Собачья жизнь

На пороге жары тридцать третьего
моя шерсть выпадает от голода,
мой хозяин без хлеба плешивеет.
У людей, что и сами не сытые,
просят пищу слоны и шкилетники,
мне – собаке не стоит ждать милости.

Крыши чинят два бывших шкилетника,
а ещё чистят ямы помойные,
хлебом платят им местные жители.
Одному за крючки рыболовные,
наловчился он их изготавливать,
платят даже куриными яйцами.

Кто не в силах искать пропитание,
умирает в берёзовом скверике
на корнях под присмотром милиции.
Все они в глушь сибирскую сосланы
лишь за то, что имели две лошади,
не хотели отдать свою собственность.

У шкилетников от истощения
кости кожей шуршащей обтянуты,
и глаза стали кротко-печальными.
А другие – подушки безликие,
у слонов под наплывами мякоти
пальцы пухлые будто пристрочены.

Почему я не вою от жалости?
Попривыкла душа, обмозолилась.
Дети в школу уходят без завтраков,
и тошнит с голодухи учителя.
В поселковой столовой, я слышала,
хлебный квас продаётся не каждому.

Как-то очень опрятная женщина
поскользнулась и банку стеклянную
с молоком, что купила на станции,
уронила, придушенно всхлипнула.
Ложкой съела из следа замёрзшего
молоко аккуратно без жадности.

Мальчик кормит старуху бездетную
и слона: кашей, салом, оладьями.
Он и мне протянул руку помощи –
угощает горбушками хлебными.
Может, буду ещё в жизни сытая,
пережить бы жару тридцать третьего.

Написано по рассказу Владимира Тендрякова "Хлеб для собаки".