Два старика

В тени платана в полдень на топчане,
Седых два старца не спеша вели беседу,
О чём? – Да ни о чём, о всяком разном,
Меняли темы плавно, время шло к обеду.

В двадцатом веке и в конце двадцатых,
Под грохот пушек красно-белых родились,
Они на свет и со времён тех диковатых,
По жизни расходились, вновь сходились.

Почти за век они увидели всё, то, что нам,
Известно, разве что, из фильмов, умных книг,
И, счастье и несчастье разделив напополам,
Теперь делились мудростью, какую кто постиг.

Давненько ничему не удивлялись, никому,
Их огорчить иль рассмешить не удавалось,
Со стороны даже казалось, скрытую вину,
Мучительно в сердцах носили или жалость.

Вину за то, что вновь страна в войне,
За то, что не дожали Гитлера сильней,
И вновь, тела оставив догорать в огне,
Взлетают к Богу в небо души сыновей.

Нет, дорогие старики, вам нет причин,
Искать в себе вину, теперь все стали,
Не тем народом, что когда-то был един,
Хоть и не всё, но многое мы растеряли.

Одни в погоне грязной ничего не вспомнят,
За деньгами, за славой, напрочь забывают,
Своих детей, друзей, любовь свою хоронят,
Отчёт не отдавая в том, чего себя лишают.

Другие, Веры якобы, но нет, адепты смуты,
Как в стадо, блея, сбившийся электорат,
В святые облачившись богохульно атрибуты,
Возносят до небес постылый всем ареопат.

Маньяки и манкурты, аферисты и наркоты,
Женоподобные шуты и жители соцсЕтей,
Перечислять всех можно долго, до икоты,
Весь шлак последних трёх десятилетий.

Когда-нибудь, однажды, может, скоро,
Я перестану свои мысли доверять,
Бумаге и перу, безмолвно и с укором,
Я буду жизнь потомков созерцать.

В надежде память добрую оставить,
После себя, себе я в старости желаю,
Детей и внуков от всех бед избавить,
И пусть они живут, войны не зная.

Не сожалейте об ошибках, аксакалы,
Вам довелось грехи отцов смывать,
А нам осталось дело лишь за малым,
Исправив всё, дров новых наломать.