
Нет позывов всё начать сначала.
Смысла нет. Без смысла нет и жизни.

Не ропщу. Не вижу виноватых.
Не кричу. С глухими бесполезно.
Не рыдаю. Ни к чему затраты.
Не смеюсь. Ни к месту – неуместно.

Шквалом ложь – а я, увы, брезглива.
Душит фарс – простейший, безыскусный.
Плыть как все – дурная перспектива,
Среди пафоса и призрачных иллюзий.

Не хочу, как клоун на арене,
Не могу овечкою в загоне.
Я не буду медяком разменным
И не стану решкой двухсторонней.

У.

- И как давно ты стала тенью?

Т.

- Давно… Да я и сама не заметила… Раньше я была совсем другой, мне нравилось танцевать… Я была так счастлива, музыка подхватывала меня и кружила в своих объятиях, мне казалось, что во время танца я обретаю крылья! Это была настоящая свобода! А потом, потом, я встретила его…

Он смотрел на меня горящими любовью глазами… Ему нравилось, как я танцую, и он стал частым посетителем в нашем театре. Его ухаживания были так приятны и изысканы… Мне казалось, что могу спрятаться за его спиной ото всего мира, ещё бы! Блистательный военный! Офицерская выправка! Такой решительный и в то же время ласковый взгляд…

Когда он предложил мне стать его женой, я была на седьмом небе от счастья! Женой! Не любовницей! Женой!!! Я просто парила над сценой…

У.

- Он отнял твои крылья?

Т.

- Нет, что ты… Он любит меня, заботится обо мне… Только танцы - это не для замужней женщины и мне пришлось сделать выбор. Я так боялась потерять его, что решила отказаться от сцены. Он важнее…

У.

- Ну, да… Конечно…

Т.

- А потом пошли дети. Нашему счастью не было предела… Только это было какое – то странное счастье, с привкусом горечи… Всё вроде бы хорошо, а вот сердце не на месте. Он рядом, мы вместе, но в то же время, его глаза перестали гореть при взгляде на меня…

А потом, оказалось, что у меня не очень получается быть хорошей матерью и я стала стараться стать лучше. Я стала учиться всему, что должна уметь добропорядочная жена…

У.

- Получилось?

Т.

- Если честно, то не очень… Похоже на то, что чем сильнее я стараюсь, тем меньше получается…

У.

- Так обычно и бывает…, а дальше?

Т.

- Я научилась готовить, но конечно же не так вкусно, как его мама, хотя всё делаю по её рецептам. Но свекровь утверждает, что готовить - это врождённый дар, а из плясуньи хозяйки быть не может. Она с самого начала говорила, что из этой затеи её сына ничего не выйдет. Я слишком бестолковая… Мне бы всё ногами дрыгать…

У.

- Как же его родители разрешили ему на тебе жениться, если вы такие разные? Неужели они с самого начала не знали, что ты – танцовщица?

Т.

- Знали, конечно… Но они никогда и ни в чём не могут ему отказать. Он понимаешь ли единственный сын в семье. Есть четыре старшие сестры… А его отец всегда мечтал о сыне. Тем более, что мой муж воплотил все его планы.  Он просто идеален… Он – гордость семьи!

У.

- Ох… Муж – идеал, четыре золовки… Мечта.

Т.

- Ну что ты, они замечательные! Я очень благодарна им за всё, чему они меня научили. Ведь благодаря им, пусть и не сразу, я поняла, что можно, чего нельзя…, от чего следует воздержаться, от чего отказаться совсем…
И его мама, она так много сил приложила к тому, чтобы сделать меня достойной своего сына… Она всегда говорит мне…

У.

- А какая разница, что говорит его мама?

Т.

- Ну как же… Она ведь как никто другой знает, что нужно её сыну. Ты даже представить себе не можешь, как она старается сделать всё, для того, чтобы мы были счастливы. Под её бдительным руководством я стала совсем другим человеком!

У.

- Послушай, а тебе не кажется всё это немного странным? Зачем тебе становиться кем-то другим, если он полюбил тебя такой, какой узнал?

