Наивные. Глава 17 - Бородино

БОРОДИНО. (глава 17).

Памяти доброго товарища шунемца Сергея Тетерина посвящается.
 
Мартин попадает на слёт Йоменской плеяды оценщиков труда борцов (ЙПОТБ). Орёл и лев. Цена воссоединения Вьетнама. Синайскими дорогами. Презрение еврейского лобби. Жил был ирландец. Похождения Сергея, морского разбойника, участника Отечественной войны 1812 года, пленённого французами, вероятней всего, под Малоярославцем.   



Когда шли обратно все дружно молчали;
Марк, призадумавшись, не без печали;
Мартин в прострации был ещё полной,
Но в целом и в частности, впрочем, довольный,

А хитрый военный, чудивший в конторе,
Уже размышлял о другом разговоре:
Ровно в двенадцать в «Национале»
Плеяда оценщиков слёт назначала.

Пока ещё грел их земельный вопрос
Мартин, усевшись эдемцу на хвост,
За широкой спиною большого вельможи,
Проникнув в собранье, нашёл себе ложе.

Пространного здесь говорилось довольно,
Но к теме одной всё сводилось свободно:
«Лев (1) обожрался – ест очень много –
Скоро издохнет, туда и дорога.

Орёл (2) же летает в небе высоко,
Лёгок, спортивен, видит далёко,
Свободу на крыльях людям несёт:
Сикорский потом изобрёл вертолёт;

Его оседлала морская пехота
И началась на вьетнамцев охота (3);
«Тропу Хошимина» кромсали с «Апачей»
Крупнокалиберными – не иначе;

Затем добирались до сельских общин,
Расстрел начинался обычно с мужчин (4),
Затем старики, следом – женщины, дети, –
Чудовище «Прибыль» съедало и этих, –

А с самолётов – бомбы, напалм
Сыпались, лился: Вьетнам умирал!

Так порешили В «Белом дому»
На изумительно чистом холму:
«Когда умирает вьетнамский народ
Америка в сытом довольстве живёт.

Суп есть из куры в каждой семье,
В миске сияет салат оливье,
Опять же – телятина, фрукты, творог,
Креветки, приправы…», – всё скушает род

Людей не несущих по жизни венца,
Снимающих пенку с ученья Христа (5).

Про супчик из куры Гордон (6) нам сказал,
Ах, как бы с вьетнамцами он воевал!
Родись лет на двадцать раньше на свет,
И будь не пижон, а простой человек.

Богу войны он поёт «Аллилуйя!»,
Но сам никогда не полезет под пули,
Тем паче под льющийся сверху напалм, –
Кривые дороги пижон не искал;

Сами кривые находят его;
Кружат дороги вояку давно
И всё по Синаю, и всё с подготовкой,
У них даже карлицы ходят с винтовкой,

Однако всё воинство сразу же сдастся
Стоит снаряду вблизи разорваться;
Устав запрещает гибнуть евреям
Даже за их вожделенные цели,

А общий призыв у них только для вида:
Авианосцы мужская их сила.

Наглость гордонов не знает предела.
Надо сказать – применяют умело:
Именно с нашим скромным народом
Выгодно быть пошлецом-резонёром,

Опасности нет и всегда при деньгах,
Важно с ограбленным «быть на ножах»;
Презрение, злобу еврейского лобби
Двигай, паяц, да смотри исподлобья! 

Всё, ухожу на другой разворот –
Давно нас собрание йоменцев ждёт:

Часа через два, наконец прояснилось –
Кому относилась оценщиков милость:
Мистер престранный в Ирландии жил;
Что тут сказать? – королеве грубил!

Вернее, её королевскому льву,
Не нравится Англия, видишь, ему!

Корона и так держалась едва,
Как уверяла людская молва,
Еле цепляясь за уши башки
Усилием банков, колоний и лжи,

Акционерных индийских компаний,
Гвинейских факторий и прочих дерзаний
Свободных как ветер капиталистов,
Если по чести, – разбойников чистых:

«Сбить капиталец любою ценой
Свобода поможет, сомненья долой!
К свободе разгульной ирландцев не пустим,
Всяких шотландцев, негров, индусов,

Переизбыток свободы в природе
Вмиг отразится на наших доходах,
Что запоём если все озвереем?
Не хватит на всех ни колоний, ни зверя!»

Связь ощущая с несчастным народом
Ирландец смотрел на дела их с укором.
Жаркие схватки были меж ними,
Чуть затухая в дни выходные;

Борец с тиранией ходил в «Канцтовары»,
В баню, к подруге и с прежней отвагой
За льва ненасытного брался по-свойски
Задний пинок применяя геройски;

И это имело своё отраженье –
Героя сажали судебным решеньем:
«За новую кипу гнусных доносов,
Разосланных по свету дурнем несносным

Во все редколлегии острова бриттов,
Новозеландцев, шиитов, суитов,
Польскому сейму, шаману лесному –
С тунгусом Чулмой была связь по-любому –

И в порты приписки алжирских пиратов   
Их главарю, – как идейному брату…
Назначить Ирландцу суровую меру…», –
Впрочем, о ней рассказать я успею,

А вот о пирате позвольте сказать:
Сбивался ватажник частенько на мат;
В нём и полслова нет на арабском,
Тем паче на инди, или китайском,

Однако пираты его понимали и
Мать главаря как свою почитали:

В беспамятстве «взятый» французом тулузским
Алжирец – о, чудо! бежал то по-русски:
В исподнем, босой переплыл две реки,
Напал на улана, – добыл сапоги,

Курево, саблю, одежду, пистоль –
Лошадь не взял, зато вспомнил про соль,
Хлебе ржаном, варёной конине,
«Бургонском» початом в зелёной бутыли…

Всё в ранец походный опять запихал: 
– «Аривидерчи! – и стремя подал».
Настолько подавлен, смущён был француз,
Что кто-то обязан прервать был конфуз.

