Чёрный Дождь

Снова. Я снова сижу здесь на подоконнике, курю, уже не знаю какую по счёту сигарету, и пью коньяк. Хочу забыться, снова. Забыть его поцелуи, ласки, обжигающие прикосновения. Хочу забыть те последние пару часов, которые мы провели вместе. Хочу забыть его глаза, которые смотрели безразлично, в которых не было ничего кроме удовлетворения. И, конечно же, забыть те звонки, которые были по окончанию каждого нашего секса. Она. Его жена. Он всегда отвечал, что задержался на работе, но уже выезжает. Я слышал её счастливый голос, а на заднем фоне звонкий детский смех. Ненавижу.

Наш роман начался бурно, точнее его начал я. Я влюбился в него до потери пульса. В этого великолепного и невероятного богатого бизнесмена. На тот момент мне было всего двадцать, а он на десяток лет старше. Я и не знал, что у него есть жена, которая находилась в положение, но даже когда я об этом узнал, то не отступился от него. Он как наркотик, от которого я никак не мог отказаться, а он... Для него это просто хороший секс с мужчиной, который даёт отвлечься от повседневной рабочей рутины.

Помню наш первый раз, когда он позвонил мне и попросил подъехать по названному адресу. Я думал, что будет романтический ужин при свечах и тому подобная сентиментальная дребедень, но я ошибся. Тогда он грубо взял меня на полу в гостиной. Никакой прелюдии. Он приказал раздеться и я подчинился. Я был дураком. Я не мог отказать своему обожаемому наркотику, просто не мог.

Когда я снял верхнюю одежду и остался в одном нижнем белье, то он грубо схватил меня за волосы и с силой опустил на колени, сказав, чтобы я снял его штаны. Когда я снял его брюки вместе с боксёрами, то лишь удивился тому, какой у него большой член. Я даже не задумался о том, что он лишь использует меня, чтобы получить удовольствие и расслабиться. Я делал ему минет по своей воле, так что изнасилованием это нельзя было назвать. Мне даже понравилось. Я чёртов мазохист, которому нравится ощущать в себе боль после наших с ним встреч.

В тот вечер закончить свою работу я так и не смог, потому что он резко оторвал меня от себя, встал сзади и, благо на мне были джоки, резко вошёл. Я ощущал боль в первое время, а не удовольствие. Нет, это не был мой первый раз, но всё было так грубо, неожиданно, да и его достоинство было довольно больших размеров, чем было до него во мне. Не спорю, было больно, но потом... Потом было бескрайнее удовольствие, за которое можно было и жизнь отдать. Такого оргазма мне ещё никогда и никто не доставлял. Хотя, с чем мне в принципе сравнивать. У меня-то было до него всего два парня. Как бы странно это не звучало, но в тот вечер для меня показалось нормальным, когда он сказал мне идти в ванную комнату, привести себя в порядок, одеться и идти домой. Каким же всё-таки дураком я был...

Наши встречи продолжались в том доме и после того, как в первый раз при мне ему позвонила жена. Я завидовал ей и сейчас завидую. Он говорил с ней ласково, нежно, мягко, а не как со мной грубо и равнодушно. Он даже меня по имени никогда не называл, хотя прекрасно его знал. Неужели, мужчина-любовник чем-то хуже женщины-любовницы? Я так думал пару месяцев, пока не осознал, что на меня ему откровенно наплевать, и нужен ему от меня лишь секс.

Из-за него мне стали противны встречи с друзьями. Паша и Кирилл только и делали, что болтали о том, какие у них прекрасные и совершенные парни. Меня тошнило от этих разговоров. Я завидовал. После наших с ними встреч я шёл в какой-нибудь клуб. Там я пил, дразнил парней, а потом уходил. Один. Я ни с кем не встречался из-за него. Я не мог терпеть прикосновения других мужчин на своей коже, они были ледяными, липкими и неприятными. Не то что его обжигающие, манящие, дарящие удовольствие. Я чувствовал, что уже сошёл с ума. Я не знал, что делать, как дальше жить, но решил, что размышления об этом можно оставить на потом. Ведь жизнь коротка, а испытать такое непередаваемое чувство удовольствия даётся не каждому. Поэтому, я продолжал отвечать на его звонки и приходить в тот дом.

