Доброе утро всем или па-па

-ПА-ПА’.
-ПА-ПА’.
-БА-ТЯ.
-Не БА-ТЯ, а ПА-ПА’,- сказала Маман. Собери свои мысли в кучку. Почему они у тебя разбежались по траве? Собери и повторяй  за мной: ПА-ПА’,ПА-ПА’.
-Ну, мама, он всю жизнь для нас был БА-ТЯ, а как приехали в Питер, так почему-то стал ПА-ПА’.
-Урра. Заработало. Захлопала в ладоши Маман. Звуки радости спрыгивали  с её ладошек и разбегались по веткам жасмина. И не забывай, Николя, что я Маман.
-Так,Халя, это чито ви мне утренний сон распухали, - зевая и выпуская остатки сна погреться на веточку, появился на этом раннем утреннике жизни Батя. Он был настоящим БАТЕЙ. Косая сажень застряла в плечах, талия забилась куда-то под мышки, придавленная весом вкусных  радостей жизни. Широко расставленные ноги с удовольствием поддерживали большое жизнелюбивое тело. Чёрные, с влажной поволокой глаза, высекали искру в каждом взгляде противоположного пола. Широкая Улыбка, примерно такая же как Батя в талии, когда-то давныыыым-давно, пролетая мимо, зацепилась за его усы. Обзор пространства с этого места привёл в такое восхищение Улыбку, что она разобрала чемоданчик с вещами, сняла тесную обувь, и, благодушно обмякнув, расположилась навсегда на усах Бати, помахивая в такт его шагам всеми  ста двадцати восьмью лапками, и, с тех пор,не сползала с них даже во сне.
-Мишэль, я тебя умоляю, - возмущенным шёпотом сказала Маман.
-Какая я тебе Халя? Перед соседями стыдно. Забыл? Я - ГалИ!

Иннокентий приземлился на подоконник сонной тучкой, и, приоткрыв один глаз, молчаливо наблюдал из окна шестого этажа за  святым семейством. Почему святым? Да только святые могли в 4 утра так шуметь во дворе. Или черти. Или лешие.   Глаз закрылся и Кеша вернулся на берег Лазурного моря. Волны плавно качали на сёрфе лучи солнца. Он лежал в гамаке. Пальмы , раздвинув лапы пошире, создавали Иннокентию отдохновенную тень. Очаровательная  эльфа манила в свои объятия, плавно извиваясь под тихую музыку..

Василий, давно наблюдал за светопреставлением. Уютно устроившись на мягком матрасике, он пододвинул поближе миску с сухими шуршашками, и, выуживая лапкой приглянувшуюся,  лениво отправлял в путешествие к желудку. 
- Хорошую я позицию выбрал, весь двор как на ладони и солнечные ванны можно принимать,- промурррчал Василий и подмигнул Фоме, деловито копошащемуся в углу окна. Опять засорился паутинопровод наверное. Постоянно твержу ему: поменьше суеты, побольше отдыхать. Отдых никому не помешает. А он мне: « Паутина сама не сплетётся, муха сама  в рот не придёт.» А почему ж ко мне то она приходит? Вот вчера зевал и муху проглотил, не пережёвывая. Долго она жужжала и билась в истерике, пока не поняла в какую пещеру попала… Василий хихикнул и  решил дать дельный совет соседу.
-Ты, Фома, когда зеваешь, рот пошире открывай,  тогда мухи к тебе табунами идти будут. Будешь сидеть в своём паучачьем раю на подушках, мухи тебе будут вальс исполнять, и сами в рот запрыгивать. Но Фома его уже не слышал. Он прочистил паутинопровод и энергично навёрстывая упущенное до завтрака время, стал плести ажурную сетку паутины.

Рири помахала лапкой Василию.
-Привед, Сосед;.
Уткнувшись носом в окно, чтобы лучше разглядеть кто распугал её сны в пять утра, Рири вздрагивала от каждого крика внизу.
-Папа’, батя’, -да какая разница. Самое главное чтобы кормили хорошо. А покушать я люблю . Она потёрла пузико, и, нащупав пустоту в районе третьего меридиана, где- то в районе рыжего пятнышка, в ужасе взвизгнула и понеслась к миске.
-Срочно кушааать, кушать, кууушать, КУШАТЬ!!!
И уже через пару секунд Василий увидел как мелькнул вдалеке пухлый зад мохнатого бронепоезда, сметающего всё на своем пути к вожделенной еде.
-Мне нуфно съёфно фосполнить потерфю феса, - сквозь вопли сопротивляющихся ускоренному поглощению веточек укропа с усилием прорывались из Риришино организма  слова.

 Матильда Иванессовна мечтала о тихом отдыхе в семейном замке в Иль- де- Франс.
Два этажа, 19 комнат, 14 спален, монументальные камины, амфитеатр, эркеры, сад.
-Ceci est incroyablе. Она была рождена для роскошной жизни, и в этот ранний час грезила аркбутанами, контрфорсами,взлетающими к небу шпилями. Бонна учила её детей правильному произношению: « ПА-ПА’», но тут в её сон ворвался дворник и зычно бумкнул : « Халя!». Сон опал с организма  Матильды Иванессовны легкой вуалью и испарился, оставив легкий привкус  вчерашних трюфелей, изящно экспроприированных из вазочки на кухне.

-ПА-ПА’.
-ПА-ПА’.
-БА-ТЯ.
Алиса сквозь теплые лапы сна на ушах, пыталась понять кто так беспардонно врывается в её сон.
К глухому толдыченью: «папапапапапа», добавились звонкие и задиристые : «Понаехали тут, ветки все позанимали. Тур де Франс продлили до нашего двора на Большом проспекте? А ну, сдвиньтесь на соседнее дерево, жасмин -местным, а французам вон то, пупырчатое дерево подойдет. Оно как раз похоже на   французскую булку”.

-Это круассан, а не булка, открывая глаза сказала Алиса.  Часы собрали уже в ряд 360 минут и звали Алису в главнокомандующие. 
-Доброе утро всем,-Алиса  выглянула в окно и помахала лапкой. Двор просыпался. Утренняя карусель звуков закрутилась впуская всё новых и новых пассажиров.

-Карра’, караа’, - кричала Маман, Николя упрямо говорил : «Карр», Батя их осаживал громогласным:  «Карря».
-Чиррик, чик-чик, чируассан,-задиристо комментировали, качающиеся на ветках куста жасмина местные жители. 

С проспекта протискивались сквозь арку  одетые в утренний чистый воздух звуки выспавшихся машин, трамваев, троллейбусов.

Ветер закручивал юлой тополиный пух, а потом собирал в белые комки и со смехом кидал их в приоткрытые  рты  домов. Дома чихали и смеялись вместе с ветром.

Под окнами папоротники еле слышно обсуждали с брусникой и черникой как хорошо жить в городе. Ёлки соглашались с ними и своими лапами дирижировали утренними звуками, настраивая их на звонкий лад.

-Всееее  при делеее, порааа и мне за работууу,- пропела Алиса и радостно поскакала в рабочую даль понедельника.
 
P.S. Каждое утро я просыпаюсь под звуки  для кого- то « Каррр», для кого-то « ПпА-ПА’». Захотелось одеть в буквочки мои ощущения и поделиться с вами.