Свиток желаний

(начало http://stihi.ru/2022/10/03/4195)

ПЕПЕЛ ВОЛШЕБСТВА, ИЛИ СТО ТЫСЯЧ БЕД

3. Свиток желаний

Придворный астролог жил в вечном стремленье
Найти древний свиток. Он был в опьяненье,
Когда этим свитком ещё обладал.
Тогда молодым он похвастался в баре,
Что свиток имеет, лежит тот в футляре,
А свиток волшебный — к богатству портал.

Старик он теперь, но всё так же о власти
Мечтает. По жизни ведут его страсти.
Он помнит, как свиток желанный добыл,
Как с ним добирался три с лишним недели
В своё королевство. Две женщины смели
Его напоить и оставить без сил.

Немного он винного выпил напитка,
А утром проснулся разбитый, без свитка…
Прелестниц из бара он быстро нашёл,
В рассказе их путанном не было толка:
«Просил незнакомец… дал денег и только…
Был в маске блестящей и гладкой, как шёлк…»

Он вора искал, но всё без результата,
Такая была за наивность расплата.
Служил королю звездочётом с тех пор
(Астрологом был он по линии деда).
Недавно узнал вдруг про заговор Сета,
Случайно подслушав двоих разговор:

О свитке жрец храма вещал королеве
И скрипке чудесной. Астролог был в гневе
И клялся скорей поквитаться с врагом.
Тот свиток похитил не жрец ли Верховный?
Астролог горяч был, как звёздные «овны»,
И сыщика нанял следить за жрецом.

А тот не дремал, разузнал соглядатай,
Что Странника Сет, соблазняя наградой,
Отправил по свету искать инструмент.
И сыщик за Странником шёл незаметно,
Ему указание было: секретно
Ту скрипку изъять в самый лучший момент.

Он всюду проскальзывал лёгкою тенью,
И слежка, казалось, уж шла к завершенью,
И чёрная скрипка явилась в шатре,
В котором людей развлекали артисты.
Но скрипка сгорела и, видимо, быстро,
Рассыпавшись в пепел в угасшем костре.

А сыщик в камнях отыскал лишь осколок,
Один не сгоревший… Придворный астролог
Решился про всё королю рассказать:
Про свиток, монету и чёрную скрипку,
Про Сета предательство. Пряча улыбку,
Он нервно терзал бороды своей прядь.

Рассказу внимая, король хмурил брови:
Неужто все жёны к изменам готовы?
Был отдан начальнику стражи приказ:
Поставить мерзавца скорей перед троном.
Вести в кандалах, пусть идёт обречённо!
Астролог предчувствовал истины час,

К жрецу он входил с королевскою стражей,
Надеясь увидеться с давней пропажей,
Которую многие годы искал.
Но он не предвидел реакции Сета —
Как быстрая молния яркого света,
Вонзился в астролога острый кинжал.

…Король был задумчив — волшебные вещи,
Хоть чем-то пугали и были зловещи,
Но пользу нести королевству могли.
Астролог поведал о тайне до смерти,
Сказал он: — Вы в свиток желаний поверьте,
Таким не владели ещё короли.

Мы сможем любые исправить ошибки,
Создав из монеты и щепки от скрипки
Совсем не простой для письма карандаш.
Коль им написать, да на свитке желаний,
Любые слова из заветных мечтаний —
Реальностью станет манящий мираж.

Сумел ювелир изготовить как надо,
Немного добавив каменьев и злата,
Простой карандаш. Чтоб рука короля
Достойно предмет тот чудесный держала,
Украсил оправой его из коралла.
И был карандаш тот чернее угля.

Король тосковал о жене-королеве,
Томилась она в тёмном каменном чреве,
Но всё же силён был её магнетизм.
И вот написал он на свитке желанье:
«Хочу позабыть и любовь, и страданье —
Пусть будет в груди у меня механизм!»

И мир посерел, стал пустым почему-то,
И, словно часы застучали откуда —
То щёлкал в груди вместо сердца металл.
Король ощущал, как внутри шестерёнки
Крутились, жужжали в волнительной гонке.
С тех пор, говорят, никогда он не спал.

