Облачный атлас

Валера

Моя рука медленно двинулась вниз и застыла на пряжке его ремня. У Грея вырвался судорожный вздох.

Я улыбнулся. Необычно. Никогда не позволял себе таких вольностей, и для него, как и для меня самого, они были внове. Наши взгляды встретились. Я, не отрываясь, смотрел в его бездонные глаза. О чём он думал? О своей сдержанности или о моей настойчивости? О том, чем всё в итоге может закончится, если он сорвётся?

Глаза Грея сузились. Он явно боролся с собой. Его губы приоткрылись, и я еле расслышал его тихое: Продолжай...

Я подцепил пальцем ремень на его джинсах, он с шелестом выехал из пряжки. Звякнул метал.

Руку накрыла тёплая ладонь, нагретая от жара моего тела, пока он гладил мою спину.

Притянув руку к губам, он поцеловал каждый пальчик по отдельности и прижался щекой к моей раскрытой ладони.

Я поколебался, но настойчиво отдёрнул руку, вернувшись к объекту моего исследования. Признаться, я сам дрожал от возбуждения, перемешанного с роем других непонятных чувств.

Иногда, сдерживаясь долгое время, сложно вести себя естественно. Скованность движений и смущение никуда не ушли. Я люблю его давно, а стесняюсь, как будто знаю первый день. Что за бред? Я почувствовал, как моё лицо залил румянец.

- Ты прекрасен. – Он положил ладонь мне на лицо и приблизил к своему. Лаская губами уголок рта, рукой поглаживая мою шею, он постепенно снимал напряжение.

– Позволь мне. – Грей перевернулся, и теперь я оказался внизу. Прохладные губы прижались к моей шее, заскользив по направлению к ушной раковине. Грей водил губами по маленькому отрезку моего тела, периодически слегка сжимая губами мочку уха. Стало щекотно, и у меня вырвался смешок. Я почувствовал, как он улыбнулся и прошептал. – Тише... тише...

Я запустил свои руки в его волосы, пропуская между пальцами тёмно-каштановые спутанные кудри. Гладкие словно шёлк они подобно кольцам опутывали пальцы.

- Божественно, - сквозь стон выдохнул я.

Грей вновь улыбнулся, сосредоточившись на моём горле. Ему удалось найти чертовски чувствительную точку в углублении ключицы. В данный момент он слегка поглаживал её языком и надавливал губами. Волны приятного тепла накатывались на меня одна за другой. Я замурлыкал словно довольный кот.

Пальцы скользнули за ворот его расстёгнутой рубашки, поглаживая прохладную бархатную кожу. Проведя ладонями по плечам Грея, я сдвинул рубашку к его локтям. На секунду он оторвался от меня, высвобождаясь от этого, уже не нужного предмета одежды. Теперь я мог свободно скользить руками по его спине, прижимая любимого сильнее и ближе, вдавливаясь в его тело своим.

Я согнул левую ногу в колене и закинул на бедро Грея. Он теснее прижался ко мне, и я почувствовал давление на внутреннюю сторону своего бедра. Резко втянув в себя воздух, я выгнулся дугой в его ласковых руках. По телу разлилась нега.

Губы Грея скользнули к вырезу моей рубашки и застыли у верхней пуговицы. Он остановился, поднял голову и посмотрел на меня в упор. Слова не шли на ум, я просто зажмурился и отдался на его волю. Ласковым прикосновением губ он разгладил морщинку между бровями.

Не прошло и нескольких секунду, как рубаха была расстёгнута сверху до низу. Бережными, осторожными движениями, даже с некоторой благоговейностью, Грей, придерживая за спину, слегка приподнял меня над кроватью и высвободил мои руки из рукавов. Рубашка полетела прочь.

Он замер, залюбовавшись этим зрелищем, затем склонился надо мной и его губы сомкнулись на соске. Прохладно, но приятно.