Т.

- Его мама утверждала, что я не смогу сделать его счастливым, если не стану такой, какая ему нужна. Ведь жена должна быть ему под стать.

У.

- Но полюбил то он тебя такой, какая ты была… Так зачем же менять себя в угоду не своим желаниям и даже не его требованиям, а ради того, чтобы угодить его матери? Важно лишь то, чего хотите вы двое! Какая разница, чего для него хочет мама?

Т.

- Так ведь не только мама… Его папа считает, что я детей воспитываю неправильно. Мой сын, как на беду, любит рисовать… Знаешь, он с самого раннего детства тянется к искусству, а свёкор считает, что это моё дурное влияние.

Ну какое влияние, если дети даже не знают, что я когда –то танцевала. Это рассказывать строжайше запрещено. Дети должны верить в то, что их мама – порядочная женщина. Да и свёкор уверен, что мальчик должен стать военным.

У.

- А что же твой сын?

Т.

- Ну, ему только десять, и они утверждают, что он ещё слишком мал, чтобы иметь своё мнение…, а тут ещё дочка заявила, что хочет танцевать…
Ты не представляешь, как они все были недовольны… Сказали, что это моя дурная кровь испортила их потомство. А перечить им нельзя, это ведь Его родители…

У.

- Ты вот сказала что – то про порядочность… А что такого ужасного в том, чтобы быть танцовщицей? В чём непорядочность этого занятия? Почему этого нужно стыдиться, да так, чтобы от собственных детей скрывать?

Т.

- Ну, это ведь неприлично, когда на тебя смотрят другие мужчины. Стыдно выставлять изгибы своего тела на всеобщее обозрение, да ещё и получать за это вознаграждение или плату… Это ведь неприемлемо извиваться перед незнакомыми людьми…

У.

- А перед знакомыми приемлемо?

Т.

- Что ты имеешь в виду?

У.

- То, что они заставляют тебя извиваться перед всей семьей, обнажая не тело…, они ведь душу твою наизнанку вывернули. А он молчит?

Т.

- Он не вмешивается. Ведь маме виднее, что ему нужно.

У.

- Просто молчит?

Т.

- Мы почти не разговариваем… Он очень устает на службе, а вечерами предпочитает навещать друзей.

У.

- А ты? Он берёт тебя с собой?

Т.

- Нет, ну что ты… Я слишком занята с детьми, разве мне подобает праздно проводить время, будучи хозяйкой, женой и матерью? Да и за день устаю так сильно, что вряд ли смогу быть для него достойной спутницей, тем более, что ему нужно развеяться… Его глаза больше не горят. Он очень сильно устает…

У.

- Мои глаза тоже потухли бы. Ведь ты права, тебя больше нет. Нет той яркой красавицы, на которую можно было бы смотреть, получая удовольствие от каждого движения её тела… Нет больше той, кто жестом мог выразить более, нежели иные способны объяснить словами. Той, от страха потерять которую замирало его сердце…

Рядом с ним тень его любимой… Всего лишь тень. А ведь он убил тебя своими собственными руками… Хотя нет – руками своих родителей, своих сестёр…

Знаешь, а ведь он избалованный трус, не способный защитить ни своей любви, ни своей семьи… Лоск, блеск и всё на показ. Было ли его чувство любовью?                И была ли это любовь к тебе?

Ну, с ними всё понятно… А ты не пробовала уйти от своего мужа?

Т.

- Ой, нет, что ты… Куда же я пойду? Я ведь так сильно люблю его… А как же дети? Я ведь не смогу без них…

У.

- Так забери их с собой. Разве речь идёт о том, чтобы от них отказаться?

Т.

- Но что я смогу им дать? У меня ведь даже работы нет, чтобы прокормить нас.
Да и некуда нам идти.

У.

- А твои родители?

Т.

- Они сказали, что давно уже пора взяться за ум, а то я всю жизнь сама не знаю, чего хочу… Они не вмешиваются… Никогда, ни во что, не вмешиваются. Никогда…

У.

