Суть вещей - сказка

Жил в одной деревне рыбак. Хорошо жил, на зависть многим. Но однажды потерял он суть вещей. А без сути вещей всё вроде то, да не то. Рыба ловится то совсем мелкая, а то и прямо из сетей уплыть норовит. Сеть плетётся то больно крупная, то прямо в руках рассыпается. Жена вообще в ведьму превратилась, а раньше была первой красавицей на деревне. «Совсем дело плохо, — подумал человек, — надо к шаману идти».

К шаману-то в деревне никто ходить не любил. К шаману ходить — вообще последнее дело. Добрый был шаман, но уж больно мудрый. Слова говорит такие, что не поймёшь ничего. Да ещё и смотрит на тебя так, будто всё про тебя понимает. Даже то, что ты сам про себя понимать не хочешь. Целая деревня перед шаманом робела. Особенно старейшины. 

Вот так рыбаку плохо было, что он даже к шаману пошёл. А шаман выслушал рыбака, всё про него, конечно, понял, да и говорит: 

— Суть вещей сама не находится, её добыть надо. А как добыть, сам поймёшь. Слушай сердце. Оно подскажет, когда время придёт.

Сказал так и отвернулся. Мол, говорить больше не о чем. Вышел рыбак на улицу, да и побрёл куда глаза глядят — грустный-грустный. А как тут не грустить, когда всё ещё непонятней стало?

И так долго шёл рыбак, что вышел к незнакомой деревне и упал без сил у первой попавшейся хижины. А в той хижине жил гончар. Увидел он рыбака, привёл в чувство, напоил, накормил, расспросил обо всём. А потом и свою историю поведал.

Давным-давно гончар тоже потерял суть вещей и тоже пришёл к шаману. Шаман ему сказал: «Возьми глины побольше, да сиди лепи. А что лепить сердце подскажет». Гончар так и сделал: взял глины побольше и сел лепить. Лепил, лепил, да и вылепил чашу большую — красивую, с узорами всевозможными. Но только чаша та была без дна. Обжёг гончар чашу, а что дальше с ней делать, не знает. Ни воды в неё не нальёшь, ни зерна не насыплешь. Бесполезная вещь получилась. Поставил гончар её в углу и сел вторую такую же лепить. С тех пор так и лепит чаши эти бездонные, будто вместе с сутью вещей разум потерял. Уже вся хижина у гончара этими чашами забита, а остановится всё не может: сердце не велит.

Послушал рыбак его рассказ и говорит:
— А пошли со мной! Может, вместе ответы отыщем, да и веселее вдвоём.

И пошли они вдвоём как были — налегке. Гончар только одну чашу с собой прихватил. Не совсем налегке, стало быть.

Шли они долго с песнями, шутками, пока не пришли к третьей деревне. А в деревне той жил кожевник, потерявший суть вещей. Только он не чаши лепил, а круги из кожи вырезал без устали. Тоже всю хижину ими завешал, а остановиться всё не мог. Будто сила неведомая им овладела.

Рыбак и гончар пришли к кожевнику, рассказали свои истории, а кожевник им свою рассказал. Сели они тогда за стол, и давай встречу праздновать.

И вдруг в разгар праздника кожевник заметил, что один из его кожаных кругов очень к чаше подходит. Ложится на неё, будто всегда там и был. Будто крышка у чаши кожаная. Только кожа мягкая, крышка ненадёжная, ветром её сдувает.

— А что если её ещё сетью оплести? — сказал рыбак. Сказал — и сделал.

И вот стоит перед ними чаша с кожаной крышкой, которая сетью к чаше приделана. Они втроем вокруг неё стоят, молчат, дыхание затаили. Долго бы ещё простояли, если бы рыбак не услышал голос своего сердца. «Ударь в чашу!» — сказало оно, и рыбак ударил. 

— Бам-бара-бам! — ответила чаша.

Тогда и гончар ударил в чашу.

— Бам-бара-бам-бам! — ответила чаша.

Тогда ударил в чашу  и кожевник.

— Бам-бара-бам-бам-бам! — ответила чаша.

И поняли тогда рыбак, гончар и кожевник, что сделали они важное открытие.  Правда, сами ещё не поняли, какое. Но сердцами уже почувствовали: в эту самую минуту их мытарствам и мучениям пришёл конец. Они даже на всякий случай название открытию дали: барабан. И рыбаку на радостях этот барабан подарили.

Вернулся рыбак в деревню, наобнимался с домашними, а потом вышел на улицу, сел с барабаном у дверей хижины, и как ударит в него! Тут же у рыбака на душе посветлело. Тогда он ещё раз у дарил в барабан, и ещё — много раз ударил. И стали вокруг его хижины собираться соседи, да прохожие, да зеваки разные. Даже старейшины деревни на звуки пришли. А рыбаку всё нипочём — знай себе в барабан лупит. Весело ему.

И люди вокруг тоже повеселели: стали песни петь, да танцы танцевать. И так хорошо и легко стало рыбаку, будто никогда он сути вещей не терял. Будто всё всегда было своём месте.

Конец.