Великосветская хроника

Из книги: "Великосветская хроника", Воронеж, 1999,Центрально- чернозёмное- книжное издательство; Екатеринбург, 2022, Ридеро; Стихи.ру ;канал на Дзэне "Чудачка"; Изба- Читальня; ОК,Проза.ру
Б.М.   

ВЕЛИКОСВЕТСКАЯ ХРОНИКА               
                Памяти великого русского учёного
                (Фамилия изменена)               
Начала я учиться в аспирантуре неудачно. Нашли мне руководителя в МГУ в Москве. Но жила я постоянно в Воронеже. Руководитель   кафедры политической экономии был старый,  посредственный, опошленный жизнью. Однако держал марку, как же, он из МГУ! Но дело не двигалось с мёртвой точки. Тему выбрал неважную. Хозрасчёт в колхозах. Что это за тема? Тогда модно было ставить всё на рельсы хозрасчёта, то есть сам расходы производи, и сам  пользуйся трудами рук своих. Только налоги заплати, остальное – твоё! Но скажите мне, пожалуйста, как мог колхоз в то время в совдепии, существовать  без хозрасчёта? Он сам о себе заявлял – не поработаешь, ничего не добьешься,  туго затянешь пояс и будешь только одну водичку хлебать! Колхозам никаких дотаций от государства не давалось! Совхозы – другое дело – там собственность государственная, а колхозы  имели собственность паевую – взносы отдельных граждан, колхозников.
Да что и говорить! Когда стало модным быть кандидатом наук, то таких тем напридумывали, кои могут получить своё дальнейшее развитие, думаю, только на луне! Итак, начала учиться я заочно, приеду к руководителю с чемоданчиком коньяка. Встречусь с ним, но презент пока не отдаю, он мне выговаривает:
-Так дело не пойдёт, ничего у Вас не выйдет!
Вынимаю чемоданчик со спиртным, кладу перед ним. Глаза у него загораются фиолетовым цветом. Даже искрить начинают и бодрым, сладкозвучным голосом обнадёживает:
-Не волнуйтесь, всё будет у нас хорошо!
Я перекрещусь про себя, скажу: «Слава Тебе, Господи, что коньяком отделываюсь, в постель хоть не тянет!». Многие уже  предлагали  варианты близости, не соглашалась. Обязательный атрибут аспирантуры – когда аспирантка спит со старым, похотливо – облезшим котом - руководителем. Сначала стыд надо укротить, потом в постель забраться к нему, намучиться,  далее тебя осквернят, а следом пойдёшь восвояси. Бог меня оберегал, сама боялась греха тоже. Но, как бы там ни было, дело с мёртвой точки  не сходило, и никогда бы не сошло при таком раскладе. Он мне ничем не помогал, только презенты брал. Пожаловалась мужу, он решил помочь мне сменить руководителя.
Итак, сидим как-то с ним на кухне, решаем эти насущные вопросы. Мужу тоже неприятно – жена туда-сюда мотается.  Деньги, время тратит, семью покидает и толку – нет. И  он мысль хорошую подаёт:
-Вот что надо сделать. Приедешь в Москву, купишь в Елисеевском магазине хорошего винца, зайдёшь к Елене Владимировне Ивановой, супруге покойного Эдуарда Иванова, подаришь вино и попросишь её помочь найти здравомыслящего руководителя.
Немного поясню. Супруг у меня был – доктор химических наук, давно дружил с московским профессором – Эдуардом Ивановым, необыкновенно умным человеком, и тоже химиком. Отец его был крупным учёным, лауреатом сталинской премии, работавшим над многими интересными проектами. Сын – Эдуард - стал ещё более знаменитым. Во время 2-й мировой войны пошёл добровольцем на фронт, затем поэтапно окончил ЛГУ, аспирантуру, защитился, далее написал докторскую. Её содержание изложил в книге, книгу следовало напечатать, но  в СССР её никто не хотел издавать. Он очень переживал. Уже в  годы ядовитой реакции ко всему передовому, умному, прогрессивному, людям было нелегко выживать, расти. Иванова хорошо знали за границей – в ГДР и других демократических странах. С ним считались все передовые учёные того времени. Пришлось рукопись книги по  докторской диссертации отдать в Венгрию для опубликования в печати. Этого было достаточно, по напечатанной книге можно было защищать докторскую диссертацию. Для Эдуарда, как для учёного, такое время было не из лёгких. Гнобили, как могли. Как-то, разоткровенничавшись с моим супругом, он изрек:
-Знаешь, Паша, лучше б меня на фронте  убили, нет сил,   переносить все унижения, коим подвергся сейчас!  Ну, давай ещё по стакашку, что ли, тяпнем!
