Ясновидящий

Я С Н О В И Д Я Щ И Й

   Не все в деревне Поповка знают, что приятель и сосед Костика сорокалетний плотник Гомонов Иван не простой

смертный совсем не простой -- ясновидящий он. Не знают, а Костик знает. Правда,  ни разу, ни единого разика не

"подсидел" он Ваньку за чем-то необычным, колдовским: мужик как мужик, как и десятки других деревенских:

плотничает, выпивает в меру, -- в свою меру, -- с куревом завязал... Не верил Костик росказням досужих сплетников.

Но однажды...
   
   Пятница. Костик в гостях у Ивана; он частенько его навещает -- на телевизор ходит; у самого-то поломатый, давно

пломатый...
   Вот, сидят, значит, мужики в передней, в "святой кут" взоры направлены -- на телек, рушничком пёстреньким

покрытый. Нонче етектив показывают. Семнадцатую серию. За выпуклым стеклом "ящика" некий верзила в сером

тренировочном костюме пытает сидящего на стуле патлатого худосочного субъекта. Патлатый мычит нечто

нечленораздельное, машет головою, всё его личико в крови...
   В задней отец Ивана отчитывает десятилетнего внука Андрюшку, Иванова сына. Слетает из уст дедовых

малопонятное, старославянское, что бывает редко и только в минуты, когда он сильно чем-то огорчён-опечален:
   -- Почто срачицу порвал, вьюнош?
   -- Чево-о? -- переспрашивает тот.
   -- Рубаху порвал зачем, балбес?
   -- А-а! Дык подрались мы...
   -- Ето с кем же-ж?
   -- С воронокскими, -- отвечает пацанчик
   -- Да ну! -- чуть не подпрыгивает старый. -- О-о, с воронокскими! Ну, те порву-ут, те и без штанов пустят!.. Сродичи

мои оттэдова -- сурьёзный народ тамо, из казаков донских.
   -- Ага, -- охотно соглашается внук, -- сурьёзный...

   ...А на телеэкране наступала развязка: Верзила, потрясая наганом, утробным басом требует от несчастного указать

место, где тот заныкал большие "бабки". Истязаемый, не выдержав пытки, открыл было рот, чтобы то ли выдать

мучителям тайну, то ли послать их по матушке, как телевизор пискнул-свистнул, подмигнул и выключился. На самом

интересном! Не включился и после удара сверху! Долго бил Иван -- не помогло. Матюгнулся: "Чёртов ящик!" Кина не

стало. "Ладно, сам наладится, -- резюмировал хозяин, -- вот только остынет малёхо..."
   -- Можа всё ж наладишь, Вань! -- канючил Костик, -- уж больно кино антиресное; очень узнать хотца , чево  дальше

будет...
   -- А чего там знать... энти бандюки убьют его; укокошат, так ничего и не выведав...
   -- Откудова знаешь?
   -- От верблюда... Закон жанра, -- позёвывая, отвечал Иван.
   Костик впервые в жизни услыхал, что кроме прочих существуют ещё и некие другие, совсем уж заумные законы и

всё ж молвил:
   -- Ну да, ну да, всё по закону быть должно, куды ж нынче без закона... А чего он веселится, ржёт чего; ему в лоб

пушка наставлена, а он...
   -- Ты про кого?
   -- Про бандюка -- про того, что в телевизоре.
   -- Костик, -- положив руку на плечо гостя, отечески молвил Иван Гомонов, -- известно ли тебе, что в рай с кислой

рожей не берут? Отстал ты от жизни! А вот он о том  наверняка осведомлён -- оттого и лыбится.
   -- Страшно, блин!
   -- Тебе-то чего страшиться?
   -- Жалко мужичка...
   -- Тю-ю, дурной! Это ж кино; нифига с ним не станется -- грим смоет и -- адью!
   -- Всё равно страшно... и жалко...

   Вышли на крыльцо. Вечерело. Скоро скотина из стада возвращаться будет; и комолая Гомоновых придёт -- с

полным брюхом и тяжёлым
выменем, брести будет враскорячку, дыша тяжело и шумно. Подойдёт к воротцам и знак подаст: "Ммму-у-у!" И

запахнет подворье травами да молочком парным... Бабка Ахремчиха ковыляет -- Милку свою "стревать". Зыркнула в

сторону Ивановой усадьбы, вроде вознамерилась сказать чего-то, но, приметив Костика, заколыхалась дальше: "не

для всякого уха словцо буде молвлено!" Ну, да и ладно.

   Во двор вбежала девчонка. Загорелая, большеглазая, в коротком ситцевом платье, простоволосая, с ещё не вполне

сформировавшимися, но уже хорошо угадаваемыми формами. Как она похожа на Катю-Катеньку, так и не ставшую

"второй половиной" тракториста Кости Фомина.
После дежурного, оброненного на бегу "Здрассьте!", девушка кошечкой шмыгнула в избу...
   -- Сколько же вашей невесте? -- как бы между прочим спросил Костик.
   -- Леське-то? Почти шышнацать, -- отвечал Иван.
   -- Хороша! В маму вся. Катерина в девках будучи полдеревни с ума свела, теперь вот Леська...
   -- Да уж... Как бы в подоле чего не принесла -- не по годам девка раскудрявилась; кобельки давно к ней

присматриваются -- соблазнят сластолюбцы.
   -- Не терзайся, она у тебя умница!
   -- Да уж -- умница-разумница...

   А в кино случилось именно так, как и предсказывал Иван -- "по закону жанра" случилось: страдальца застрелили,

ничего из него не вытянув. Сие они узнали от соседки Зои, у которой телевизор, не в пример Иванову, "пахал"

исправно и даже не "снежил"...
   Перед уходом Костик всё ж не вытерпел и спросил:
   -- То, что по закону жанра вышло, это я понять ещё могу, но, блин, ты-то как догадался! Неуж-то и впрямь

ясновидящий?
   -- Дык я его уже третий раз гляжу; первые два глядел по видику у брата в городе, -- не смущаясь отвечал

"ясновидящий". -- Костик, ты и вправду подумал, что я -- колдун? Ну-у-у, брат, так мы с тобой и раздружить можем!
   Говорит, а в глазах бесенята прядают. Не-е-т, не простой он фрукт, Ванька-то, ох, непростой!

                Владимир ХОТИН. 20.07.2017