Грушенка на белой горе

Их везли в вагоне для перевозки скота...Пронизывающий ноябрьский ветер врывался в
щели, леденил душу. Лиза и Аня жались друг к другу, пытаясь согреться, кутались в старые шали. Пятнадцатилетние девочки выглядели совсем подростками. Глаза опухли от
слез. На коротких станциях им ставили ведро с водой. Еды не давали.Поезд стучал и стучал, словно узник в одинокой камере. Позади оставалась истерзанная и поруганная
фашистами Россия, впереди-страшная неизвестность.

Через несколько дней мучительного переезда узниц- подростков вели по улицам чужой, враждебной  страны. Брезгливо морщились немецкие обыватели у стен своих культурно
убранных домов."Руссиш швайн",-бросали они презрительно вслед жалкой колонне. Это выражение слышалось все чаще и чаще.

Концлагерь Швайенфурт находился недалеко от французской границы. Высокий забор, обнесенный колючей проволокой, скрывал военный завод. Попавшие туда теряли свои имена. На грудь и спину им вешали ост- табличку с номером. Здесь ломали личность и
Фабриковали рабов...

От непосильной двенадцатичасовой работы у Лизы подкашивались ноги. В коротких тревожных снах ей виделась мать. Сытый полицай бил ее прикладом в худую грудь. А
 Она все пыталась вырвать свою дочь из крепких красных лап и никак не могла...Сон
прерывался воем пронзительных сирен и злобным лаем немецких овчарок.

Лиза плакала, размазывая слезы по лицу. Седой кнцлагерный мастер, ухватив ее за локоть, что-то быстро проговорил по-немецки,а затем добавил на ломаном русском:"Будешь
плакать- будешь сгорать..." И показал на чернеющие трубы крематория, возвышающиеся
Вы над высоким забором лагеря.

В бараке, где находилась Лиза, рядом с русскими были украинцы, поляки, евреи. Отдельно
содержались французы, голландцы, итальянцы. Языковой барьер почти не чувствовался.
Все понимали друг друга по взгляду и интонации голоса. Хуже всех содержались русские и евреи.

Роза корчилась по ночам от боли. Ее мучила открывшаяся внезапно язва. Лиза потихоньку
Разламывали для нее черные сухари, переданные французскими военнопленными. Она медленно жевала их, и казалось, что боль немного уходила.

Стоя за станком, Роза роняла детали-выходил брак.Полицай бил ее по лицу:"Шнель, юде
Шнель, будешь сгорать." Роза не выдержала, плюнула ему в лицо.

Ночью ее забрали. Она уходила, гордо вскинув голову, темные кудри рассыпались по плечам. Потихоньку наклонившись, она что-то уронила в руку Лизе.Алой кровью заструилась шелковая ленточка. Маленький серебряный крестик ожог ладонь.
Розу сожгли.
На следующий день все пели "интернационал". Каждый на своем языке. Через минуту его
Подхватил весь концлагерь. Все голоса слились воедино. Ничего не могли сделать немецкие
полицаи. Кровь струилась по нагайкам, а песню заглушить не могли.

Концлагерь бомбили, пытаясь уничтожить военный завод.Начиная с 1944 года, бомбежки
стали почти ежедневными.Славянам и евреям нацисты не предоставляли бомбоубежища.
Надзиратели закрывали их в цехах. Пленные гибли сотнями и тысячами.

Очередная бомбежка застала врасплох. Двери цеха остались незапертыми. Пленные ринулись, ища хотя бы какого-то укрытия. Рвались бомбы. Гудела земля. Аня и Лиза увидели проем в заборе,поврежденной взрывами. Благополучно нырнув в него, оказались на свободе. Бежали куда глаза глядят.

Через некоторое время позади остались поле и роща. Девочки увидели  перед собой небольшую немецкую деревню.Незаметно их настигал вечер.Беглецы дрожали от холода,гнулись словно стебельки под осенним ветром.Наконец  они решили постучать в ворота одинокой усадьбы, находившейся почти у леса. Дверь открыла.старая немка.Она
Удивлённо  посмотрела на замученных детей. На ломаном немецком девочки объяснили, что
прячутся от бомбежки ,попросились переночевать. Что-то похожее на сострадание мелькнуло в глазах старушки. Она впустила беглянок в дом Рядом  на ферме мычали коровы, ожидая
Вечернюю  дойку. В доме чувствовалась нехватка рук. В благодарность за доброту девочки
решили помочь по хозяйству.Фрау Эльза с удовольствием смотрела как ловко мелькали руки
Лизы и две шикарные каштановые косы покачивались за спиной.

-хорошо, хорошо,-говорила она по немецки,-Мой сын Вилли -солдат, служит во Франции.
Вот вернется, я познакомлю тебя с ним.
-черт бы подрал твоего Вилли,- думала про себя Лиза.-Есть сильно хочется.
В тот вечер их накормили.Дали вдоволь попить молока.Несколько дней Лиза и Аня жили на ферме.

