ресторанчик низшего разряда типа харчевни

Желание покоя и невысокие цены
          привели меня в заведение
                типа харчевни -

в ресторанчик 
       низшего разряда  -
                Стейк-Хаус
                Black Angus

на Тверской, где можно было увидеть
                любопытные типы
               
персонажей с безучастными лица
           из "божественной драмы" жизни.

*

Я ужинал здесь в одно и тоже время -
                около восьми вечера,
и часто встречал там одного субъекта,
                чья внешность,

поначалу
    совсем  меня не заинтересовала,
                но мало-помалу

становилась
все более интрегующе любопытной.
                То был мужчина

лет тридцати, худой, высокий,
               одетый с определенной

небрежностью, но не неряшливо.
На его лице  - всегда маска страдания,
                замкнутость
                что не усиливало участия

к нему: совершенно не определялось
                какой именно оттенок страдания

застыл на его лице –  след лишений?
             тоски?  или  горького терпения,

которое у страдающих
                появляется

от безразличия.
На присутствующих он глядел с любопытством,
                но с некоторой подозрительностью:

будто хотел выведать их нравы.
                Эта необычайная повадка
                и возбудила мой первоначальный

интерес к нему.

...

Иногда я мог рассмотреть его получше,
             когда он, закончив свой ужин,
                традиционно закуривал трубку.

В эти минуты я замечал, как временами
       отражение мыслей несколько оживляет
 
неопределенность его черт и взгляда.
                Но холодная подавленность сразу

снова замыкала его лицо,
                и что-либо еще

было трудно
обнаружить

под этой маской
           Почему – я не знаю,
                но вскоре мы начали

приветствовать друг друга.

...


однажды, за общим столом,
я обронил несколько необязательных слов,

он ответил тем же.
Его голос был  глухим, безнадежным

как у тех, кто считает,
совершенно напрасным

ждать и на что-то надеяться...
Возможно, это была нелепость  –
приписывать случайному встречному

такие чувства.
Но, через минуту,

мы  разговорились.
В какой-то момент разговора он спросил,

не пишу ли я. Пришлось подтвердить его догадку
признаться в этой моей страсти,

и Он похвалил  меня достаточно восторженно,
                сказал, что, возможно,

я принадлежу к тем немногим.
для кого искусство не является чем-то далеким,
и что Он тоже

не имея ни друзей,  ни интереса к чтению,
                не зная, куда пойти и что делать,

имеет привычку
ночами, на съемной квартире

писать...