Введение Занимательный вьетнамский

Введение
(“Глава книги “Занимательный вьетнамский”)
.
Вернуться б к тем местам,
где я был мной.
Роберт Рождественский

Много лет я, как и мои сверсники, изучал в школе английский язык. Затем продолжил “совершенствовать” его в институте и даже сдал на приличную оценку при поступлении в заочную  аспирантуру.  О том, каких высот я при этом достиг к 30 годам, кратко отмчено в моем мерике: Иностранный язык   –   водоем! / Я в словарном запасе купаюсь. / -  Говорите? -  Со словарем. / -  А с людьми? – Говорить стесняюсь.
Во Вьетнаме, с первого дня, я дал себе слово, что отрину лень и постараюсь освоить этот нежный и мелодичный язык быстрее и лучше, чем английский. Сразу скажу, что кое-что удалось. На приеме в Посольстве СССР в Ханое 7 ноября 1969 года я уже присутствовал как переводчик.
Необходимо сразу же отметить основные, наиболее яркие признаки и необычные черты вьетнамского языка:
• чрезвычайную простоту грамматики, которая действует за пределами основных частей речи (подлежащего, сказуемого и дополнения); ее регулируют порядок слов и предлоги;
• отсутствие падежей,  спряжений и склонений, а также изменений слов из-за рода и числа;
• отсутствие  причастий и деепричастий, с которые надоели на уроках русского языка;
• наличие  простых и строгих правил построения слов, в которых границы морфем (или корней) совпадают с границами слога;
• использование  привычной для нас схемы построения предложений (подлежащее – сказуемое - дополнение). Во вьетнамском языке она реализуется более строго, чем в русском;
• во вьетнамском языке в настоящем, прошедшем и будущем времени без изменения используется одна и таже буквенная форма глаголов; время действия определяется вспомогательными словами, расположенными или  перед, или  после глагола, либо обстоятельством времени (в русском языке, как известно глагол “читать” многократно изменяется: читаю, прочитал, прочитано, прочту, а в повелительной форме - читайте);
• во вьетнамском языке нет необходимомости, как в английском языке, менять форму неправильного  глагола (например, write) в прошедшем времени на глагол “wrote” или  добавлять окончания “-ed” (для правильных глаголов в прошедшем времени) или “s” (для глаголов в настоящем времени после местоимений “he “ , “she” и “ it  “;
• соблюдается  строгая лаконичность в граматическом и лексическом   оформлении будущего времени. В русском языке упоминание о том, что я завтра пойду в театр не освобождает меня от необходимости применения глагола “идти” в форме будущего времени – “пойду”; и в английском языке упоминание, что я завтра пойду в театр, не освобождает меня от использования вспомогательного глагла ”will” перед  глаголом “go”. Во вьетнамском языке в аналогичном случае достаточно сказать только слово “завтра” (ngay) и можно оставить в покое глагол ”идти”(di), который в этом случае используется  без изменения  и без вспомонательного слова, означающего будущее время. Это будет выглядеть так: “ Завтра я пойду в Большой театр” (Ngay mai toi di Nha hat Lon).
• присутствуют   “слова – подсказки” (их называют классификаторами), которые позволяют сразу понять каким является внешний  облик предмета: круглый – qua (qua tao – яблоко); плоский – buc (buc hoa- картина); длинный – ngon (ngon tay сai – большой палец. Этот эффект “галограмы” слов унаследованно проявляется в тексте благодаря   “переведенным” в латиницу штрихам иероглифов;
• жестко фиксируется место определения, которое во вьетнамском  языке всегда размещается после определяемого слова. В этом заключается радикальное отличие от китайского языка, в котором определение всегда стоит перед  определяемым словом. В топонимике  это позволяет судить о национальной принадлежности названия реки или объектов местности. Китайцы пишут и говорят: ”красная река”,  вьетнамцы – “река красная”;
• установлена определенная очередность размещения определений за определямым словом. Сначала помещается определение, характеризующее состав предмета, за ним – показатель цвета и далее – указательное местоимение;
• вопросительные слова (что, где, когда, сколько и т.д.) во вьетнамском языке располагается в конце предложения. Тяо мон зи? (дословно: “малыш хочет что?);
• для вьетнамского языка характерна своеобразная динамика речи. Средняя скорость ее намного выше скорости русской. Во вьетнамском языке другой ритм, темп и стиль речи; в нем не допускается нечеткое произнесение окончаний. Требуется «озвончение» глухих согласных. Каждое слово произносится отрывисто и  отделяется от другого микропаузой. Мы привыкли к русским длинным словам, в которых слоги читаются слитно, на одном дыхании; нам трудно по-вьетнамски рубить слова на части - выделять составляющие их слоги.