Однажды вечером пришел младший брат фрау Эльзы..Он что-то торопливо и отрывисто
Выговаривал старушке на кухне. Утром в дом явился эсесовец. Девочек арестовали и
Отправили в лагерь, жестоко избили и бросили на бетонный пол.

Вновь над лагерем кружили самолёты,летели листовки. На всех языках союзники предупреждали пленных о предстоящей бомбежке.

Она обрушилась огненным шквалом с неба. Казалось, земля и небо сошлись в одну горящую бездну. Зажигательные бомбы упали в цех, где работали русские пленные. В
тот день погибло 700 человек. Лиза осталась чудом жива.Ее откопали на следующие сутки, заваленную целой горой трупов.

Очнулась она только в госпитале. На теле не было места, которое бы не отзывалось
Болью. Сознание то приходило к ней, то ускользало вновь. Лизе чудилась грушенка на
Белой меловой горе.Она осыпала ее вешним цветом. Лиза тянула к ней руки и не могла
Их поднять: обожжённые, они словно налились свинцом.
Но жизнь звала ее, весна стучала в окна зелёными ветками. "Если выживу и вернусь домой, будет у меня много детей, белая хатка и сад с яблонями и грушами"-так думала
Лиза. И она выжила...

Ане немного повезло. В тот страшный день во время бомбежки она убирала бараки.Ее
лишь контузило. В госпитале находилась недолго. Однажды в палату пришел незнакомый
Мужчина в немецкой форме. Некоторое время он незаметно разглядывал раненых, а затем
Подошёл к Лизе и тихо сказал по-русски:"Как можно скорее уходите отсюда. Госпиталь
будут бомбить, потому что под ним скрывается  авиационный военный завод. " Лизе стало
Понятно, почему их, русских, не оставили умирать, а отправили в госпиталь, в котором
Лечили немцев. Совсем ещё ослабленная, она возвращалась снова за колючую проволоку.

Фашистский монстр поджимал  свои  отрубленные щупальца, чувствуя близкую кончину.
Не так уже злобствовали полицаи и надзиратели.И даже  псы, хрипевшие от ярости, меньше бросались на пленных.
В апреле 1945 года концлагерь Швайенфурт был освобождён союзниками. Оставшиеся в
живых, плакали обнимая друг друга. Впервые девушки надели настоящие платья, сбросив
ненавистные лагерные лохмотья. Расплывались белозубыми улыбками американские солдаты,
угощая девушек шоколадом. Освободители сразу же почувствовали себя новыми хозяевами.
Расчётливые американцы предлагали пленным остаться, видя в них дешёвую рабочую силу.
Обещали красивую жизнь,да только желающих на райские обещания не оказалось. Своя,
родная земля звала каждого. Пусть хоть помереть, но только на ней. От Бранденбургских
ворот через всю Восточную  Пруссию наши бывшие пленницы гнали табун лошадей для
Советской  Армии. В поезд сели уже на границе с Россией.

Золотило солнце лучами землю, набирали силу молодые ростки. Лиза шла по искалеченной
родной земле.Мать не верила своим глазам, увидев дочь живой. Долго плакала, упав перед
ней на колени.

Снова, как в детстве, Лиза забралась на меловую гору. Вытягивая на встречу ей ветви,
трепетала  грушенка под ласковым ветром бабьего лета. Наливались соком душистые,упругие, словно маленькие груди плоды. Лиза обняла коричневый ствол,прижалась
к нему щекой. "Грушенка моя, выжили мы с тобой"....

Здесь и встретила Лиза своего Ивана. Пришел из соседнего села Терехово русовосый тракторист-косая сажень в плечах,не терпя возражений, посадил ее на своего фыркающего
Дымом коня и увез с собой. Вместе работали в поле, рожали детей, поднимали страну.
Ах, как трудно! Но откуда-то бралась сила. Наверное, от земли Русской, да от синих
глаз...

Всю свою долгую жизнь Лиза молилась за тех, кто навсегда остался за колючей проволокой
Концлагеря, чьи тела были сожжены, а пепел выброшен в чужую землю. Ночами  она
Кричала от ужаса. Ей снились бомбежки,смертельно раненые узники,кричащие и падающие
друг на друга...

Зарастают, словно старые раны окопы, зарубцовывается  людская память. Все меньше
становится тех, кто спасал нашу Родину от коричневой чумы,кому выпала страшная участь
Быть узником фашистских концлагерей.Но мы должны свято помнить об этой страшной войне,чтобы не повторять ошибок прошлого, чтобы никто и никогда не посмел переписать
историю нашего народа,помнить о великом подвиге русского солдата,освободившего мир от
Фашизма.

И если снова  кто-то захочет вскинуть руку в приветствии новому фюреру,пусть встанут
перед ним могилы наших предков и пламя адских концлагерных печей опалит эту руку...