- А чего ты хочешь?

Т.

- Умереть… Танцевать…

У.

МЫ СТРАННЫЕ

Мы странно понимаем, как любить.
В итоге любим, тех, кого придётся.
Когда могли бы счастливо прожить,
Плодим печаль, от коей сердце рвётся.

Мы странно понимаем, как беречь.
И оттого, храним то, что не дышит.
Страдаем пустотой ненужных встреч,
Бродя средь тех, кто нас даже не слышит.

Мы странно понимаем, что есть жизнь,
Влачим свои года, как наказание,
Как череду безмолвных укоризн,
Предав мечты и душу, и призвание.

Кричим от тяжести бесчисленных потерь,
Кровавим горло в безысходной муке,
Срываем ногти, словно в клетке зверь,
От тягости невзгод и с волею в разлуке.

Как научиться превозмочь себя,
Вдруг осмелев, разворотить оковы…
Шагнуть вперёд, свой скорбный плен губя,
Сгореть дотла и возродиться снова.

Как научиться, глянув за предел,
Не обернувшись, выйти из лохмотьев
Того, что нам определил удел,
Сорваться, как с натянутых поводьев…

Как научиться правильно любить,
Не как умеем, как любимым нужно,
Беречь, но так, чтоб им хотелось жить,
А не рыдать от горечи натужно.

Где б овладеть наукой бытия,
Ведь быть счастливым нужно научиться…
Для каждого из нас страшнейший судия -
Возможность счастия, что не смогло случиться.

Что ж не сбылось, за неумением просто жить.
За неспособностью признать за собой право,
Торить свой путь, идти, любить, творить
И быть собой, растратив время здраво.

Мы тратим время. Короток предел
Того, что нам отпущено судьбою,
Жизнь превращаем в список срочных дел,
И плачем о себе, наедине с собою.

П.

ОПУСТОШЁННЫЕ

Дорогами рваными,
Пустыми кварталами,
Забытые милыми
Бредём нелюдимые.

Уткнувшись в коробочки,
Ужавшись до точечки,
Сердцами потухшими
Не веруем в лучшее.

Пустыми окошками,
Рассыпавшись крошками,
Распавшись на атомы,
Пестреем заплатами.

Ветрами гонимые,
Душою ранимою,
Ударившись в творчество,
Скулим в одиночестве.

Надеждой покинуты,
С сердечностью вынутой,
Мы светимся дырами,
Скреплёнными иглами.

Иголками с ушками,
Серёжками с дужками,
Как ёлки нарядные,
Нутром неприглядные.

Не дышим, а мечемся,
О значимом шепчемся,
Идём позабытыми
Путями разбитыми.

ИСТОРИЯ СЧАСТЛИВИЦЫ

П.

- Лунная дорожка на глади речной заводи… Что может быть прекраснее в летнюю безветренную ночь… Только Ундина, резвящаяся в яркой полосе света, на фоне тёмной реки.
 
У.

- Мне всегда очень нравилось плескаться в воде, поднимая целые снопы брызг вокруг себя, они жемчужинами переливаются при свете луны, а падая обратно в реку, радуют душу мелодичными переливами. Иногда, я настолько сильно увлекаюсь игрой, что кажется, забываю обо всём на свете.

С.

- Держись! – и в воду упало что – то тяжёлое.

П.

- Это произошло настолько быстро и неожиданно, что девушка не успела понять, что именно случилось. Но это было не всё. Не успев оправиться от первого шока, она вдруг почувствовала, как кто – то крепко схватил её за волосы и тянет… куда? Она попыталась отбиться, но недовольный голос произнёс:

С.

- Не мешай мне, дуреха! Сама утонешь и меня утопишь…

П.

- Ундина позволила себя «спасти» … На берег её вытащила женщина лет тридцати – тридцати пяти.

У.

- Да… уж… Судя по выражению её лица было понятно, что утонуть у меня не было ни одного шанса.

С.

- Ну, живая?

У.