-Ну, что ж, Эдуард, давай! Как говорится: «Вздрогнем, водка!».
Наши ребятки напивались, бывало, сильно, особенно, когда у кого-то был обмыв докторской, или наоборот, следовало просить кого-то о помощи при защите диссертации. Пили ощутимо, дабы уж - «наверняка». Наверняка шло. Но большого учёного, прекрасного, энциклопедически образованного человека -  спаивали, а он не сопротивлялся – из тактичности – что он слабак, что ли? Русский же мужик, не чистоплюй какой-нибудь! Да и отказать как-то неудобно в застолье, у  другого человека большая радость.  К тому же - вся атмосфера неприятия в совдепии действовала смертоносно. От неё хотелось забыться, уползти в свою скорлупу, никого не видеть, не знать и не расстраиваться! Завистники гнобили  систематически и под разными видами.
Супруг рассказывал – Эдуард всегда работал над собой, рос, его доклады слушали с открытыми ртами, а другие, не в пример ему, защитят кандидатскую диссертацию, и - застряли. Более и статьи ни одной не напишут.  О таких ребятках супруг говорил – «тупой доцент».
Эдуард для моего мужа был примером в науке, в попойках. Надо кому-то защитить, его умаслить – и пошло и поехало. Бывало, зависнет  в кабаке, долго не является домой, бежит Алёна, его супруга, разыскивает по всей Москве своего дорогого Эдуарда, а найдёт в компашке, разнервничается: -  уничтожают его, спаивают, не считаясь с тем, что  он  очень  слаб здоровьем.  Наш ведь русский люд живёт по пословице – Только мне подай! Ну, даст она им всем «прикурить» за свинство и беспардонность, заберёт своего дорого и  - домой.
Кстати, он не был  пьяницей в прямом смысле, его просто  круто  ломала жизнь. Она в России многих умных, талантливых и совестливых ломает!  Завидущие бездари -  крутят головами, высматривают: кто неудобен, того  надо «закопать».
Вечерами, если были гости и оставались у  него на ночь, то ложась спать, брали в руки партитуры Вагнера, читали их, представляя ожившие перед собой оперы «Лоэнгрин», «Тангейзер», «Тристан и Изольда», «Парсифаль». Эдуард хорошо разбирался в классической музыке, живописи, литературе. Вся московская творческая элита любила у него собираться вечерами, беседовать, слушать, вникать, постигать. Увлекаясь пятистишиями на японский манер, в форме «танка», я писала тогда об Эдуарде следующие стихи:
(И. Э.)
Ты, как Моцарт,
Дольше живший
На земле.
Те же беззащитность,
Доброта и грусть...
***   
(Памяти И. Э.)
Ну что там  говорить.
Зачем теперь кричать.
К чему надсадно горло рвать.
Не берегли, кололи и рубили.
Потом же «аллилуйя» говорили.
***   
(Э. И.)
Если б я была когда-то возле…
Если б с глаз твоих слезу снимать…
Если бы…
Когда ты их снимал,
Башмаки твои мне целовать…
***   
(Э.)
Родился человек,
Он гений был.
А ему кричали:
«Не знаем мы твоей печали,
Быстрей бы все такие умирали!».
***   
Но ещё в довольно молодом возрасте, сердце его не выдержало той дикой травли, коей был опутан он, словно непроницаемой  плёнкой, в коей он изнемогал. Когда я решила ехать с визитом к Елене Владимировне,  она уже была вдовой, жила одна. Замужняя дочь обитала  со своей семьёй отдельно. Елена Владимировна тогда уже подумывала о размене квартиры для дочки и себя.
Итак,  зашла я в Елисеевский магазин, купила кипрское вино, в то время в единственном магазине, в совдепии,  можно  было купить случайно редкие деликатесы. Как-то я узнала, что кипрское вино дарили ранее только короли королям. Это было самое ценное и дорогое вино. Затем я направилась на  указанную улицу, в центре Москвы, к Елене Владимировне в гости.