• звуковой состав слов во вьетнамском языке (в отличие от русского) строго ограничен. Около 80 % вьетнамских слов состоят всего из двух слогов; количество звуков в них не превышает четырех.
• во вьетнамском языке (вьетнамской латинице) отсутствуют буквы соответствующие нашим ж, ц, щ, й, ъ, ь. Соответствующие им звуки вьетнамцыпри разгоаоре на русском заменяются их на з, зь, с, сь. Например: ска[з]у – скажу, молоде[с] – молодежь, товари[с] – товарищ, столи[с]а – столица. При произношении [ш] происходит замена его звуком [с]: ка[с]а (каша), ко[с]ка (кошка).
В современном вьетнамской латинице есть ряд преимуществ , обусловленных ее иероглифической исходной базой. При переводе иероглифов в записанные латинскими буквами слова Quoc Ngu, еще  не понимая точного значения и произношения слова, сразу же можно собразить является ли он живым или не живым. Правда, языковое наследие будизма может вас подвести. Живой во Вьетнаме является не только змея, которая могла быть твоей бабушкой, но и дорога, нож, тайфун или лодка. Язык отображает и подчеркивает особенности национального мировозрения и обычаи народов Вьетнама.
Реальное сиеминутное значение слова во вьетнамском языке зависит от его места в предложении и меняет свои значения, в зависимости от занимаемой позиции, как шкура хамелиона (одно и тоже слово, может быть глаголом, существительныи или прилагательным). Это явление многозначности одного слова в современный вьетнамский заимствовано из китайского языка, в котором один и тот же иероглиф обозначал существительное, глагол  и  прилагательное.
Самое сложное во вьетнамском языке - это фонетика; с нее и надо начинать освоение особенностей тональной речи. Вьетнамский  язык для меня, в полном смысле  представляется нотной (музыкальной) грамотой, в которой   смысл сказанного зависит лишь от  тональности произносимых слов.
Написал несколько страниц о вьетнамском языке и запоздало подумал – зачем это описание его особенностей  да и сам этот, скорее всего, уже никогда более не потребующийся мне в жизни язык?  И сразу вспомнился рассказ “Снежные шапки”  из “Книги скитаний” К.Г.Паустовского:
«Как-то ближе к весне, тихим и снежным днем ко мне в Пушкино приехал Булгаков. Он писал в то время роман «Белая гвардия», и ему для одной из глав этого романа нужно было обязательно посмотреть «снежные шапки» – те маленькие сугробы снега, что за долгую зиму накапливаются на крышах, заборах и толстых ветвях деревьев. Весь день Булгаков бродил по пустынному в тот год Пушкину, долго стоял, смотрел, запахнув старую, облезлую доху, – высокий, худой, печальный, с внимательными серыми глазами.
– Хорошо! – говорил он. – Вот это мне и нужно. В этих шапках как будто собрана вся зимняя тишина.
– Декадент! – сказал о Булгакове Зузенко. – Но, видно, чертовски талантливый тип. Добросовестно себя тренирует. Натаскивает себя на впечатления».  Освежив в памяти рассказ К.Г.Паустовского, я сразу же открыл первую главу «Белой гвардии»: «…в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь. Уже отсвет рождества чувствовался на снежных улицах. Восемнадцатому году скоро конец…. Все ветки деревьев стали лапчаты и обвисли. Гору замело, засыпало сарайчики во дворе и стала гигантская сахарная голова. Дом накрыло шапкой белого генерала…».