- Поверь, ответ тебе не понравится…

С.

- Ты что, в водорослях запуталась? Посмотри, сколько их на тебе!

У.

- Я сама их на себя надела…

С.

- Сама?! Скажи мне, что такого могло произойти с молодой, красивой девушкой, чтобы она решила утопиться? Я тебя спрашиваю! Ну что, любимый бросил? Да и чёрт с ним! Другого полюбишь! Или может быть беда приключилась? Бывает! Всё проходит и беда пройдёт! Слышишь, дуреха?

У.

 - Где ж ты раньше была…

С.

- Что?

У.

- Да не собиралась я топиться, говорю, я плавала… Просто плавала…

С.

- Правда? А ну - ка, посмотри мне в глаза! Вроде бы не лжёшь…

У.

- Не – а, не лгу…

С.
- А водорослей-то на себя для чего нацепляла?

У.
- Хотела представить себя ундиной… (сквозь смех ответила девушка).

С.

- Представить она хотела…, а что тебя так развеселило? Ты что действительно смеешься?

У.

- Угу!

С.

- Ну вот чего ты хохочешь? Ну, согласна, глупо получилось. Только вот откуда мне было знать, что ты не тонешь, а плещешься? Если не хотела топиться – хорошо. А если бы тонула? Судя по всему, там, впереди очень сильное течение! В общем, некогда мне было думать, понятно?

У.

- Угу…

С.

- Чего ты смеёшься? Ты хоть представляешь, сколько женщин лишают себя жизни потому, что не видят выхода или не могут найти поддержки?

У.
- Представляю…

С.

- Представляет она…  А знаешь, скольких сгубили сплетни и предрассудки?

У.

- Догадываюсь…

С.

- А скольких предали или бросили на произвол судьбы? Да чего уж там, я когда – то тоже думала, что жизнь потеряла смысл, а теперь вот все считают, что я – счастливица… Так и говорят:

С.

СЧАСТЛИВИЦА

Она торгует кольцами вито – лито скручёнными
И платье носит с шёлковым передничком поверх,
И кушает рогалики из сдобы наверчённые,
И всем, кто с ней встречается, свой дарит звонкий смех.

И в день любой приветлива - в мороз и хмарь дождливую,
И словом добрым каждого с готовностью дарит,
Умеренно кокетлива, со всеми равно милая
И ей, известно всякому – судьба благоволит.

Живёт себе, не тужит, семьёю не стеснённая,
Легка её походка, уюта полон быт.
Сама себе начальница, сама же подчинённая,
Не изводима ревностью, ночами крепко спит.

Работает ответственно, в профессию влюблённая,
А в выходные кольца вито – лито куёт.
И над творением каждым порхает окрылённая,
Засиживаясь до ночи… Никто. Нигде. Не ждёт.

У.
- Тебе не кажется, что звучит не очень весело…

С.

- Да что они все обо мне знают… Ничего.

У.

- Так ты бы рассказала…

С.

- Кому? Кому интересно что и с кем происходит?

У.

- Мне… Мне расскажи, ночь впереди длинная, похоже ты никуда не торопишься, да и я не спешу…

С.

- А что рассказывать? Всё, как у всех:

С.

КОГДА – ТО

Когда – то была ребёнком,
Весёлым, красивым, звонким,
Смешливой шальной девчонкой,
Танцующей при Луне.

Чуть позже была невестой,
Теперь же мне всё известно
Из тех миллионов песен,
Что спеты не обо мне.

Ещё я была любима…
Теперь же мне всё постыло,
Теперь и душа остыла
В лютующей кутерьме.

Кому – то была ненужной
И душу рвала натужно,
И сердце терзала душным,
Кружащимся в синеве.

А кем – то была желанной
С душою своею рваной
И с сердцем – кровавой раной,
Потерянная во мгле.

Могла бы и дальше как – то,
Не веря упрямым фактам,
Идти по привычным трактам,
О завтрашнем помня дне.

Но завтра придёт на завтрак,
На терпкий кофейный запах
И речь поведёт о драмах,
В которых нет места мне.

