Таланту Л. Толстого. Будут и они лошадиное мясо...

     Господа, я слышал ваши мнения.
Некоторые будут несогласны со мной...  – сказал Кутузов. -
Но я …властью, врученной мне моим государем и отечеством, я - приказываю отступление.
       Вслед за этим генералы стали расходиться от стола со всех сторон
с той же торжественной и молчаливой осторожностью,
 с которой расходятся после похорон.
   Некоторые из генералов негромким голосом,
совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете главнокомандующему, 
передали кое-что ему.
    Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей,
цепляясь босыми ножонками за уступы печки и, замешавшись между ног генералов,
шмыгнула в дверь за спины молчащих  генералов.
     Отпустив их, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол,
и думал всё о том же страшном вопросе - об одном:
«Когда же, когда же, наконец, решилось то, что оставлена Москва?
Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
     Этого, этого я не ждал, -
сказал он вошедшему к нему уже поздно ночью адъютанту Шнейдеру, -
этого я не ждал!
Этого я не думал!
     Вам надо отдохнуть, ваша светлость, — сказал, как казалось Шнейдеру.
    Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать - как и турки чтобы, —
 не отвечая, прокричал Кутузов,
ударяя пухлым кулаком по столу, — будут и они, только бы...

______
Л. Н. Толстой. Война и мир. Том третий. Часть третья.
         Господа, я слышал ваши мнения.
 Некоторые будут несогласны со мной...  –
Но я …властью, врученной мне моим государем и отечеством, я - приказываю отступление…
IV
    Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон. Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое-что главнокомандующему.
    Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
     Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же, наконец, решилось то, что оставлена Москва?
Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
— Этого, этого я не ждал, — сказал он вошедшему к нему уже поздно ночью адъютанту Шнейдеру, — этого я не ждал! Этого я не думал!
— Вам надо отдохнуть, ваша светлость, — сказал Шнейдер.
— Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, — не отвечая, прокричал Кутузов,
ударяя пухлым кулаком по столу, — будут и они, только бы...