Со временем, а если точнее, то через полгода, когда у него родилась дочь, моя любовь превратилась в ненависть к НЕМУ. Я ненавидел его за то, что он появился в моей жизни, что тогда в день нашей встречи я пришёл к другу детства в фирму, и он познакомил меня со своим коллегой. С НИМ. Я ненавидел его за то, что он попросил мой телефон и пообещал встретиться, что он и сделал на следующий день, пригласив в театр, где в отдельном ложе, ласкал своими обжигающими прикосновениями мою кожу. Тогда захлопнулась клетка, в которую он умело меня завёл и запер на замки, выбросив ключи. Я ненавидел себя за то, что желал его прикосновений, его губ, рук, всего его без остатка! И я ненавидел его за то, что был ему безразличен. Я довольствовался лишь тем, что во время секса доставлял ему мгновения счастья, забытья, удовольствия. Я довольствовался этими моментами в наших встречах.

Я никогда не звонил ему, потому что чувствовал, что если это произойдёт, то он прекратит наши встречи любым способом, а я этого не хотел... до сегодняшнего дня.

В тот день он позвонил мне снова и пригласил к себе вечером. После этого звонка я пообещал себе, поклялся, что это будет наша последняя встреча. Я надел свой новый красивый костюм и нижнее бельё под стать прощальному вечеру и в назначенное время направился к нему. Когда я вошёл в этот дом самого дьявола и предстал перед ним, то увидел первую трезвую эмоцию за весь этот год – он был покорён, шокирован. Да, именно этой реакции я и ожидал.

- И по какому поводу такое восхитительное облачение, ублюдок? – поинтересовался он своим грубым, но до сих пор ласкающим мой слух голосом.

- Да вот, хотелось внести какое-то новшество в наши вечера. Да и тебе смотрю нравиться, - равнодушно, как в прочем и всегда, ответил я и уверенно направился к нему. Я знал, что ему понравится этот кожаный костюм для ролевых игр. Я давненько хотел приобрести что-то подобное, но никак не решался купить и надеть на вечер такое, но сегодня. Сегодня умрёт слабый и зависимый от этого человека Валерий Русик, и он больше никогда не воскреснет, никогда. Этим вечером я постарался вобрать в себя всё, чего мне так хотелось. Сегодня я доминировал. Был сверху, управлял, но не долго. Он как всегда перевернул меня на спину, закинув одну мою ногу себе на плечо, а вторую обернув вокруг талии, и стал грубо и сильно входить в меня, из-за чего я громко кричал и стонал. Это было восхитительно! И от этого я отказался... Да, это конец аду, в который он меня затащил. Я хочу быть свободным, счастливым и я буду.

Одевшись, я ушёл, не прощаясь с ним, как всегда. Только вот он не знал, что этот вечер был последним. Не знаю, взбесится он, найдёт себе другую подстилку или останется всё таким же равнодушным ко всему, что было. Не знаю и знать не хочу, теперь мне плевать!

Размышляя обо всём этом, сидя на подоконнике и допивая коньяк, я потушил сигарету и выбросил её в урну. В след ей полетела и вся пачка. Меняться, так меняться полностью. Через два часа у меня самолёт до Санкт-Петербурга. Там живут мои родители. Я думаю пока пожить там у них, потом выберу новый университет, потому что из старого меня выгнали ещё полгода назад, а потом посмотрим, что будет, но точно не то, что я уже пережил. Нет, этого больше не произойдёт. Встав с подоконника и поставив на него бокал, я в последний раз посмотрел на свою холодную и пустую квартиру и, улыбнувшись, пошёл на выход, по пути взяв чемодан с вещами. Вот и все...