Ведь я за своей оградой
И в том для меня отрада,
Что беды и жизнь и радость -
Лишь блики в моём окне.

Меня же ничто не тронет
Ни хладной своей ладонью,
Ни жарким палящим зноем,
Взирающую извне

Той буйной кипящей жизни,
В которой у всех есть смыслы,
И каждый терзает мысли,
Сгорая в своём огне.

У.

- Кто – то обидел тебя настолько, что ты решила обречь себя на одиночество?

С.

- А я и не обрекала себя ни на что. Ты так говоришь, как будто остаться одной, это приговор.

У.

- А разве нет?

С.

- Нет. Поверь, это мой осознанный выбор…

У.

- И кто в итоге наказан?

С.

- Я и не собиралась никого наказывать… Просто больше никому не позволю причинить мне боль.

У.

- Боль - это опыт. Но ведь тебя удерживает не боль, тебя на расстоянии ото всех удерживает страх. Страх боли. Но если это так, то почему для преодоления этого страха ты не используешь мечты о вероятном счастии?

Неужели оно не манит тебя своею возможностью быть? Почему ты поверила в своё одиночество настолько, что даже предположить для себя иного исхода не хочешь?

С.

- А ты много счастливых видела?

У.

- Не очень…

С.

- Вот я про то и говорю…

Одни, вышли замуж за не любимых от которых гуляют и воют от чувства вины.

Другие, вышли замуж по любви, но мужья от них гуляют, и они горюют от обиды.

Третьи родили детей и ревут от безысходности, потому что не могут дать им ума.

Четвертые ревут от отчаяния потому, что не могут иметь детей…

Кто-то замуж не пошёл, но так запутался в своих любовниках, что криком кричит от неопределенности и как ни странно, одиночества.

Иные, наоборот, определились, но растворились в своих мужьях настолько, что и имен - то своих уже не помнят и опять-таки, ревут от одиночества…
 
Тут как старики говорят – «Замуж выйти не напасть, кабы замужем не пропасть»!

Про одиночество вдвоём, я вообще помалкиваю.  Живут как соседи под одной крышей: «здрасте» - утром, «здрасте» - вечером и разошлись каждый в свой угол, по своим делам.

За столом каждый в свой телефон прячется, а перед сном каждый свою книжку читает.

И всё так чинно – благородно. Ни тебе скандалов, ни тебе дебошей, ни выяснения отношений. Нечего выяснять. Полная определенность! Сами страдают, детей мучают, но развестись не моги! Они же приличные люди!

Где оно – счастье? Хочешь, я ведь могу и дальше перечислять… Счастливых то вон - раз два, да и обчёлся.

У.

- А если предположить, что ты могла бы стать одной из тех, кого раз, два, да и…

С.

-А я и так счастлива. Да и нечего тут предполагать. Слишком много шрамов.

У.

- Что ж, понимаю… а вот если бы у меня был ещё хотя бы один шанс, я смогла бы им воспользоваться:

У:

ШРАМЫ

Ты присмотрись - ведь это не броня,
Это из шрамов, сросшихся, кольчуга…
Она как кокон кутает меня
И душу делает резиново – упругой.

И мне поверь - бесценен сей доспех.
Не променяю шрамов ни на что.
Они латают множество прорех,
От коих тьма несильных полегло.

Они сшивают бесконечность ран,
Узором боли отмечая путь,
Ведя сквозь тьму и морок, и дурман,
Освобождая от налётов суть.

И мне не стыдно шрамы показать,
Я их ношу как ордена, не пряча.
Они о прошлом не дадут солгать,
А в будущем спасут от неудачи.

И если б было что - нибудь вдали,
К чему стремиться стоило б усилий,
То цель достигнуть шрамы б помогли,
Являясь мне опорою и силой.

История Ундины

П.

Я проснулась. Сон был настолько ярок, что казалось будто бы всё это я увидела наяву. Разгоняя остатки дрёмы, я начала озираться по сторонам, словно ожидая увидеть всех этих женщин рядом с собою…
 
П.