Я прикусил нижнюю губу, сдерживая, готовый уже сорваться, стон и сильнее прижал его голову к груди. Грей ни оставил без внимания даже крошечный миллиметр кожи, посасывая, слегка прикусывая кожу, скользя языком по стальной поверхности груди. Его дыхание омывало тело, словно вечерний лёгкий бриз.
Грей оторвался от груди, в любимых глазах полыхал огонь. Но мне не было страшно. Открывать для себя новое, тем более такое приятное, мне даже нравилось. Меня не испугали его слова о возможной боли, я ждал её и даже жаждал. Разве могут быть преграды между двумя любящими сердцами? Но ещё более мне хотелось доставить удовольствие ему, без слов доказывая веру в нашу любовь и нас двоих. За всё то, что он сделал и что ещё сделает ради нас. Мой любимый – моя лучшая половина.

Притянув его лицо к своему, я приник губами к сжатому в тонкую напряжённую линию рту, проводя языком по нему, заставляя раскрыться, расслабится.

Грей отпрянул.

– Валер... Валера...

- Шшшш... - Теперь настала моя очередь успокаивать его. Руки скользнули ему на грудь. Поглаживая гранитные мускулы, лаская прохладную кожу, я медленно продвигался вниз. Ладони скользнули за пояс джинс, и я завершил то, что начал ранее. С тихим шелестом расстегнулась молния.

Мы в очередной раз поменялись местами, и вот я снова сверху, целую его в шею, грудь, живот и ниже у линии пояса джинс. Я вдохнул неповторимый аромат его кожи. Это самый сладкий парфюм для меня.

- Мы что, проводим какой-то эксперимент? – донеслось до меня.

- Мммм, да... - прошептал я, наслаждаясь его запахом, словно наркоман опиумом. – Мы посмотрим, как долго ты сможешь продержаться, прежде чем, твоя садистская сторона возьмёт вверх.

Я улыбнулся, чуть переместился и лизнул его кожу. Грей вздрогнул. Мои губы скользнули ниже.

Ну что ж пора собираться с силами и смелостью. Я ободряюще улыбнулся про себя, подпитывая свою решимость, пока она в конец не исчезла. Грей не сопротивляется и, кажется, подчинился обоюдному желанию хотя бы на некоторое время.

«Валера»: обратился я к себе. «Ты сам так долго добивался этого, не стоит теперь удирать, поджав хвост».

И я сдёрнул джинсы с его бёдер.

Поколебавшись секунду, бережным прикосновением я взял его член в руку.

Грей дёрнулся, как от электрошока.

– Я сделал что-то неправильно?

- Нет, всё даже слишком правильно, но... - он резко замолчал, когда мои губы сомкнулись на нём. Да, слова сейчас определённо были лишними.

Я нежно сжал его твёрдость, миллиметр, за миллиметром вбирая его в себя. На вкус он был прекрасен.

Рука Грея легла мне на голову, пальцы ласково перебирали пряди волос.
Встретились и соединились в одно целое две стихии: он, ледяной, расчётливый садист и я, огненный, добродушный мазохист.

Мой рот такой горячий на его прохладной плоти. Тихий стон, сорвавшийся с губ Грей. Моё собственное удовольствие. Даря наслаждение, я наслаждался сам. Он мог прекратить всё это, но не останавливал меня. Он не смел или не хотел этого.

Я ещё глубже вобрал его в себя, скользя губами от кончика до самого основания, бережно придерживая одной рукой, в то время как вторая ласкала его бёдра. Некоторое время не раздавалось никаких звуком кроме нашего тяжёлого дыхания и взаимных стонов.

Наконец, тишину разорвал его сдавленный шёпот.

- Господи, Валер, ну это слишком... слишком для меня... - его руки впились в тёплый плед кровати, скручивая материю, почти разрывая её. – Валерка, остановись, ты должен или я сейчас...

Но я не прекратил, а потом уже было поздно останавливаться. Стон перерос в рычание. Я мысленно умолял его не сдерживать себя. Он поддался вперёд и вновь откинулся на кровать. Я почувствовал, как подступает первая волна. Сотрясаясь всем телом, он изливался мне в рот.

Как будто в тумане я услышал своё имя многократно усиливающееся из-за бессмысленных повторений. Напряжённая рука, скрутившая мои волосы в узел, расслабилась.