Сразу стало понятно, что используемые в книге мои, полвековой  давности записи о вьетнамском языке пригодились, прежде всего, для возрождения тех первоначальных удивительных впечатлений о встрече в далеких 1968-1969 годах с Вьетнамом, его людьми, «прелестями» геологии и  войны в тропических джунглях.
Изучающим вьетнамский язык чужстранцам  необходимо учитывать  национальные особенности местных жителей. Вьетнамцы - поклонники благозвучия и гармонии и не  любят слов лексически не сочетаемых друг с другом. Они являются сторонниками речевого этикета, который прежде всего отражается в правильном подборе местоимений. Существуют, как минимум, восемь слов  со значением “я”. Невежливо и непочтительно считается, например, называть только по имени старшего по возрасту или в социальной иерархии. В маршрутах и в те редкие дни, когда мне приходилось читать для них лекции (о месторождениях касситерита; о тебованиях к радиометрическому сопровождению поисково-съемочных маршрутов и др.), геологи называли меня дядей (Вac  Ton) или профессор Толкачев (Ton-ka-chop).  Интересно, что и в Южной Корее во время моих лекций о российском налогообложении сотрудники «КореяГаз» называли меня на занятиях профессор  Толкачев.
Перевод вьетнамской художественной литературы  или стихов  на русский язык всегда напоминает мне игру в покер, в которой приходится принимать некоторые необратимые решения, не зная реальных карт партнеров. Переводчики, как  и  участники  этой занимательной игры, пытаются проникнуть в мир адекватного перевода “без знания карт”, на базе только своих, уже сформированных представлений о иностранном языке. При этом “за кадром” иногда остаются существующие радикальные различия в национальной культуре, истории, философии, религии, мировозрения и даже в привычках жителей Вьетнама, в национальный состав которого,   кроме титульной нации вьетов (86%), входят еще 53 народности.
Меньше всего хочу впасть в эйфорию и взахлеб рассказывать только о  позитивных особенностях вьетнамского  языка. При всех достоинствах нельзя не упомянуть о реальной сложности освоения фонетики этого тонального языка. Целсообразно также подчеркнуть, что ветнамский язык является менее информативный (если хотите, более многословный), чем русский. Удивительно, но  русские  слова babushka, sputnik, taiga, pogrom, perestroika, dacha, beluga и kvas, которые в легко читаемом виде используются в  английском языке, в современном  вьетамском языке передаются сочетаниями нескольких слов и в звуковом оформлении мало похожем на оригинал: бабушка - b; gi;; cпутник Земли - l; m;t v; Tinh C;a Tr;i ;;t; дача - nh; tranh; тайга- r;ng taiga.
Наблюдаются и другие его отличия от русской речи. Если мы дважды или даже трижды повторим по-русски какой-либо признак пердмета, то в нашем понимании, это только усиливает повторяемое определение (например, ”красная, красная рубаха”- такое многократное подтверждение  цвета рубахи подчеркивает (в нашем понимании) радикально красный ее цвет.
Во вьетнамском языке повторение определения, характеризующего предмет, означает редуцирование признака, его ослабление (вы их понимании “дважды красная рубаха” уже по цвету  не такая уж красная, а скорее - красноватая). Прекрасный способ борьбы с  излишней болтливостью. Существует  множество односложных слогов и слов; большинство из них состоит из трех-чтырех букв, редко  из пяти или шести.