- Так вот ты какая, Ундина…

У.

- Какая?

От неожиданности поэтесса рывком встала на ноги, оборачиваясь на звук голоса и увидела, как ей на встречу из реки выходит девушка с зелёными волосами. Её голова была увенчана венком, сплетённым из водяных лилий… Страха, не было.

П.

- Я увидела… Ты совсем иная…

У.

- Разочарована?

П.

- Нет. Теперь, я напишу о тебе правду!

У.

- Какую?

П.

- Ту которую увидела. А ещё, пожалуйста, расскажи мне о себе… Почему – то мне очень важно знать о тебе правду…

У.

- Всё просто, как и у многих. Я была влюблена. Эта заводь стала нашим любимым местом. Мы встречались здесь, на этом берегу, и травы укутывали нас в своё шелковистое благоухание.

И тогда, мне казалось, что не существует больше ничего, только его глаза… Глаза, в которых тонуло небо… Ничего, только его руки, сильные, способные защитить и спрятать… Убаюкать.

Стук его сердца, замещающий собою все звуки мира… Мы любили. Сильно, взаимно и хотели пожениться, но не случилось.

Пришла война - он ушёл.
Так же, как и многие мужчины вместе с ним. Я ждала его, так же, как и многие женщины вместе со мной. Ждала долго. Шло время -  дни, недели, месяцы…

О нём не было ни единого известия, от него не было ни одного письма. Но приходя сюда, я укладывалась на траву, засыпала и мне снилось, что мы ещё рядом.

Пробуждение бывало неизменно горьким. Утренняя роса влажно холодила продрогшее тело, рассветный туман неприветливо клубился над рекой, окутывая берега сизыми покровами. Отсюда всё казалось призрачно неясным, неживым… Но в то же время лишённым суеты, боли и переживаний.

Шло время… Любимый всё не возвращался. Мое сердце истратило все запасы тоски, а глаза к тому времени уже лишились слёз. Но я всё ещё ждала.

Время неумолимо текло прочь…, а спустя долгие годы ожидания в наши края пришло известие о том, что он погиб…

Мир перестал для меня существовать. Я не могла дышать… Я больше не могла дышать. Мне было незачем. Всё, что привязывало меня к жизни – надежда на то, что он придёт с войны живым.

Его больше не было. Нас больше не было. Меня больше не было. Больше не было ничего, даже слёз.

Добрые люди пытались отвлечь и утешить, но облегчение не наступало. Они говорили, что всё пройдёт и я даже пыталась в это поверить.

У.

ЕЩЁ ЧУТЬ – ЧУТЬ

Ещё чуть – чуть – тоска совсем истает,
Ещё усилие – и шрамов стихнет боль.
Уж морок взор почти не застилает
И по ночам не травит щёки соль.


Уже дышу. Пусть кратко и рывками,
Но всё прохладней вдох день ото дня.
Уже хожу, не щупая руками
Куда иду, всё сущее кляня.

Почти не больно говорить о прошлом,
Жизнь разделив на до и на потом.
Уже не душат комом в горле слёзы
И сердце тикает, вновь обрастая льдом.

Опять не страшно в липкой полукоме
И в пустоте - привычно, как всегда,
И снова дни, притушенные дрёмой,
Крошат недели, склеив их в года.

Ещё горчит испорченное ядом
Звучанье букв, что были целым миром.
Ещё ловлю полупотухшим взглядом
Созвучье черт, когда – то сердцу милых…

Но пустота – спасение и бремя
Течёт песком, не ведая преград.
Известно исстари, что боль излечит время.
Поверю на слово, ступая наугад.

У.

- Я пыталась. Не вышло. Не было ни сил, ни желания сопротивляться. По ночам, мне казалось, что я слышу за окном его шаги, и я бежала за порог, чтобы встретить… пустоту.