Грей притянул меня к себе. Зарывшись лицом в мои волосы, он замер, уткнувшись носом в шею и с упоением вдыхая аромат кожи.

– Валера...

Эта минута единения стоило целого года моей человеческой жизни. Казалось, будто не он, а я только что испытал неземное удовольствие. Постепенно мы оба успокаивались.

Я отстранился, вглядываясь в родное лицо. Грей провёл пальцем по моей нижней губе.

– Спасибо...

Вид у него сейчас был как у коварной пумы перед прыжком. Я удивлённо выгнул бровь

– За что?

Молниеносным движением он переместился, и вот уже я придавлен к кровати его великолепным телом. Я хотел притянуть его ближе, но Грей отпрянул, затем лукаво улыбнулся.

– Готовься к ответному ходу. Теперь я, немного поэкспериментирую, – сказал он и склонился надо мной.

Грей

Полученное наслаждение действовало, словно лёгкое соматическое средство. Мне хотелось, чтобы Валера побывал в той же нирване, в которой несколько минут назад находился я.

Как мой тихий мальчик решился на такой шаг? И почему я позволил ему дразнить меня и мою выдержку? Что было бы, если бы я не сдержался и переступил черту, нарушив обещания перед самим собой? Если бы повалил его на спину, овладел и впился в шею зубами, соединяя два экстаза в один? Воображение не заставило себя ждать, рисуя картину соития. Я в Валерике, пульсирующая жилка на шее так близко, я могу ловить каждый удар пульса языком и губами. Всего одно лёгкое нажатие и кровь заструится мне в рот. Я буду пить её словно нектар, наслаждаясь каждой каплей, смакуя, будто гурман нашедший в вине доселе неизвестный букет.

Невероятным усилием я стёр заманчивую картину, заменив её реальностью.
Склонившись над Валеркой, я провёл губами по его животу, скользя мимо впадинки пупка, по бокам, и возвращаясь к началу. Рисуя причудливый узор на его теле, я чувствовал, как убыстряется ток, бегущей по его венам крови. Я слышал каждую отдельную ноту его негромких стонов, каждое изменение голосовой модуляции.
Если бы он только догадывался, к какой грани подвёл меня, как близок я был к краю, шагнув за который, наврятли бы остановился. Его нежность и робкие прикосновения возбуждали искуснее любой самой откровенной ласки.

Я стал прокладывать поцелуями дорожку к поясу его брюк.

- Подожди, - донеслось до меня. Я вскинул голову и разглядел сомнение в потемневших от страсти глазах. Расширенные зрачки сделали глаза почти полностью чёрными. Я увидел как бы отражение себя, обжигаемого жаждой, но в Валере полыхал совсем иной огонь.

Я решил не оставлять ему возможности для раздумий. Я слишком долго ждал, чтобы медлить ещё какое-то время. Проигнорировав просьбу, я расстегнул его брюки. Бережно придерживая руками под ягодицы, я приподнял его бёдра и снял мешающие мне предметы одежды.

- Бог ты мой...

Скользнув взглядом по плавным линиям рельефных рук, силовому изгибу шеи и груди, стройным ногам, и первый раз в жизни пожалел, что не был художником. Я рисовал бы тысячи картин этого обнажённого тела, я бы усаживал его в тысячи немыслимо откровенных поз и наслаждался каждой, созерцая...

- Грей, - послышался смущённый голос.

Я перехватил его руки на полпути к своим и мягко, но настойчиво завёл их за голову Валеры. Прижался к полуоткрытому рту и скользнул языком во внутрь, поглаживая и успокаивая.

Валерка страстно ответил на поцелуй, тем самым, принимая мои условия. Его губы прижались к моей шее, поползли вверх и игриво сжали мочку уха. Горячий язык скользнул в рот, сплетаясь с моим в диком танце.

Он выгнулся дугой. От соприкосновения с обнажённым телом его соски затвердели. Я почувствовал, как их острые вершины трутся о мою кожу. Между нами словно тёк электроток, соединяя невидимыми флюидами тела и души.

