Главное сокровище Жизни и Вселенной

Навеки отказавшись искать Окончательный Смысл,
Заклятый смехом, абсурдом, болью и цифрами,
Я всё же бреду, спотыкаясь, цепляясь руками за камни, к тебе —
Главное сокровище Жизни и Вселенной.

Бесполезно называть твоё имя, даже если я его знаю.
Что в имени им твоём? Розу как ни назови —
Всё так же она расцветает и увядает,
Всё так же роняет лепестки равнодушно.
Без разницы ей, куда они падают —
На траву ли, на скатерть, на блюдо с подгнившими фруктами,
На узорчатый ковёр, на тело покойника.

Так король, потерявший свой трон, ночью метельной
Идёт по стране, чужой ли, своей — без разницы.
Заходит в дом под видом простого бродяги,
Принимает простую пищу.
Домочадцы смотрят на его лохмотья и жалеют.
А маленький больной мальчик, про которого говорили:
“Не доживёт до весны”, — приподнимается вдруг
И смотрит, как будто увидел золотые одежды узорные.
Король прощается и уходит скитаться дальше,
А мальчик стоит на крыльце и смотрит вслед.

Так рябины гроздь жадно клюёт синица.
Так кузнечик скачет по клубничной грядке.
Так блоггеры лезет в пещеру Дьявола, соврав гиду,
Что они — опытные спелеологи,
И, сползая вниз по узкому тоннелю,
Кричат от страха.

Президент обнимает и целует Патриарха.
Люди смотрят и думают: интересно, зачем?
А кошка хитро щурится на экран.
Уж она-то знает. Кому, как не ей, знать?

У одного человека есть змея, и он кормит её мышами.
Он любит змею и мышей. Змея любит мышей,
Но недолюбливает человека.
А котик находит мышь, извлечённую из морозилки,
Чтобы разморозилась — и с удовольствием кушает.

Брат в тысячный раз обзывает брата чёртом.
Тысячи королей рубятся за место на троне.
Тысячи королев машут платочками и смеются.
Страшно, очень, страшно, я не знаю, что это такое.

Люди усыновляют филинов и воронов.
Тощая нищая девушка в Хайфе протягивает ладонь.
Ребёнок на площадке кричит обиженно-весело:
“Я из-за тебя преврачусь в инвалида!”
А другой двигает диски на спортивном снаряде:
“Оно само едет… Всё, не едет”.

Совпадение — это падение сов.
Совы падают, как снежинки.
И ответа по-прежнему нет, не было и не будет.
Просто льдинки вдруг сами собой
Собрались в слово, какое — не знаю,
Но почему-то кажется — нецензурное.

Безумный профессор ищет на солнце руны.
Безумный поэт не хочет есть грушу.
Я устала, Джозеф. Прости меня. Я очень устала.
Продолжение следует.