К Богу путем красоты

 Епископ Александр (Милеант)

Поэзия чарующе манит нас как своей приятной, музыкальной, ласкающей ухо формой, так и своим ярким, картинно-выраженным и вдохновляющим содержанием. Ее звуки, полные чудной музыки, отрешая от обыденной суеты, влекут нас в мир идеальной, небесной красоты. Благодаря поэзии мы можем глубже почувствовать полноту жизни с ее радостями и скорбями, которые необходимы для нашего внутреннего роста. Действуя возвышающим, облагораживающим образом на наше сердце, она роднит нас с миром нетленной красоты, в котором царствуют вечная правда и чистая любовь.
Самая высшая красота — это религиозное чувство. И когда поэзия воплощает это чувство, ее впечатление неотразимо. Поэт делается пророком, который показывает как бы озаренную солнцем вершину созерцания, изрекает глубины знаний и чувств. Поэтому прав В. А. Жуковский, когда называет поэзию земной сестрой небесной религии, светлым маяком, зажженным Самим Создателем, чтобы во тьме житейских бурь нам не сбиться с пути.
Многие пути ведут к Господу. Выбор любого из них — предоставлен Творцом нашей свободной воле. Отшельники Фиваиды и Синая устремлялись к Господу путем аскетизма, отрешения от земных соблазнов, путем подавления капризных желаний прихотливой плоти. Поэты шли к той же великой и святой цели другой дорогой. Они не отрешались от восхищения и преклонения перед красотами земной жизни, но видели в них не суетную мишуру, а проявление благости и творчества Всемогущего. Они умели видеть красоту добра и уродство зла. Они становились неутомимыми и самоотверженными искателями красоты в поэзии. Но красота окружающего нас материального мира для поэтов была лишь ступенью к созерцанию иной, потусторонней и духовной красоты.
А. С. Пушкин был убежден, что «служение музам» требует самоуглубления, которое «не терпит суеты,» что поэт — это «сын неба,» который рожден

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв.

Только те поэты, чье творчество неразрывно связано с созерцанием высших истин, могут надеяться на то, что их слова, их призывы и их веленья не угаснут вместе со смертью их тела, но будут жить в сердцах их потомков. Труден и тернист творческий путь таких поэтов. Им предназначено улавливать в сердцах людей неясные, едва лишь ощутимые звучания, которые порой непонятны даже их носителям, но осознаются ими в дальнейшем уже со слов поэта. Поэт же обязан услышать эти звучания, понять их, отлить их в стройную форму и возвестить мощным колокольным звоном своего творческого дара.
По указанному графом А. К. Толстым пути: через познание чистых форм земной красоты — к красоте духовной, а от нее — к пределу, к ослепительному сиянию небесной красоты, шли многие русские поэты. Многие из них сходны в своей творческой направленности, несмотря даже на глубокие формальные различия. Служа красоте и совершенствуя данный им свыше талант слова, наши поэты служили Господу, как это ярко выразил Лев А. Мей:

Не верю, Господи, что Ты меня забыл,
Не верю, Господи, что Ты меня отринул:
Я Твой талант в душе лукаво не зарыл,
И хищный тать его из недр моих не вынул.

Чистая красота непременно влечет к возвышенному, идеальному, к небесному. Так, например, проживший много лет вдали от Бога поэт Яков П. Полонский не мог не почувствовать религиозное просветление и на закате своих дней написал:

Жизнь без Христа — случайный сон,
Блажен, кому дано два слуха —
Кто и церковный слышит звон
И слышит вещий голос Духа!

Те, кто внимательно вчитывались в русскую классику — поэзию или прозу — поражались обильем в ней моральных и религиозных мотивов и сюжетов. Действительно, русские поэты, от великих до самых скромных и теперь почти забытых, посвятили религиозным темам множество своих произведений. Стремление к Богу, ощущение духовного мира и божественных основ мироздания — характерны для русской поэзии