Зайдя в самолёт, я нашёл своё место и удобно устроился в кресле. Посмотрев в иллюминатор, я мысленно попрощался с Москвой - городом, который причинил мне год страданий и боли.

- Я рад, что мне попался такой очаровательный сосед, - прозвучал бархатный голос рядом со мной. Я повернул голову и увидел невероятно красивого парня стоящего в проходе лицом ко мне.

- Привет. Я тоже рад, что это не оказался какой-нибудь старикашка-извращенец, - мило улыбнулся я парню. Он улыбнулся мне в ответ кривоватой улыбкой и сел на кресло рядом со мной. Кажется, полёт будет занимательным.

- Ты прямиком до Санкт-Петербурга? – поинтересовался незнакомец.

- Да. А ты? – задал я встречный вопрос.

- Тоже, - весело подмигнул мне красавчик. А может, стоит рискнуть с ним поближе познакомиться? Кто знает, может, мы станем хорошими друзьями?

- Я Валера Русик, - протянул я парню руку для приветствия.

- Дитрих Грей, рад знакомству, - произнёс он и сжал мою руку. Кто знает, может, эта встреча не случайна?

Луч света падёт на грязные обои,
Я походу болен, одновременно смешно и больно.
Недовольное лицо, полузакрытые глаза,
Пыльные образы, шаг вперёд и шаг назад.

Я не пишу о любви, видимо внутри
Заживо прижёг, задушил, не слышен крик.
Кажется тошнит, чёрная боль у горла,
Но тело не болит, секунды смазаны и стёрты.

Я загрустил и не заметил, что уже шестая
Сигарета, я хотел бросить ещё в прошлом мае,
Но не бросил. Не слабый вовсе, просто осень,
Меланхолия, да и к тому же она мозг выносит.

Выпал из апатии, как из тёплого гнезда,
Меня размазали в момент эмоции-поезда.
Сильный свет не слепит, если выколоть глаза,
Но так же не испить вина, если растоптана лоза.

Чёрные капли всё так же текут по стенам,
Тени танцевали, ругаясь и смеясь украдкой,
Души будут выше, а запутанные темы
Останутся лишь словами в начертании тетрадки.

А мысли кружат под музыку из телефона,
Вспоминаю дом, асфальт знакомого района,
Вспоминаю место, там, где пролетело детство,
Тупость первых песен и тех, с кем до сих пор в тесных.

Дождь за окном, лица беглецов с небес.
А в душе мало места, чтобы ожидать чудес,
Белый ворон ненавидит свой седой покров.
Чтобы описать всё мне мало бумаги и слов.

Главное, чтоб пробел между тем кем
Был и кем стал, я устал время ворочать назад.
Мурманский вокзал, поезда, уже на дне Леты,
Старое кресло, дым, думы, до утра беседы.

Ностальгия, фотки вызывают ком у глотки,
А мы бухали в доме напротив старой лодки.
В железо за графином, на лестничный пролёт,
В точку сохранения, где жизнь замедляла ход.

А я всё прусь людям, бегаю по эти будням,
Думаю, и всё же верю, что завтра лучше будет.
Я открыт по сути, но понял, что не все полюбят,
Тот ракурс, то есть угол, то, что видит мой рассудок.

А я всё больше ненавижу самого себя,
За готовность умирать, и слабость идти до конца.
Но не ушла за кулисы жажда зажигать сердца,
С бешеностью борца поглотить этот пожар.

Двадцать швов, мне в память о пороге,
Заблудшая душа выводит верные итоги.
Некоторые намёки покрывают эти строки,
Подоплёки вплетены для самых близких и не многих.

Если ты такой же как и я, мне тебя не жаль.
Я понимаю, что печаль, ведь нервы далеко не сталь.
Пускай пустые сутки, пускай тоньше календарь,
Убей в себе тварь, твоя мечта - это фонарь.