Земные ветви

Большой настенный алфавит, Камаз
Игрушечный железный без колес,
Ковер узорами извит, и летом квас,
А у соседей чайный гриб и пес…
По стройкам, в прятки, по садам:
Чужая слаще в ночь клубника.
Зачем-то деньги поменяли в те года,
Мой клад зарыт на поле диком.
Велосипеды, переломы… Кто куда,
А я всегда из дома немного пошалить.
Рябиной в окна. Костры и холода,
И как бы шапку на скамейке не забыть.
Ах, снегопад! Ура! Лопату в руки по утру!
Расчистил сам себе дорогу в школу.
Недалеко, но так краснеют щеки на ветру,
И я со всеми бесконечно жарко спорю.
Каникулы, дневник, по четвертям отметки,
А за отлично - чай с малиновым вареньем.
От спичек собираю этикетки и монетки…
Все это было в незабвенном круге первом. 

Турник, американка, ранний пубертат,
Широкие штаны, и первый опыт с бритвой,
На выпускном пиджак слегка великоват,
За восьмилетку – аттестат, и мир открыт нам.
Теперь на пары, если честно, не до пар,
Когда благоухает юностью девичьей.
И я - картинка, взрослый фирменный товар.
Мой взгляд сияет грубо, безразлично.
Свидания, еще, еще, вон с той, пожалуй, тоже,
В руках диплом, я бесконечно молод.
С билетом на руках присяду с Ма в прихожей,
Ведь скоро уезжаю в новый город.
Печатные газеты, колонки про аренду: сдам.
Работы, поиски, работа, вновь студент.
И все не то. Меняю телефон. Меняю города.
Свидания с одной. Учусь ценить моменты.
Ключи и паспорт, по карманам мелкий нал,
Щетина и прическа под машинку в две насадки,
Привык не отвечать по незнакомым номерам,
И круг второй прошел. Прошел, и ладно.

Побит, поломан, но умеючи зашит. Считайте швы.
На Вы. Пренебрежительно. Корректно. Вспышка справа.
Амбиции мертвы, потеряны, забыты. Голос ядовит,
Нет веры ни в своих, ни в тех, кем правит дьявол.
До хрипоты неправ в своем упрямом равнодушии.
Затушенный окурка огонек мозолями задушен с силой.
Мимо урны, просто мимо. И в новом мире снова скучно.
До гобеленов бы дойти, да выдохнуть, слегка остыть.
Былая прыть искрящим льдом путем воды источит камни.
Седины серебрят и выделяют благородный жесткий ум,
Скупым до чувств, да невысоким слогом, словом бранным
Расставит по местам на суд по одному отбившихся от рук.
Досуг смиренный по-спартански правильно поставлен.
Здесь пеший шаг и строки умерших великих в их ошибках,
Сердечной мышцей закаленной крепче сплавов крепче стали,
Отстал иль отпустил вперед в своих истоптанных ботинках.
Картинками амурными окружен в изобилье черных кружев
И ароматом вдруг почти сражен, наверняка обезоружен.
Вот третий круг. Болезненный, остуженный, натужный.
И точно знаю, как любить, и что любить совсем не нужно.