Рассказ француза Якоба о событиях 1812 года

Под Кауносом (Ковно)
через Березину
Переправлялись ровно
 солдаты на войну
Отправились России
преподавать урок
Наполеон - мессия!
тот день - суров и строг
Их было шестьсот тысяч
Почти Европа вся
Туземцев плетью высечь!
Иначе нам нельзя!
Родился в Розенберге
Был призван в третий раз
И вы уж мне поверьте
Стрелял он белку в глаз
Был каменщик когда-то
Пришёл Наполеон
Ну и его поддатого
Забрили. Якоб он
Австрийская компания
И Польская. И там
Стал опытным солдатом
Всем новым не чета
От Штудгарта на Балтику
Их двинули зимой
Везде тепло встречали
Поили их порой
Вино болталось в флягах
Беконы в рюкзаках
Постель делили с девками
В красивейших домах
Счастливое то время
Мы пили в три горла
Любовью било в темя
Романтика была!
Когда достигли Франкфурта
То Нею все полки
Отдали под команду
Но это пустяки
А вот уже за Одером
Никто нас не встречал
Никто копчёным мясом
С вином не угощал
Самим пришлось всё это
У местных отбирать
Их странные манеры
В привычка воровать...
Овсянка и картошка теперь был наш обед
И даже хлеб стал редкостью
Да, многого тут нет
Вся форма запылилась
Поляк скрывал еду
Мы всё же находили
Ему же на беду...
Они писали жалобы
Наш командир орал
Солдата перед строем
В запале расстрелял
Потом начался голод
Закончился весь хлеб
Картошку гниловатую
Мы жрали на обед
Начальство всё кричало
Поляков бить не сметь!
Они друзья большие нам
За мародерство смерть!
Но вот когда в Россию
Войдете, вот тогда
Грабь всех! Всё поощряется!
Вы все там господа!
Но летом там, за Неманом
То оказалось ложь
Нам лгали изощрённо
От этого аж дрожь!
Пыль вечная здесь, жарко
Такая духота.
Болот.
Лачуги жалкие. И пот.
Вот так! Да, так
Июнь 28го. 1812 с войной
Жара дождем сменилась
Пал холод ледяной
Все мокрые до нитки
Шли по болотам, пням
И мокрые пожитки
Не развести огня
Все в грязной черной жиже
А кто то утонул
Я вспоминал: в Париже
В перине бы уснул...
Дошли уже до Вильнюса
Там сдали всех больных
К июлю подходило
Там мясо взяли их
Окорок соленый
Ну что ж хоть это есть
Я чувствовал: каленый
Путь будет, бед не счесть..
Дошли к Десне ослабли
Нормальной нет воды
Пошла дизентерия.
Жара, ее в туды!
Дошли уже до Полоцка
И как то не солгу
Нашли муки не много
Припрятанной в стогу
Набросились крестьяне
Зверьем смотря на нас
Стреляли утром ранним
Мы по толпе их раз
Они в разные стороны
В болота и в леса
А ночью нападали
Жестоко, знаешь сам
Сожжённые деревни
Сожжённые поля
Народ тот хоть и древний
Свирепый! Вуа ля!
Под Витебском всё было
Уж сожжено до нас
Копали мы в руинах
Искали хлеб в тот раз
Нашли немного мёда
Проросшего зерна
С болотного аира
Сдирали семена
Ободранная рота
Из двести человек
В живых теперь  лишь двадцать пять
Осталось. Страшный век!
Мы к ночи только взяли
За город высоту
Атаки отбивали
И отходили тут
А русские стояли
Нет, город нам не взять...
Атака за атакой
И отходить нельзя
А в гуще битвы голод
Ты чувствуешь не так
А ночью накатило
Совсем снесло чердак
Немного сросших зерен
Я их жевал, жевал
Но голод путал мысли
И спать мне не давал
К утру я все ж забылся
И снилось: я в пыли
А мертвые вставали
Вокруг меня с земли...
Проснулся. Переправа
И город. Он горел
И в месиве кровавом
Я все ж остался цел
Кварталы в штыковую
Мы взяли до ворот
Шрапнель кромсала стены
Людей водоворот
И их артиллеристы
Секли нас до тех пор
Пока их не сносили
Со стенами в упор
От города осталось
Там мало уж чего
И все таки мы взяли
С большим трудом его
Домов больших руины
Горевшие внутри
Обшивки крыш валялись
Лишь под ноги смотри
Такие свитки медные
Медь жаром сожжена
Да, жили здесь не бедные
И к ним пришла война...