Без сомнения, многие мои коллеги-геологи думали, что лучше  всего научиться работать без переводчика в профессиональной среде; они полагали, что в геологии процесс освоения вьетнамского языка упрощается, так как многие термины палеонтологии,  минералогии и петрографии пишутся на латыни; это действительно так, в своей работе мы  опираемся  на тысячи широко известных в мире профессиональных терминов. Трудности возникают, как и у всех, впервые попавших во Вьетнам, в разговорной речи, при обычном описании геологических условий конкретного маршрута или керна буровой скважины, при составлении геологических карт, при обозначении на этих картах географических и топографических наименований. На прекрасной  первой  геологической  карте Вьетнама масштаба 1:500 000, составленной  в 1965 году при участии советских специалистов под редакцией А.Е.Довжикова,  названия рек и других топографических наименований были в итоге напечатаны в искаженной транскрипции – в прямом латинском звучании. Полагаю целесообразным сослаться на мнение автора книги “Очерки топонимики”, специалиста по мировой топонимике Э.М.Мурзаева (1974, с.304), который  отмечал, что  при написании  вьетнамских  географических  названиях неодходимо учитывать не только диокритические знаки, но и систему тонов (без ссылки на технические причины  о невозможности их учесть). Приоизнесенное нами слово  “Жара”, которое комплексно отражает температуру  атмосферы, на вьетнамский  переводится  по-русски двумя словами “Жаркое небо”, которые по-вьетнамски (строго по правилам) пишутся  наоборот: сначало -  (небо) и только  после него определение -   (жаркое).
В осуществляемом Россией повороте на Восток в центре внимания кроме Китая, Индии, Индонезии и неизбежно присутствует Вьетнам. В наши дни освоение вьетнамского языка - государственного языка страны, которая вскоре встанет  по численности населения  на один уровень с Россией, значительно упростилось. В процессе растущего  объема двухстороннего туризма, бизнеса, торговли и прироста числа вьетнамских эмигрантов на территории России год от года растут прямые контакты с его носителями. Появился даже языковый репетитор на базе искусственного интелекта TalkPal.
Мою дорогу к вершинам вьетнамского языка, освоенного на приличном уровне во время геологической загранкомандировки во Вьетнам, перекрыл в 1970 году  первый  секретарь Томского обкома  партии Е.К.Лигачев. Он  “зарубил” предложение ГКЭС о направлении меня на учебу в Академию внешней торговли. Очевидцы этого  решения утверждали, Егор Кузьмич якобы сказал, что хорошие специалисты нужны и в Сибири (вскоре меня  назначили главным геологом, а затем и начальником Томской комплексной геологоразведочной экспедиции).  Вспоминая этого партийного руководителя  можно добавить, что через четыре  года он  все же согласился с  предложением министра геологии России Л.И.Ровнина и первого секретаря Архангельского обкома партии Б.В.Попова о переводе меня на  европейский Север страны для работы управляющим Архангельского геологоразведочного треста.
Все последующие годы после завершения в декабре 1969 года командировки во Вьетнама (прошло уже больше полвека) я время от времени возвращался к своим дневникам, фотографиям и письмам; делал какие-то заметки, фиксировал на бумаге воспоминания и примеры из почти двухлетней вьетнамской жизни. Хранил все это в ящиках письменного стола, полагая, что когда-нибудь у меня появится время для завершения  подсознательно начатой еще во Вьетнаме работе над  книгой  ”Занимательный вьетнамский”.
Ряд страниц книги, не связанных ни с грамматикой, ни с лексикой, ни с фонетикой, ни с топонимикой вьетнамского языка написаны как лирические отступления от заданной темы. Полагаю, что они смогут сиграть  роль своеобразных “пауз” или, если хотите, рекреационных зон, предназначенных для отдыха от сугубо специфического, наполненого вьетнамским языком  текста книги.
В стремлении создать своеобразное книжное ассорти меня поддержало соображение, что знание, тем более изучение любого иностранного языка невозможно разместить в своем сознании без знания географии, истории, (древней и современной), топонимики и особенностей жизни говорящего на нем народа.
Вместе с тем, нахлынувшие воспоминания, старт которым дал подъем из запасников накопленного рукописного материала неизбежно раздвинул рамки лирических отступлений до размеров полноценных глав. Другой вопрос - в какой степени они соответствуют заявленной теме книги и будут ли они интересны читателям, обратившим внимание на название книги.