В завываниях ветра мне грезился его голос. Он протяжно звал меня по имени, и я, сломя голову, бежала вслед этому зову. Я обезумела от горя, босая, выбегала под дождь, гонимая надеждой на то, что его холодные струи потушат пожар в моей груди…

Эта заводь стала единственным местом, где я обретала временный покой. И вот, в одно из полнолуний решилась и осталась здесь навсегда.

Вода забрала мою боль, остудила пламя, выжигающее меня изнутри, но мне осталась память. Я стала ундиной.

А спустя несколько полнолуний после моей смерти на этот берег к моей заводи пришёл мой любимый. Живой. Он не погиб, а был пленён и вот вернулся из плена, ну а дома конечно же узнал, что со мною произошло.

Если бы ты только смогла себе вообразить, что со мною было. Потухшее в груди пламя разгорелось с новой силой, его горение теперь подкрепляла новая боль. Новое отчаяние.

Ничего не кончилось! Моя мука была бесконечной! Вот он, рядом, живой! Только протяни руку! Свою мёртвую, холодную руку…

Он сидел здесь, на берегу, глядя на воду, обливаясь горючими слезами, оплакивая нашу судьбу. Он сгорал в знакомом мне пламени. Его пожирала мука, которой я не смогла снести!

Но что я – мёртвая, могла сделать? Чем облегчить его страдания? И потому лишь молча смотрела на него из-под воды, боясь выйти на берег и показать ему себя. Не хотела ему своей доли. Не хотела обрекать его на то жалкое существование, которое обрела, став утопленницей.

Ведь мало кто знает, что никогда убившим себя не обрести покоя. Мы всё помним и нас не лечит время. Для нас – времени нет.

Память становится нашим палачом, не знающим пощады. Кроме того, мы привязаны к тому месту, где покончили с собой и не имеем возможности его покинуть. Это наше проклятие.

А он… Он жил. Он помнил меня. Часто бывал на этом берегу и говорил со мною… часами. Так я и узнала, что он не смог создать себе семью, ведь ни одна женщина не могла сравниться со мной.

Конечно не могла, ни один живой человек не способен конкурировать с мёртвым. Мы идеализируем тех, кого потеряли. А живые, слишком живы, для того, чтобы быть идеальными. У живых всегда есть изъяны. А вот недостатки мёртвых мы забываем…

Сочувствие терзало моё сердце… Но вместе с тем, меня мучал страх. Я боялась, что однажды он придёт сюда не один. Мне казалось, что если это произойдёт, то я умру снова.

Или утоплю его. И её. Ту, неведомую мне (её), которой ещё не было. Ту, (её), которой никогда в его жизни так и не случилось.

Я хотела ему счастья… Я хотела счастья нам. Я хотела жить… Жить! Я не хотела его отдавать… Но меня больше не было… Меня не было для него. Для него – живого. Но я всё ещё была. Мёртвая.

А он, он остался один. Я молча наблюдала за тем, как он старел, дряхлел и когда перестал ко мне приходить, поняла – он умер. Единственным утешением стало лишь то, что он всё-таки прожил свою жизнь. Вот и всё. Конец истории.

П.

- Как же это несправедливо.

У.

- Что именно?

П.

- Ты здесь навечно?

У.

- Не знаю…

П.

- Ты ведь стольких спасла, так неужели даже эти деяния не помогут тебе обрести покой?

У.

- Ну, до сих пор не помогли, да и спасала я не всех… Только тех, кто хотел не умереть, а лишь сбежать от той жизни, которую проживает.

Но были и те, кому я помогала совсем иначе. Были и те, кому, я помогала утонуть, ведь нельзя спасти того, кто спасения не ищет…

П.

- Я понимаю тебя… Знаешь, а я – поэт!

У.

- Хм… Что ж, так и стану тебя называть…

П.

- Да нет, ты не поняла, когда- то я слышала легенду о том, что поэты и писатели, могут кого угодно оживить на страницах своих книг!

У.

- Ну, чудеса случаются…, наверное…

П.

- Ты опять не поняла меня! Я хочу оживить тебя на страницах моей книги! А как твое настоящее имя?

У.

- Меня Любовью звали… А ты чудная…

П.