И долго смотрел раздетому вслед:
«Я всё позабыл, чем наполнен был свет
До страшной минуты когда он потух…
Куда мне идти? подскажи мне мой дух!

Не помню род войск, но где-то служил…
Кто я? Откуда? Где ранен я был? –
После удара шумит в голове, –
Самую малость вспомнить бы мне!

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

Помню кисет!!! На нём чей-то рукой
Вышито было: «Сергей, я с тобой».

Перебиваясь случайной работой,
Себя потерявший, не помнящий кто он,
Шёл наш Сергей аж до самого Юга,
Неся на плечах своих холод и вьюгу.

Как занесло его в Турцию, право,
Большого ума догадаться не надо:
В Крымских степях он набрёл на татар,
Те не дремали и приняли дар.

Тот, брат, народец! До их корабля
«Дар» шёл привязанный к луке седла,
С трудом под конец за конём мог идти, –
Столько рывков испытал на пути;

Падал, вставал, как куль волочился,
Любви к инородцам у них же учился.
(Любовь та ему пригодится – да как!
Узнают народы Сергея кулак…)

Потом он бежал с турецких базаров,
Пробрался в Алжир и стал грозным корсаром.
Дрался умело, нещадно с врагами, –
Врагами же были все те, кто ножами,

Залпом из ружей и длинными пиками
Мешали ему выходить победителем;

Попутно познал мореходное дело,
Благо, что насмерть его не задели…
Слава рубаки дошла до престола,
Коим владел тогда воин суровый:

Алжирский король патент ему выдал,
Снабдил всем, чем надо и больше не видел:

«Серёжа, Серёжа…», – король причитал,
Но за беспамятным флот не послал:
То, что творили ребята Серёжи
Ослабило Порту, Англию тоже,

Испания вовсе просила пощады,
Взамен обещая любые награды –
Вот сколь отчаян был этот корсар,
Возможно в той жизни Ахтырский гусар:

Имея в бортах пушки дальнего боя
Классику русских читал он запоем,
И дочитался! – «Бородино»
Вызвало в нём броженье одно,

Оно нарастало… он вдруг закричал:
«Как долго, как долго я вас вспоминал!
Родные погосты, святые края,
И в горе, и в счастье, Псковщи́на (7) моя !»

Грустная повесть вышла в итоге,
Мы тоже теперь встаём по тревоге,
Что будет с Родиной? Что будет с нами?
Власть иноверцев снесём ли? – едва ли…

Недаром Алжирец нас смог обойти, –
Он и корсаром на верном пути:
Может быть завтра повесят Сергея,
Так что из того – с ним теперь Пелагея.

Хуже бы было, когда он погиб бы
В бою абордажном с воплями, гиком,
Зная одни свои русские буквы
И то, что контужен и, видимо, русский:

В русских писателях дух наш живёт,
В книгах их думы и совести код.
Случись оказаться в чужой стороне
Помни, что ты не один на земле.

С тобою незримо и совести код,
И думы России, и весь твой народ.


ПРИЛОЖЕНИЯ В.Ф. НИКОЛАЙЧУКА

1) Лев, символ Королевства Великобритания.
2) Орёл, белоголовый орёл национальный символ США.
3) И началась на вьетнамцев охота.
В 1964 – 1965 США развернули воздушную войну против Демократической Республики Вьетнам, в 1965 ввели войска в Южный Вьетнам. Американская агрессия во Вьетнаме, убившая 2 млн. вьетнамцев, провалилась. В 1973 году в Париже подписано соглашение о прекращении войны. В 1976 году было завершено государственное воссоединение Вьетнама под красным знаменем социализма.
4) Потом добирались до сельских общин –
   Расстрел начинался обычно с мужчин…
Сонгми – деревенская община в Южном Вьетнаме,16 марта 1968 года американские солдаты под командованием лейтенанта Колли расстреляли всех её жителей, – около 500 человек, невзирая на их пол и возраст.
5) Снимающих пенку с ученья Христа.
В протестантизме достаточно декларировать свою веру в Иисуса Христа и не лениться вовремя складывать к его ногам сотворённые преступления и пакости, – райское блаженство после смерти, верующему в загробную жизнь, гарантировано.
6) Гордон, Александр Гордон – ведущий российских телепередач, имеющих антисоветскую, антироссийскую и антисемейную направленность.
7) Псковщина; «На псковской земле находятся 155 самых древних храмов – объектов федерального значения. Есть уникальные церкви XII–XIII веков. Только в Мирожском монастыре, больше нигде, сохранились домонгольские фрески Руси. Псково-Печерский монастырь через века пронес свет православной веры». («Псковщина: история, к которой можно прикоснуться»).