Искал он порядок, стабильность и точность,
Во всём уважая железную прочность.
К прогнозам астрологов вдруг охладел,
Наполнены были враньём предсказанья.
Придумать жрецам обещал наказанье,
Закончив правления их беспредел.

Всегда презирал он сумбур, неизвестность,
Увидел теперь механизмов полезность,
Что истина есть в совершенных часах.
Как сердце звучало теперь идеально,
Так молот могла бы любить наковальня.
Вот если б во всех так звенело телах!

И разум его прорабатывал планы:
Как сделать, чтоб все прекратились обманы,
На улицах тихих была чистота,
Подстрижены стали кусты и газоны,
Чтоб в срок выполнялись приказы короны —
Вот это тогда бы была красота!

В отлаженный мир не зайдёт аритмия.
Машины послушней, сильней, чем живые,
Они не впадут от работы в тоску,
Они не едят и не любят напитки.
И пишет король осторожно на свитке:
«Хочу для себя золотого слугу».

Слуга появился большой, неподвижный,
Предстал перед ним, как округлый булыжник
И с щелью в груди. Неживой человек.
Король положительно верил в победу,
Он в щель опустил словно уголь монету,
Пружин запустив нескончаемый бег.

В слуге тут же щёлкнуло что-то негромко:
Пружина разжалась, пошла шестерёнка,
И он поклонился: — О как же я рад
Служить королю, и даю обещанье —
Стремиться любое исполнить заданье,
Построить дворец иль собрать виноград.

— Оставим на время мы сбор урожая,
Нужны мне монеты. Земля есть такая,
Пустыня… И там королевство одно
Когда-то в зелёных садах процветало,
И чёрных монет в той пустыне не мало.
Сюда их неси, коль со мной заодно.

Доставил слуга из далёкой пустыни,
Где старого замка дряхлели руины,
Мешок удивительно чёрных монет.
Одна из которых в груди автомата
Прекрасно работала, чётко, как надо,
Рождая в слуге электрический свет.

И пусть без эмоций слуга и бесстрастный,
И пусть равнодушный — не будет соблазна
Предать и просить за работу наград.
А сколько в нём силы, а сколько терпенья!
Король, не скрывая своё увлеченье,
Творил механических слуг и солдат.

И чтобы никто не решился на кражу,
Приставил он к свитку железную стражу.
И трое таких же ходили за ним
По замку, по улицам города, всюду.
Министры дивились нежданному чуду
И шли к королю: — Мы таких же хотим!

Но быстро закончилось их восхищенье,
Король неожиданно принял решенье:
Закрыть от воров королевский карман.
Наслушавшись много придворных советов,
Он новым приказом прогнал дармоедов,
Их всех заменил электронный болван.

Чтоб город хранили не только засовы,
Король сотворил полицейских толковых,
Следили теперь за порядком они.
Работали рьяно его автоматы —
Совсем без души и во всём бюрократы,
Ему сберегали богатство казны.

Все жили под строгою властью закона,
Всё было сурово и сплошь эталонно,
По плану сверхточному, без суеты.
Король посчитал, что творил совершенство,
И он, если б мог, ощутил бы блаженство —
Вот так короля исполнялись мечты.

Само королевство, меняясь, черствело.
Чиновники, разом оставшись без дела,
Устроить решили всеобщий мятеж,
Вернуть чтоб на трон поскорей королеву.
Народ подводили к священному гневу
Министры, оставшись совсем без надежд

На завтрашний день. Ведь они потеряли
Все нити к финансам, лишились регалий
И власти желанной, по сути того,
Что так получали всегда без усилий.
Но заговор их механизмы раскрыли —
Король был доволен, творя волшебство.

И он написал для мятежных министров
На свитке чудесном желание быстро:
Чтоб были послушными эти враги
И в миг исполняли его повеленья.
При этом не чувствовал он сожаленья,
Даря из железа им сердце, мозги.

Народ, испугавшись последней причуды,
Готов был бежать за границу, покуда
Такое со всеми не сделал король.
Но тот, на замки закрывая границы
Вокруг королевства, по кругу столицы,
Немедленно выставил строгий контроль.

