Стихи моих друзей. Май

СЛУЖИТЬ КУЛЬТУРЕ ДАГЕСТАНА
 
Я живу в городе белых ночей,  поэтому июнь для меня это всегда праздник. Ощущение новизны и желание творить  овладевают мною  в это время всякий раз с новой силой. Не знаю хорошо это, или плохо, но 2024 год начался для меня не так, как начинались предыдущие. В феврале текущего года министр печати Дагестана Миясат Шейховна  Муслимова  пригласила меня стать членом дагестанского отделения Союза российских писателей  и членом клуба писателей Кавказа. Для меня это стало радостным событием,  поскольку  на своей малой родине в городе Тихвине Ленинградской области мои литературные способности должным образом не были оценены и за сорок лет своей творческой деятельности я не был принят в союз писателей Санкт — Петербурга или в Петербургское отделение Союза писателей России. Все эти годы я был этаким писателем-изгоем,  а если и случались какие-либо успехи,  они случались далеко за пределами Ленинградской области. Мое имя в интернете упоминается с подзаголовком «разборки среди писателей Санкт-Петербурга»,  как правило это касается моих взаимоотншений с председателем Борисом Орловым, который еще в девяностых годах сказал мне: Я трупом лягу,  но ты в Союз писателей не вступишь.
Своё обещание он выполнил-я так и остался за бортом писательской организации СПб. Об этом в своей книге «Записки изгоя» я и написал. Фрагменты из этой книги были опубликованы в журнале «Невский альманах» редактором Владимиром Скворцовым. Я  более пятидесяти лет( с пятого класса!) служил культуре Тихвина,  своей малой родине, но  элементарное «спасибо» так и не заслужил. Поэтому с радостью готов служить культуре Дагестана и даже  стать приемным сыном дагестанского народа.
 
         ВИКТОР ТИХОМИРОВ-ТИХВИНСКИЙ, клуб писателей Кавказа.


МАРИЯН ШЕЙХОВА

Тополь

Живёт открыто тополь на ветру,
Зелёной кроной  в  небе утопая.
Заворожённо с детских лет смотрю,
Как высота, бесстрастно голубая,
Взирает  на смятение ветвей,
На их поклонный трепет, наступленье,
Круги отчаянья, порывы и паденье,
И новый штурм, и блики озаренья
На лепестках от солнечных лучей,
И вновь порыв, и горечь  пораженья,
Но только не смирение и страх.
О, эти кроны в гулких небесах…


Кто даровал незыблемость корней
Высоким кронам, взлёт их укрощая,
И крепкий ствол - смятению ветвей,
Паденья и порывы им прощая?
Кто благодатью трепетной листвы,
Младенчески-прекрасной и ранимой,
Объятой ветром, осенью гонимой,
Не утолял тоски неутомимой
По высоте небесной синевы,
В душе людской с рождения хранимой,
Как птичий зов в беспамятных лесах?..
О, эти кроны в гулких небесах…




КАМИЛЬ ДАДАЕВ

"Дрессируя мысль ".

Дрессирую мысль – она не поддается,
Словно дикий зверь опять на волю рвется,
В страхе оказаться в клетке слов корявых,
Ускользает в бездну, не желая славы.
Я за ней вдогонку в джунгли подсознанья
Хищником за юркой быстроногой ланью.
Скользкими руками за неё хватаюсь,
В памяти короткой удержать пытаюсь.

В глубине сознанья как во тьме кромешной,
Где миры сцепились внутренний и внешний,
Вспышкой мысль ворвется, молнией сверкая,
Разум как темницу, светом озаряя.
Только кто ответит, как сберечь все это?
Сгреб в охапку искры праведного света.
Но бесхозный хаос разум вновь вскрывает,
Как недуг смертельный мысль искореняет.

Дрессирую мысль, чтобы не пугалась,
Чтоб к словам послушным крепко привязалась.
Пусть они в союзе речь преображают,
К истине иные тропы открывают.
Только мысль заразна и слегка игрива,
К дисциплине речи сверхнетерпелива.
В забытье-безвестность убегает снова,
Уводя с собою нужное мне слово.

Мысль эгоистична, верит лишь в мгновенье,
Презирая в знаках-буквах заточенье;
Выскочит навстречу, разум соблазняя;
Спрячется не весть где, будто бы играя.
А, поди, попробуй, отыщи мысль ту же,
Хоть встряхни всю память, выверни наружу,
Об одном и том же думая стократно,
Напрягая волю – всё безрезультатно.

Дрессировка мысли – тонкая наука.
Это вам не башни строить из бамбука.
Тут важны терпенье, мастерство ковбоя,
Чтоб арканить зверя, что у водопоя.
В лабиринтах правды бродит мысль веками.
Я ее кольцую жирными словами,
Разгребая ворох дум несовершенных,
Лишь бы не напрасен был мой труд священный.

(17. XI. 2013)

Багавутдин Самадов

Разговор с матерью

Решил излить любимой свою душу,
Но слов моих она не поняла.
Ну, значит, не судьба, не я ей нужен –
Она другому сердце отдала.

Решил открыться другу дорогому,
С кем говорил и в шутку, и всерьёз.
Не захотел он моему внять зову:
Ни слова мне в ответ не произнёс.

Пришёл я к маме с тайной сокровенной.
Со мной уселась рядышком она.
И разговор наш долгий, откровенный
Помог мне в жизни многое понять.
Перевод с кумыкского М.Мамаевой.

ЮЛИЯ КОРОЛЕВА

Дождь. От заката до восхода


Под срезом тучи острокрыло
стрижи снижаются к земле.
Я окна наглухо закрыла,
в преддверье ливня обомлев.
И лету
              снова
                не до лета.
На грани фола. На излёт.
В зеленолистную жилетку
по ком-то небо слёзы льёт.