Я прижался к нему теснее, жар, сосредоточившейся у него между ног, почти опалял мою плоть.

Прижавшись ещё ближе я стал тереться о его тело своим, не переставая ритмично проникать языком ему в рот, нарочно имитируя то, что всегда хотел делать с ним. Пусть, наконец, поймёт чем, в конце концов, закончатся подобные эксперименты. Рано или поздно. Наши поцелуи стали совершенно другими: неистовыми, жадными, поглощающими.

Я ловил его тихие стоны губами, освобождённые руки беспорядочно шарили по моей спине, притягивая ближе. Прикосновение горячих ладоней, казалось, могут выжигать клеймо на моей коже.

А его тело под моими руками таяло словно глина. Я обхватил ладонями грудь, обводя соски большими пальцами, сжимая мягкие округлости, повторяя все касания языком. Зубы обхватили сосок, налившийся, словно спелая ягода. Валера вскинул ноги и обхватил меня ими. Моя плоть коснулась его плоти. Я был пойман в ловушку. Всего лишь одно движение, и я сгорю вместе с ним, обратного пути не будет. Как мне в этот момент хотелось забыть о проклятой сдержанности. Если я выпущу своего садиста из глубин подсознания - потеряю своего любимого навсегда.

Вонзиться в его глубины, доказывая телом свою любовь, желание, страсть и муку.
Я вскинул взгляд на Валерку, на его лице застыло сосредоточенное выражение. Он скрестил пятки на моих ягодицах и притянул ещё ближе. Я наклонился и прижался губами к его уху. От моего холодного дыхания его шея покрылась мурашками.

Я оторвался от него, обхватил ладонями стройные лодыжки и развёл его ноги, скользя едва касающимися кожи пальцами, обводя контуры колен, икр и бёдер. От моих ласк ноги Валеры задрожали. Поддавшись порыву, я закинул согнутую в колене правую ногу Валерки себе на плечо.

– Расслабься и не думай ни о чём. - Губами и пальцами, лаская кожу, я продвигался к сосредоточию жара, желая облегчить его.

Тело Валерика напряглось, но он не оттолкнул меня. Молчаливое согласие было красноречивее слов. Желать любимого мужчину – естественное проявление любви. Неестественно – сдерживаться. Но, что я мог ещё сделать, чтобы обезопасить его от себя, чтобы не сорваться и не набросится на него, как дикий зверь.

«Думай о Валере. Контролируй себя».

Аромат его тела усилился во сто крат по мере приближения к его центру.

- Позволь мне, - не прекращая своего продвижения, спросил я. – Скажи да.

- Да, - послушно повторил он.

Воспользовавшись его тихим приглашением, я припал губами к его плоти, лаская то, что открылось моему взгляду.

Валерка хрипло выкрикнул моё имя. Лёгкими прикосновениями языка я облегчал, поднимающийся в нём жар. Лёд и пламя смешались в одно. Зверь внутри подначивал меня забыться, отступиться от обещания, овладеть этим прекрасным, раскинувшимся передо мной телом.

Я почувствовал, как ладони Валерика легли на мою голову, притягивая ближе, пальцы зарылись в волосы, лаская завитки на затылке. Бёдра доверчиво раздвинулись ещё шире, открывая дорогу моим пальцам, не замедлившим присоединиться к ласкающему его языку.

Я впитывал его аромат, я запоминал его вкус, я насыщался и не мог насытиться. Я пил его, словно страдающий от жажды путник, набредший на оазис. Гладил, надавливал, сжимал, определяя по стонам и вздохам, как ему больше нравится.
Сжав его ягодицы, я приподнял их над кроватью, притягивая ближе. Инстинктивно он задвигал бёдрами.

«Не противься. Позволь этому произойти».

Я замер, прислушиваясь к его дыханию, чувствуя приближение разрядки.

- Грей! – В его голосе удивление перемешалось со страхом. – Если ты остановишься, я умру.

Я вновь припал к нему. Язык рисовал круги, желая проникнуть глубже. Губы ласкали разгорячённую плоть.