…О, Время, ты часто бываешь жестоко!
В одном направленье ведёт нас дорога —
Назад не вернуться, с неё не сойти
И многих ошибок уже не исправить.
Взрываешь ты звёзды и рушишь державы,
Народы сгорают в тебе и вожди.

Но ты и великий строитель Вселенной,
Настойчиво движешься к цели священной.
Создашь ли, растопишь ли где-то ледник?
Быть может, седой тот таинственный странник —
Посланец твой или печали избранник?
Кто тот на дороге уставший старик?

Пытаясь распутать старенья загадку,
Скиталец тот времени чувствовал хватку,
Тяжёлой руки его мощный нажим.
Казалось, стояла уж смерть у порога,
И, может быть, жить-то осталось немного,
А год лишь назад был ещё молодым.

И Странник, а это был он, не иначе,
Дорогою брёл, чтоб решенье задачи
Потерянных лет непременно найти.
Он шёл, вспоминая свои приключенья,
А сердце любило и было в сомненье,
Ведь было не больше ему двадцати.

Он помнил, как скрипка чудесно играла,
Возвышенно, нежно, как будто зерцало,
Судьбу отражая и чувства его.
Он помнил и девушку ту молодую —
Сестра скрипача, на канате танцуя,
Тогда показала своё мастерство.

Исчезла она, как заветная птица —
Как будто бы сердца пропала частица,
Погасла, как солнца закатного луч.
Молчали о ней изумрудные горы,
И травы молчали, и синее море,
И небо молчало с обрывками туч.

Где путь золотой до волшебного рая,
В таинственный мир, где она обитает,
Что кажется лучше, теплей и светлей,
Чем этот прекрасный мир солнечно-лунный,
В котором леса есть, и реки, и дюны?
Покажет дорогу ему Чародей.

Тот знает, где двери в её измеренье,
Всё знает, ему показало виденье
Лицо Чародея на фоне морском.
…У синего моря раскинулся город,
Где ветры и волны со скалами спорят,
И здесь Чародея за деревом дом.

За столиком низким с пиалами чая,
Беседу о прошлом вели не скучая,
Старик и мужчина в зелёной чалме.
Друг с другом делились они в разговоре
О том, что случилось и сбудется вскоре,
О скрипке чудесной, о скрытой стране.

Дневное светило, спустившись, погасло,
Горело в стеклянном светильнике масло,
Цветочный из сада стоял аромат,
Слегка колыхалась дверная накидка.
Беседа коснулась истории свитка,
Стихало на улице пенье цикад.

И Странник услышал о давней затее,
Что орден когда-то возник чародеев.
В нём книга хранилась магических слов
И множества древних могучих заклятий,
Записанных тайными рунами, кстати,
Невидимым цветом и ритмом стихов.

А книга была из волшебного мира,
Который сияет, как грани сапфира,
Касаясь реальности чарами сна.
Считали, надёжно та книга хранится,
Но всё же Астролог похитил страницу.
Решили — Охотницы в этом вина.

Когда совершилась та дерзкая кража,
Она лишь одна там стояла на страже.
Не слышала вора, который проник
В святая святых через толстую стену.
Всевидящий шар записал эту сцену:
Предатель-Астролог в хранилище книг.

И орденом принято было решенье:
Охотнице нужно искать искупленья
Вины и страницу из книги найти.
И сделано было немало попыток
Листок отыскать, грубо свёрнутый в свиток.
В пустыню вели к каравану следы.

Страницу везли, как тогда оказалось,
В одно королевство. Вмешалась усталость,
Когда попыталась страницу украсть
Охотница ночью, одевшись друидом.
В итоге стрелой оказалась убита,
На этом закончив истории часть,

Известную ордену многие годы.
— Слыхали, — сказал Чародей, — для народа
Волшебные краски она создала,
Художнику дав их, который стрелою
Ей сердце пронзил. А она, я не скрою,
Желала, чтоб мир уберёг он от зла.