Гляжу:
             из лужи,               
                как из чашки,
подув,
             прохладцу
                пьёт июнь.
А по двору многоэтажки
соседи суетно снуют...

Насквозь накуксилась погода,
упрятав солнце от меня. —
Дождь. —
От заката до восхода...
Из года в год.
День ото дня...

Татьяна Парсанова
Не убей

Безумствам ядерным предтече -
Огнём террора мир объят.
И снова в храмах плачут свечи,
Как сто... Как сотни лет назад...

Но обретёт ли силу Слово
В молитвах жён и матерей?
Что б возлюбили люди снова:
"Не возжелай, и не убей"...



Валентина Коркина

* * *
Хлеб наш насущный даждь нам днесь...

Хлеб наш - воздух, небо, слово,
Невозможный сад плодовый,
Свет на кончике пера,
Вера в яблоко добра,

Вечный сад мечты и воли,
Хлебный дух ржаного поля...
Видишь неба письмена?
Дышишь запахом зерна?

Если так - чего нам надо?
Совместим в один два сада -
Сад небесный и земной -
В час ночной ли, в час дневной, -

Ах, не всё ль равно? Плодами
Он увешан, как долгами
Перед Богом, - там и здесь.
Что ж мы просим: "Даждь нам днесь..."?



Екатерина Флёр

Смерть героя

Опять ты рядом. Мне дано,
И как бы ни был ты далёко,
Твоих признаний пить вино
С густой, пьянящей поволокой
Я верила – пишу тебя,
Ты вдохновил,
Но в том иное:
Что образ твой в себе любя,
Я создала себе героя.
Я поняла, что ты другой...
Твой образ рушится непрочный!
И умирает мой герой,
Израненный моею строчкой...
Да! Я виновна, что ждала!
Его с тобою сочиняла!
И даром благородных черт
Самозабвенно наделяла.
И вот, однажды он пришёл,
Он знал, что в мире есть печали,
Прижал к себе и с этих пор,
Мы двое неразлучны стали.
Он был похожим на тебя,
Но всё ж не ты...в одном обличье –
Пылал он сердце изводя,
Ты закрывался безразличьем!
Бегу к нему, в последний час!
На лоб горячий влажной тканью.
Глоток любви в последний раз!
Чтоб облегчить его страданья!
Измученный скрывая взгляд,
Он мне лишь грустно улыбнётся...
Теперь прижмётся он ко мне...
И вдруг, забывшись...не проснётся!
Да! Я наказана сполна
За вымысел неповторимый.
Ведь муки нет сильней: смотреть,
Как умирает мой любимый...
Нет! Он не будет позабыт!
Мой мир в его глазах сгорает!
Шепчу ему: «Прости!.. Прости!..»
Любовь жестоко убивает!
11 февраля 2024 г.




Лидия Сапронова

Летнее утро

Выплыло солнце малиновым лебедем,
Девственной глади коснувшись слегка.
Тихая-тихая, летняя-летняя
В сизом тумане проснулась река.

Мягкое облако бархатным краешком
Нежно лучи укрывает от рос.
Засеребрились прибрежные камешки,
Вспыхнули искрами крылья стрекоз.

Пусть не нарушится ветром отзывчивым,
Не зарябит это зеркало вод,
И не откликнутся шепотом сбивчивым
Ивы, приветствуя тихий восход.

Пусть красотой своей царственной лилия
Смолкнуть заставит прибрежный тростник.
Летнего утра святая идиллия…
Боже, продли этот трепетный миг.


Анатолий Сокольничий
Вдох

Да будут всем свои пути,
И соль своя, и корка хлеба,
А мне отдай мои дожди,
И чтобы радуга в пол неба.

Отмытый ливнем, чистый вдох
Возьму в себя неимоверно,
И если это видит Бог -
Он улыбается, наверно.



Мировая Татьяна
"""

По дороге той идёшь да идёшь,
представляя - сам себе господин.
Там когда-то тополя – молодёжь,
а сейчас куда ни глянь – исполин.

Босиком я не по той ли росе
собирала маков цвет про запас.
Только жизнь - она такой дровосек,
размахнулась так, что искры из глаз.

Старый конь давно истёр удила,
тополиный пух осел на крыло.
Променяла я свои зеркала
на оконное простое стекло.

А дорога та, как прежде, домой,
вся исхожена – смотри-не смотри...
Но весна там -
ах, весна, Боже мой! -
первый день от сотворенья Любви.



Эльвира Частикова

Непрощенное воскресение

Не смиренно я жила, как раз иначе:
Я обидчикам щеки не подставляла –
Левой-правой, а давала, типа, сдачи,
На зеркальность опираясь, чтобы мало

Тоже им не показалось... До прощенья
Христианского и ныне мне – простите!
Но над этим я работаю, и к мщенью
Не стремлюсь, хоть слов в ответ не упустить мне!

Это с детства: «Ты не трожь, и я не буду».
Надо время – дорасти, раскинув руки
На кресте, как Божий сын, сумев Иуду
И других врагов простить сквозь боль и муки.

То есть, топать до вершин ещё и топать,
До пыльцы зло измельчая до весенней.
Для того и существует горький опыт,
И молитвы все даны нам во спасенье.


Лариса ЖЕЛЕНИС
поэт, член Союза писателей России, живёт в Ярославле.

* * *
Исцели меня, светлое утро,
оберни облаками печаль.
Синей песней, воскресно и мудро,
пусть звучит колокольная даль.

Я – твоя. Здравствуй, день наречённый!
Я тебя принимаю любым.
Кто прощает – да будет прощённый,
кто разлюбит – да будет любим!