Полынья... Шестидесятые далёкие года

Уж не помню в котором году, —
(То ли шесть было лет, то ли пять) ,
От мостков шёл по тонкому льду...
Без присмотра оставила мать.

Видно, был в чём-то мой интерес,
Расплести бы клубка эту нить,
Только память, увы, наотрез
Те пробелы даёт воскресить.

Иногда, нет-нет, слышится плеск,
Что к стремнине реки уводил.
«Пиу-пиу» — чудно́! — громкий треск...
Кромка льда...
             Пальцы в кровь...
                Нету сил.

Я цеплялся, как мог, видит Б-г,

«Вот бедовый!» — услышал: «Пострел!
Чей ты будешь?» — «Врачихи сынок»...
Прошептать еле слышно успел.

За загривок схватила рука,
Небо...
        Звёзды...
            И снова провал.
...Я не помню того мужика,
Что нежданным спасителем стал.

Было холодно, просто невмочь.
Запах сена и ржанье коня...
В ту январскую стылую ночь
Окрестила меня полынья.

Скрип полозьев... Бежит санный след
Унося в глубь мальчишеских лет.