Казалось, что свиток совсем потеряли,
И краски, причиною став аномалий,
Добавили новых немыслимых бед.
Недавно узнали, что книги страница
Творит механизмы. Король не боится
Использовать свиток и силу монет…

Почти до утра продолжалась беседа,
И Странник, устав от неё, до обеда
Проспал беспробудно. Но всё же слуга
Его разбудил, так просил, мол, хозяин.
В обед Чародей сообщил: — Покупаем
Верблюдов, провизию. Будет легка

На сильных и мудрых животных дорога.
Вдвоём мы отправимся завтра с порога,
Опасного много у нас впереди.
И Странник ответил ему: — Без сомненья.
Мне город в пустыне явился в виденье:
Там люди из камня и мало воды…

Как много в пустыне барханов песчаных:
В них шорох песчинок, как эхо прощаний,
Доносится вслед тем, кто смел и упрям,
Кто силу песка избирает для странствий,
Кто ищет свободу и волю в пространстве,
И тем, кто стремится к поющим морям.

Проехав три дня по бескрайней пустыне,
Два путника прибыли в город старинный,
Который, казалось, забыл человек.
По улицам выцветшим, прежде богатым,
Спешили они поскорей до заката
Найти для себя хоть какой-то ночлег.

Стояли там статуи разного люду:
Мужчины и женщины, дети повсюду
Молчали, укрытые злой тишиной.
Лишь ветер пылил, их тела овевая.
Закрытые окна, как тень роковая…
И редко встречался здесь кто-то живой.

Покинутый город был словно ловушка.
Но путников всё ж приютила старушка,
Пустив ночевать их в свой маленький дом,
Где были с охранными знаками стены.
Входили к ней путники, были почтенны,
Верблюдов поставив во двор за углом.

— Здесь ночью не стоит, скажу без утайки,
Бродить понапрасну, — сказала хозяйка. —
Наш город не любит вниманья чужих.
Дождитесь утра и езжайте скорее.
— Здесь статуй так много, и мы с Чародеем
Весь путь с удивленьем глядели на них.

Хозяйка нахмурилась: — Светлая сила!
Коль знала, то вас бы к себе не пустила!
Когда-то здесь зло сотворил чародей.
Пришёл к нам чужак, неприятен и прыток,
Имел при себе, говорили, он свиток
И множество разных волшебных вещей.

Наш город всегда был богатым, красивым.
В садах здесь росли абрикосы и сливы,
И нравом весёлым был славен народ.
А тот чародей, словно солнца затменье,
Был хмурым и дерзким, он знал звездочтенье.
Он опыт над свитком поставил, и тот

Полгорода вмиг обратил в изваянья.
Здесь беды теперь и сплошные страданья,
А город, как видели, весь опустел.
И каждую ночь, выходя из забвенья,
Те статуи вдруг начинают движенье,
Как призраки бродят, творя беспредел.

И в мрамор холодный любой обратится,
Коснётся коль статуя в ночь очевидца.
И станет таким же беспечный смельчак,
Покой потерявшим от магии лунной.
Наш город отрезан высокою дюной,
И мало кто ходит сюда просто так…

Той ночью на улице слышались крики,
И Странник, проснувшись, увидел их лики
(Смотрел он сквозь щели на ставнях окна):
Там люди ходили, как днём, торговали.
И если б не видел их статуй вначале,
То Странник решил бы — здесь жизнь не дурна.

Но что-то пугало в их мертвенных взглядах,
В движениях резких на улицах града.
Вновь замерли все, только крик петухов
Послышался утром, так радостно звонкий.
А путники, воду хлебнув из бочонка,
Отправились снова в долину песков.

Событие каждое, словно катарсис,
Для Странника было. Зелёный оазис
Страданья душевные тоже принёс.
С тех пор как ушёл от влияния Сета,
Он многое видел. Но всё ж без ответа
Остался незаданным сердца вопрос:

А любит она ли? — раздумывал Странник…
…В оазисе им повстречался Ботаник,
Цветы там выращивал певчие он.
И люди, пленяясь цветов ароматом,
Селились в саду том с Ботаником рядом,
Их дни становились, как сладостный сон.

