Это не явь и не сон, и не жар

Это — не явь и не сон, и не жар
двух лепестков, и не знойного Крыма
хрупкая бабочка. Это — нектар,
это его ароматные крылья
к небу подняли вначале глаза
наши, а после тебя и меня… И
нас разметала по небу гроза.
Зря мы, наверно, с тобой променяли
землю на эти бескрайние дали
в коих, сверкая, гремят чудеса.

Невдалеке распалялся прибой,
с ним заодно, троекратно всевластный,
ветер усилился от разногласий
неутешительных наших с тобой.

И разлетелись по небу мы в два
счёта. И либо забыл я всё, либо я
очаровался, лишь ветер едва
с тонкого стебля смахнул подалирия,
там, где ненастье срывалось с цепи,
не уясняв одного в это утро лишь:
то ли ещё не раскрылись цветы,
то ли от пущего страха зажмурились…

Я хорохорился, я возражал
и удивлялся тому, что по воле
случая только тебя этот жанр
не умудрялся задеть за живое.

Впрочем, сегодня всё чаще и чаще
ветром приподнято, будто со дна,
хмурого моря, а может быть — чащи
в серой дали, за окном, спозаранку,
снежное крошево. В эту болтанку
холодно даже смотреть из окна.

Вот и припомнишь: миндаль у пруда,
август… И чешский троллейбус к Алуште
нас подвозил. Было классно! А лучше
нам и не надо, чем было тогда.