Разрядка была долгой и бурной. Всё его тело содрогалось. Стоны и вскрики слетали с губ. Слёзы, наслаждение и боль от утраты, когда я оторвался от него, смешались в одно.

Он бессильно словно тряпичная кукла раскинул руки. Ещё одна одинокая слезинка скатилась по щеке, я поймал её губами. Он доверчиво прижался ко мне, ища утешения. Мы просто лежали обнявшись, медленно приходя в себя.

Затем, перевернув его на живот, я уткнулся носом в шею, вдыхая аромат тела, перемешанный с запахом шампуня, скользя пальцами вверх-вниз по спине, изящным плечам, округлостям ягодиц. Успокаивая. Дыхание Валеры постепенно выравнивалось, видимо мой лёгкий массаж способствовал этому. Некоторое время мы не двигались, наслаждаясь близостью. Он перевернулся в моих руках. Наши лица оказались друг напротив друга.

В глазах Валерки отражалось потрясённое эхо пережитого. Взгляд был настороженным и ранимым, как у маленького оленёнка. Он силился что-то сказать, но слова не шли с языка.

- Спасибо, - наконец произнёс он.

- За что? – в точности повторил я его слова, сказанные мне.

- Не передразнивай, - он на секунду задумался. – Я с тобой ещё не закончил.

Я рассмеялся, но Валерик нахмурился. Я поцеловал его в нос и прижался лбом к его слегка влажной коже.

- Звучит многообещающе. Но давай сделаем перерыв.

Он кивнул, молчаливо соглашаясь, и, утомлённо зевнув, закрыл глаза.

- Спи, - шепнул я и, потянувшись за одеялом, накрыл нас.

Валера обвился вокруг меня подобно виноградной лозе. Сильная раскрытая ладошка легла мне на грудь. Я накрыл её своей. Наблюдая за тем, как Валерка засыпает, я чувствовал, как счастье накрыло меня с головой. Оно будто просачивалось между нами, переливаясь по невидимым каналам. Наверное, это и есть полная близость.

Постепенно его дыхание выровнялось, и я понял, что он уснул.

Прошло немного времени, прежде чем сгустившуюся вокруг нас темноту нарушил еле слышный озадаченный шёпот Валеры, - Грей...

Я широко улыбнулся и прикоснулся губами к его волосам. Мой любимый снова разговаривал во сне.

Всесильно время, в пыль гранит стирает.
Сдвигает горы, плавит ледники.
И по Земле, испуганною стаей,
Куда-то в даль несёт материки.

Но не подвластны времени мы, люди.
Всё в тот же бой ведёт нас тот же зов.
Какая разница, что по ночам нас будит -
Лязг колесниц иль скрежет тормозов.

Какая разница, что мы в руках сжимаем -
Кольт, автомат, топор, двуручный меч.
Всё ту же Смерть мы ими вызываем,
Чтобы суметь всю ту же Жизнь сберечь.

Костры разводим и опять на них сгораем.
Вновь строим и взрываем города.
"Зачем?" - в ответ плечами пожимаем –
"Ну что же тут поделаешь, судьба".

Кто ты, Судьба, – реальность или сказка?
Моя награда или приговор?
А может просто выдумка, отмазка,
Чтоб было с совестью вести полегче спор?

Скажи же мне понятными словами,
Моя хозяйка ты или раба?
И на меня, моими же глазами,
Насмешливо глядит моя судьба.

И в них вся суть моя, весь Свет мой, Тьма и Тени.
Хитросплетение Разума, Страстей,
Уверенности, Правды, Лжи, Сомнений,
Законов мудрых, каверзных Идей.

Надежда, логика, осколки боли, счастья.
Ослиного упрямства блещет нить,
И понимание, что буду бит не раз я,
За мой язык. Его не изменить.

И что возможен Свет без Тьмы едва ли,
Лишь Тьма нам позволяет видеть Свет.
И их борьба нас движет по спирали
Развития. Без Тьмы движения нет.

И как бы не было обидно, больно, горько.
Но мы обречены на этот бой.
За нами выбор стороны, и только.
И это называется судьбою.