Когда я, поздоровавшись, прошла в гостиную, она всплеснула руками:
-Какие Вы разные с супругом! – Из тактичности она не сказала напрямую: «Ты - молодая красавица, девочка, а твой супруг – старый, страшный, потрёпанный!».  Я, конечно, поняла её так, но не обиделась - это была правда. Старче окрутил меня, когда я сдавала кандидатские экзамены при поступлении в аспирантуру. Там он меня и приметил. Разыграл такую трагичную схему любви, заставил даже резать руки свои и мои и клясться кровью, что я не брошу его никогда и не изменю. И что же из этого вышло? Он меня, глупую и неопытную, водил за нос, пока я наукой занималась. Всех моих подруг «перебрал». Вёл себя почти так, как академик Ландау, только тот уже совсем далеко зашёл в своих «шалостях». Слышала, что его жена рассказывала некоторым  приятельницам по секрету:
-Не расстраивайтесь, милые женщины, гулял и мой милый. Сначала где-то на стороне встречался, потом – домой стал приводить, - в гостиницу в совдепии не пускали в один номер неженатых любовников. - Стоит его пассия у подъезда, он  домой забегает, умоляет:
-Голубка моя, забирайся в шифоньер, мне надо срочно переговорить с одной дамой тэт-а-тэт! – забралась я туда, глупая, сижу. Поверила, начнут секретный разговор. Слышу: щебечут, потом диван заходил с  треском. Вдруг его голос: «Всё хорошо?», - в ответ – «Да». Тогда: «Ну и добро!». И треск уже сильнее слышен,  только раздаётся: «Ах!», «Ох!».  Не вытерпела: выскочила из своего заточения и закричала: «Вон!». Хотела  накинуться на них,  еле сдержалась. Он вскочил,  натягивает на себя кое-что, она за его спиной кое-как  оделась и убежала.  Как такое понять? – А ей приятели отвечали:
-У многих случаи приводов мужьями домой  «дамочек» были,  и без хозяек,  непонятно что делали!  Молодые женщины  любым способом хотят защититься! – Услышала я такие разговоры и подумала: «Видимо, надо мстить в ответ на подобные демарши мужей!». Какая невыносимая пошлость!
Значит, захожу я в гостиную к Елене Владимировне, отдаю вино, она-то -  москвичка, сразу догадалась, что к чему, взяла из моих рук бутылку с волшебным напитком и прозвенела колокольчиком:
-Будем сегодня пить это  вино, хорошо?
Я обрадовалась, ответила согласием! Когда я прошла в комнату, то обратила внимание на очень большую картину, висевшую прямо передо мной.
 Я обернулась к хозяйке:
-Это художник Белиницкий – Бируля? - Спросила я её в свою очередь.
-Да, со своей дарственной подписью на обратной стороне! – Ответила она. Я подошла поближе, мне было интересно посмотреть на подпись на картине, если получится. Прочитать не удалось, но сбоку картины увидела на подставке  китайскую бронзовую статуэтку. Я сказала, обращаясь к ней:
-А эта статуэтка, безусловно, китайская? И, кажется, эпохи Тан?
-Специалисты сомневаются и до сих пор спорят: одни утверждают – это подделка, другие, что это работа эпохи Тан, а иные –  эпохи Мин.
- Какая прекрасная вещичка!  И как интересно!  Можно я её подержу немного в руках?
-Да, безусловно! – Ответила Елена Владимировна.
-У неё очень чёткие очертания, это и вводит в заблуждение специалистов,   - говоря о ней, как о подделке. Знаете, настоящее искусство раскрывается, если очень долго смотреть на вещь. Сразу она ничего не скажет Вам. Можно я дольше буду держать её в руках,  смотреть на неё и говорить с Вами?
-Да-да, держите.