- Любовью? Да ты только послушай, а вдруг получится:

П.

ЖИВИ!

Ты слышишь? Живи! Не взирая на муки,
Грей тонкую наледь в озябших руках
Беде вопреки, пустоте и разлуке,
Отбрось все печали и горечь, и страх.

Ты слышишь? Живи! Пускай алое бьётся
Надеждой и верой в горячей груди.
Храни свою душу, что лентами вьётся,
Былое отбрось и оставь позади.

Свой путь нарисуй на холодной ладони,
Ставь цель и иди, не бреди наугад.
Кричи - не кричи, среди тысяч агоний
Нет смысла искать - кто и в чём виноват.

Не трать понапрасну ни чувства, ни мысли,
Не лей по ушедшим непрошенных слёз.
Не делай того, в чём неведомы смыслы
И сердце не рви о несбыточность грёз.

Вдохни полной грудью, окинь взглядом небо,
Живи не рывками, размерь каждый шаг.
Сплетутся узором в тебе быль и небыль
И ты победишь, кем бы ни был твой враг.


П.

- Ундина? Ундина! Исчезла… Странно... Неужели, я чем – то обидела её…

М.

- Милая, всё в порядке?

П.

- Ты? Откуда ты здесь?!

М.

- Я взял несколько выходных, палатку, гитару и мечты. Как считаешь, твоя ундина не будет против непрошенных гостей?

П.

- Она исчезла…

М.

- Кто?

П.

- Ундина… Любимый, ты не представляешь, что здесь было!

М.

- Уверен, что не представляю…, но ведь ты расскажешь мне?

П.

- Конечно же расскажу! Если бы ты только знал, как мне хочется всё это написать!

М.

- Вижу, я вижу, как сияют твои глаза… Не знаю, что здесь произошло, но бесконечно благодарен твоей ундине за этот неземной блеск… Я так люблю твою улыбку…

П.

- Мы несколько дней оставались у «Пр;клятой заводи» и это были незабываемые дни…

Счастливые, пели под гитару, резвились в реке и нежно – нежно любили друг друга… Казалось боль наконец-таки разжала свои тиски…
 
Я снова могла дышать, говорить, смеяться и плакать. И ещё я много писала. Мой муж внимательно слушал истории этого места и молча смотрел на то, как старательно я записываю всё, что мне приснилось… Его глаза искрились любовью…

   А через девять месяцев у нас родилась дочь с ярко - синими глазами,                в которых отражалась луна! И мы назвали её – Любовь.

П.


КНИГА СУДЕБ

Таится ль книга судеб на перекрестье лет?
В ней сказано, что будет, кто где оставит след.
Чей век, как сад, цветущий весною, тих и прост,
А чей – сквозь мрак гнетущий лишь тропка на погост.

Где каждый шаг решает – куда ведёт строка,
Где всякий автор жизни, коль не дрожит рука…
Кто кем пройдёт отрезок с рождения до «Я»,
Накатанной ли будет и ровной колея…

Кто путь пройдёт героем под л;вровым венцом,
Другой же будет признан лжецом и подлецом,
А кто – то станет жертвой предательств и интриг,
Иной же тем, кто тайны величия постиг…

Но всякому ль в той книге прописана стезя?
Кто и чего достигнет? Кому чего нельзя?
И теми ль письменами всему отпущен срок?
И кто её создатель? Кто автор древних строк?

А здесь всё очень просто… Коль не дрожит рука,
Мы шаг за шагом пишем свой путь… К строке строка.
И каждый сам решает – идти ли под венцом,
Иль стать, коли придётся, лжецом иль подлецом.

Мы сами прилагаем к судьбе свои персты
Средь милых и постылых, средь сложных и простых.
Разбросаны страницы. Истлевший переплёт
Впотьмах терзает ветер и вьюгою ревёт.

Листает раздражённо опавшие листы,
Не находя ответов… Они, увы, пусты…
Листы минувших судеб и пролетевших лет
Из летописей жизней, которых больше нет.