Они там бледнели, худели телами,
Растения пели, питаясь мечтами,
Людей превращая в прозрачный эфир.
Ужасное Страннику было виденье:
Ботаник творил здесь своё преступленье —
С цветов собирал и варил эликсир

Здоровья, энергии и долголетья
В него добавлял от растений соцветья,
За золото жизнь богачам продавал,
И множились бурно растения-твари…
Сгорел тот оазис цветущий в пожаре,
Когда Чародей вызвал огненный шквал.

А в это же время король механизмов,
Впадая в случайный порыв пессимизма,
На картах гадая, решил — он борец
И должен надёжнее прятать свой свиток,
Уж сколько пресёк ограбленья попыток!
И стражей добавить решил во дворец.

Ничто в этом явленном мире не вечно,
И ветер затихнет когда-нибудь встречный,
Для странников длинный закончился путь.
Пока они шли по великой пустыне,
Свой план Чародей рассказал, что машины,
Возможно, он сможет легко обмануть.

Волшебная сила развеет преграды,
Он сделает так, чтобы те автоматы
Доставили свиток, азартом горя.
Найдётся на хитрого тот, кто хитрее,
Он волею тех механизмов владея,
Заставит их видеть в себе короля.

И снова виденье, как выстрел из пушки,
Дворца короля показало ловушки,
В нём Странник увидел грядущего миг,
В котором реальность, иссохнув, поблекла,
И там, осыпаясь, как облако пепла,
В огне умирал седовласый старик…

Придя ко дворцу в королевском обличье,
Послушному стражнику щебетом птичьим
Инструкцию быстро пропел Чародей.
И тот, избегая ловушек опасных,
Принёс ему свиток желаний бесстрастно.
Вручил, поклонившись, и сгинул скорей.

Устроили двое потом совещанье.
— Развеять волшебные надо созданья.
Для этого бросить страницу в огонь.
Но только такая тут есть закавыка:
Не сделать мне этого, древняя книга
Меня покарает, я буду сожжён.

— Не долог мой путь, — возражал ему Странник. —
Мне мало осталось, я — смерти избранник.
Ты ордена должен загладить вину
И книгу сберечь, это будет важнее,
Поэтому в орден вернись чародеев.
Страницу из книги предам я огню.

Создай, Чародей, здесь могучее пламя,
Мучений закончится долгая драма,
Уставшее сердце получит нектар.
Пусть вечность играет на тонкой свирели.
Мы много прошли и добраться сумели…
Прекрасен и ярок твой огненный шар!

И в жаркое пламя он бросил страницу,
Тут оба увидели в небе зарницу,
И вспыхнуло светом лицо старика.
Развеялись чёрные где-то монеты,
Король, покачнувшись, упал у кареты,
С груди опустевшей свалилась рука.

И в пыль рассыпались вокруг механизмы,
Ржавели и корчились их организмы,
Сгорал волшебства и тщеславия грех.
А в городе статуй очнулись вдруг люди,
Там праздничный звон раздавался посуды,
И радость от солнца, и песни, и смех.

Для Странника мир превратился в сиянье,
Не чувствовал лёгкого пепла касанье,
Он силой был полон и был молодым.
А воздух был свежий и будто весенний,
И к белому храму вздымались ступени,
И двое волшебников встретились с ним:

Художник с Охотницей в храм приглашали,
И Страннику виделись светлые дали,
Страна чародеев, страна мудрецов,
Где доброе только бывает у власти,
Где ценится каждым всеобщее счастье,
Где та, что зажгла в его сердце любовь.

Кто в светлое верит для мира далёко
И кто испытал или пережил много,
Тот зорче на путь свой и дело глядит.
Ушёл Чародей, отпуская собрата,
Он думал о том, сколько времени надо,
Чтоб люди к добру перестроили быт.

Не все к волшебству в этом мире готовы,
Приносит оно лишь несчастья оковы.
Но время меняется, и новый век
Вдруг полнится мыслью до цвета индиго.
И явится, может, волшебная книга,
Когда повзрослеет душой человек.

ноябрь 2023