 Мы немного выпили  вина, побеседовали. Она рассказала мне: была на научном симпозиуме в ГДР, за ней стал ухаживать и изрекать любезности молодой парень, на двадцать лет младше её:
- Представляете, говорил -  не верит, что мне уже пятьдесят лет, всё делал жаркие комплементы и стонал: «Как Вы хороши!», - надо сказать, она, действительно, была очень хороша: стройная, миниатюрная, прекрасно сложена, красива лицом - той поразительной красотой, которая может покорить любого! Глаза жгучие, зовущие, как у молодой газели, на голове - аккуратная стрижка, сама - необыкновенно обаятельная! На неё хотелось смотреть и смотреть, слушать её и слушать!  Эта женщина выделялась, среди других, притягивала, как редкая драгоценность. Доктор наук, умная, женственная, не синий заумный чулок. Настоящая женщина. Даже без докторской она выглядела на ОК, что же говорить о степени? Наверное, каждый смотрел на неё и думал про себя: «Ах, какая женщина! Мне б такую!». Ею я была просто покорена.
 Слушая её, всё посматривала  на статуэтку. Под конец разговора я добавила:
-Думаю, это настоящая китайская бронза. Не доверяйте тем, кто говорит, это пустышка! Дайте нож, немножко поскребём снизу патину. Если не подделка, она не соскребётся, потому что эта бронза веками впитывала в себя окислительные процессы. А если это имитация под старину, то получится соскоб.
-Вы специалист в экономике, но превосходно разбираетесь в искусстве, удивительно!
- Здесь нет ничего  удивительного! Бабушка по родному отцу была искусствоведом, я  некое время жила у неё, она многому меня научила и привила любовь к искусству.
-Просто потрясена! – Развела руками Елена Владимировна, - В наше время так тонко понимать и разбираться в искусстве!?
-Благодарю!  У бабушки были бесценные вещи, она была дворянкой, некогда очень обеспеченной.   Но теперь ничего не сохранилось от её коллекции! Она всё передала  в областной  музей, - и тут я поняла – мои акции возросли на все двести процентов,  без всякого моего старания!
Вскоре мы распрощались, затем мне сообщили – нашли мне руководителя – ни много, ни мало – академика, Тихонова В. А., племянника  предсовмина – Тихонова Н. А. при Леониде Ильиче Брежневе. К слову сказать, Брежнев постоянно напоминал своим друзьям: «Да зовите меня просто – Ильич!». И тогда же  мне рассказали всю подноготную, как добились этого для меня. Елена Владимировна попросила бывшего друга Эдуарда – Сергея Мареева – найти мне хорошего руководителя. Он обратился с просьбой к своему другу – сыну зав. министра финансов. Тот спросил Сергея:
-А тебе это очень надо?
Сергей ему на это ответил: «Очень!» и дело было сразу решено позитивно. Но я была поражена: какой была русская интеллигенция в то время! Не вёлся разговор о деньгах, связях, понимали друг друга сразу и помогали! Сейчас уже такого нет. Всё решают деньги! Но вернёмся всё-таки к нашим баранам, как любил выражаться Карл Маркс, без цитат коего ни одна диссертация ни  в какой области науки тогда не обходилась!
 Академик Тихонов В.А. был в то время очень влиятельным человеком, разрабатывал теорию  агропромышленного комплекса на территории страны для ЦК компартии СССР. То есть следовало объединить предприятия, производящие сельскохозяйственную продукцию с промышленно перерабатывающими и торговыми предприятиями в один комплекс.  Мы договорились с руководителем по телефону, что я появлюсь в Академии наук и буду его ждать у кабинета. Когда он показался в шикарном пальто, окружённый знатными шишками, довольно молодой, очень интересный, то, увидев меня, сказал окружающим его персонам:
-Господа, давайте сначала пропустим даму в кабинет, а после Вы зайдёте!
Все согласились.  Но, видно девушки названивали ему домой часто. Как-то, приехав в Москву, позвонила ему, узнать, когда можно будет встретиться с ним, взяла трубку жена  и закричала в истерике:
-На работу звоните!  - И я поняла – замучили её аспирантки. Вешают ему себя в наглую. Всем ведь хочется сейчас и сразу - в дамки! А у него, может, и голова кругом пошла от большого количества  их!
