Сменились судьбы, поколения снова

Сменились судьбы, поколения снова,
Торопят как и прежде времена.
Непререкаемым остаётся Божье слово,
Отчизна, летопись сего бытия.

На пьедестале остаётся только веха,
Которую нельзя стереть совсем.
Которая удерживает свои доспехи,
Земной, неповторимый свой Эдем.

Но от рождения до тризны как и бывало,
Мелькали новые лица, оттенки, имена.
Действительно другими люди стали,
Эмоции превосходили без конца.

Чаша терпения не полностью испита,
Неведом ненароком сам итог.
Гремели войны, революции там где-то,
Жизнь смерть вдруг посылала за порог.

Великие свершения и действа,
Были давно уже предопределены.
Но всё-таки держали своё главенство,
Довольно близкие, отпущенные дни.

Расшатывали вдруг устои мироздания,
Чтоб власть над миром ненароком удержать.
Разлуки не пугали, расставания,
Иная ополчилась против рать.

А сие непередаваемое представление,
Порядки устанавливала свои вновь.
Забыто было даже и рождение,
На свалке оказалась вера, любовь.

Давно минули мгновения, десятилетия,
Но мир над пропастью поныне и стоит.
Остались некие аргументы и приметы,
Честь, правда быть уничтоженной велит.

С трона сместили они себе подобных,
Новые явления цвет багровый обрели.
Сочли, что нет на свете больше равных,
Даже традиции, истоки вдруг смели.

А Родину на бумагу променяли,
Как и бывало в те далёкие года.
На пике недозволенного быть обещали,
Мол их прельщает лишь иная сторона.

И стар и млад однако пострадали,
На плаху положили жизнь саму.
Осмысливать происходящее не стали,
Тесно им оказалось в сем миру.

Однако же сменились судьбы, поколения,
Подведена на стыке времени черта.
Ну а века как их вновь отражение,
Запечатлели образ лишь распятого Христа.

В каждом столетии, да и тысячелетии,
Описываются летописи, падения и боль.
Описываются империи, взлёты, перемены,
Для каждого отведена земная роль.

Переплетаются сердца пожалуй, судьбы,
Пытаются игру ту самую понять.
Пытаются постичь былого фрески,
Быть и сумеют верить, любить, переживать.