Ах, ах, представляете? Вот с ним я бы рискнула  пойти на сближение после вывертов  мужа – он показался мне настоящим джентльменом! Шикарный мужчина, ну настоящий полковник! Вот с таким можно было мужу и отомстить! Дух захватывало   только смотреть на него! А что дальше?    Мечтала уже даже  немного о нём, но он ничего  мне не предложил! Хотя я была  молода и хороша! И  смотрел  на меня с  восхищением!  Но не могла же я сама себя повесить ему на шею!? Ай – да - да! Вот - невезуха! Да нет, шучу, Бог отвёл от греха, да подалее! Видно, я находилась под покровом благодати Его!   И он молодец – " стойкий оловянный солдатик!". Низкий поклон за благородство. Но при таком руководителе всё шло у меня, как по маслу, само собой!
 Однако... в последующие годы началась  горбачёвская перестройка и работа над агропромышленным комплексом прекратилась. Труд учёного академика пропал даром! Такое отношение к его работе подорвало его здоровье... А ведь это дало бы миллионные прибыли государству и большие удобства и дешевизну продуктов простым людям! Увы...
 ***
Много времени спустя, когда в нашей стране появился Интернет, я прочитала об Эдуарде следующее:  вышел в коридор и перерезал себе горло. Получается, не вынес  всех тягот травли, обрушившейся на него? И, в один из самых горьких и тяжёлых, для него дней, совершил последний  перерасчёт с жизнью... Я подумала тогда: зачем же сообщать о таком факте, коего, наверное, не было? Мой супруг ездил на его похороны, и намёком там никто не обмолвился о таком. Причину смерти друга муж объяснял  так:
-Он, бедный, очень устал, сердце не выдержало.Но пить он уже перестал давно, постоянно воздерживаясь. Мы как-то с ним разговорились, и я ему высказал: он не простой учёный, он – гениальный учёный, его знает уже весь мир, как светило науки, поэтому он должен себя беречь для науки."
 Видимо, даже доброе имя гениального учёного не давало и не даёт кому-то покоя...  Но недруги зря стараются!
Правда – жива, в течении многих лет после смерти ученого, систематически проводились научные "Чтения", посвящённые его имени!
****
 О, Россия, матушка любимая, почему ты вовремя не ценишь своих великих сыновей, но после их гибели льёшь горючие слёзы?! Доколе будет продолжаться такое?! На твоей материнской груди они вскормлены, под твоими небесами выращены, твоим хлебом питались, твоими родниковыми водицами запивали, полные: надежд, любви и свершений...И так трагичен их конец... Зависть, чёрная зависть, бессердечие и равнодушие, воровство их идей, губили их!
Есть такой презабавный анекдот про возвращение великого Шаляпина из-за границы в Россию. Выйдя из вагона поезда на перрон, он опустил на землю чемодан, протянул руки вперёд и воскликнул с пафосом:
-О, Родина! – Затем взглянув на землю, где был поставлен чемодан, увидел: того уже нет рядом и, растерявшись и как-то весь съёжившись, трагически добавил, поникшим голосом, – Я узнаю тебя!...
Смешно, не правда ли? И очень  грустно...
****
Незаметно я сошла со стези преподавателя политической экономии в вузе и стала на путь писателя духовной и светской художественной литературы, издала пока 17 книг в различных издательствах, имею на некие благословение патриарха Алексия 2, при поддержке Кремля писала кое что из рассказов, на злобу дня и отсылала им. Но меня тоже может ожидать не лучшая участь, она всё более усугубляется постоянным собачьим лаем уже в течении 10 лет, доносящимся и днём и ночью из квартиры, расположенной под моею. Там имеется семь собак и ещё доращиваются щенки. И с каждой моей жалобой на невыносимую обстановку в квартире, лай собак раздаётся всё сильнее и яростнее, мол, знай наших! Ведь щенки сейчас – ценятся на вес золота, а писатели - нет. К тому же, было несколько поползновений со стороны хозяйки собачьего царства уничтожить меня, об этом, мне уже пришлось сообщить в Кремль и моим близким.
  ****
Но со временем, когда меня не станет, на моём доме, предполагаю, будет вывешена табличка следующего содержания: "Здесь жила великая писательница, такая-то и такая-то.  Прохожий, остановись, сними шляпу и благоговейно заходи в сей дом..."
  Не правда ли, такое будет ещё более смешнее и грустнее, чем случай в анекдоте с Шаляпиным...


© Copyright: Розена Лариса, 2024
Свидетельство о публикации №224051700659