Мы подошли к развилке
Дорога на Москву
И Петербург дорога
Как сон, но наяву...
Там на холме в бараках
Где лазарет стоял
Пилили руки, ноги
Я это сам видал
На досках под пологом
Я всё ж не смог смотреть
Кто умирал от боли
И кто не мог терпеть
Того швыряли в двери
До кучи смрадных тел
И кто то выл как звери
Визжал кто не был смел
Отрезанные руки и ноги - все туда
Кидали в кучи красные, кровавые тогда
А тех кто в тело ранен
Не будет лазарет
Их бросили на поле
И всё, таков сюжет
Их тысячи лежали
Я помню этот крик
И лишь на третьи сутки
Он как-то тихо сник
И как приложишь ухо
Там где стоял, к земле
Сама земля стонала
В ночной прохладной мгле...
И столько было трупов
Не видео аж земли
И лошади и люди
По трупам дальше шли
Когда те подгнивали
В грудину наш сапог
Проваливался, жаль их
И вонь от них и смог
Жара, воды в колодцах
Конечно никакой
Мы пили из канавы
Где трупы под водой
Кто слабый не выдерживал
Болел и умирал
Бывало так: здоровый
Но пуля.., наповал...
И все же шли мы дальше
сентябрь, 7е, но
Их выбив арьергарды
В селе Бородино:
Вошли в село и встали
Земля тряслась, мерк свет
Картечины летали
Миг и солдата нет
Из за предсмертных криков
Я думал я в аду
Мы шли вперед по трупам
Себе же на беду
Посередине битвы
Ручей, сгоревший мост
Последние молитвы
Из груды тел погост
Тела лежат в три слоя
Их шрапнелью рвёт
Нет мертвецам покоя
И ад свистит,  ревёт...
Мы заняли высоты
И после - на Москву
Дороги были в трупах
Кричали на бегу
Что радость: точно
К цели
Теперь мы все дойдем
Я хмыкнул: неужели?
А что? А что потом?
В Москву уже входили
И видно с высоты
В огне дома там были,
Высокие кресты
Вовсю пылали золотом
В закате купола
Пожары, дым шёл волоком
Горело всё дотла
И много очень ценного
Валялось там и тут
Никто не ожидал же
Что к ним враги придут...
Стояли три недели
В немецкой слободе
Такой капусты крупной
Я не встречал нигде
Да, здесь была культура
В Европах не найти
Построили и хмуро
Приказ был: отходить
Жгли всё не оставляя
Бросая вещи здесь
И сахар запасая
И чай пока он есть
Шелк, кожу марроканскую
Под шмотки, на себя
И Кремль потом взрывали
По мертвым не скорбя
Под Малоярославцем
На колонну у реки
И спереди и сзади
Напали казаки
Без командиров после
Мы шли большой толпой
Брели колонной дикой
Бывает так порой...
А нападали много
К Можайску подходя
Мороз сковал дорогу
Ледком поверх дождя
И лошади уж пали
И нет еды совсем
И выживем? - едва ли
Одна из вечных тем...
И как то на дороге
Меня схватили съесть...
Безумные французы
Где с-ки ваша честь???
Мои меня отбили
И помогли уйти
Мы с ними хлеб делили
Хоть хлеба не найти
До города Смоленска
Шли страшных двадцать дней
Я видел потерявших
Обличие людей
Кто становился зверем
Кто ползал- умирал
Я в Бога раньше верил
Но после - перестал
Все умерло в душе моей
Не жалко никого
Себя не жалко: сдохну
Ну только и всего...
Мне не досталось мяса
Хоть ели лошадь впрок
Я догадался сразу
Хоть кровь спустить в горшок
Сварил ее я позже
И ел крови куски
Когда же будем в Польше?
Всевышний! Помоги!
В Смоленске мы узнали
Что Минск уже не наш
Его мы потеряли
Пропал военный раж!
Мы уходили быстро
Оставив всех больных
И слухи доходили
что убивают их
не кормят и не поят -
Казаков дух жесток
А я в всеобщей драмме
Хотел пожить чуток
Оно ведь всё логично
Когда в Москву мы шли
Стреляли всех обычно
Кто падал до земли
Их пленных много было
Всех слабых и больных
Картечью били в шею
Бросали тело их
И всех: и слабых женщин
И малых их детей
Всех кто мог быть обузой
Стреляли без затей
На каждой на дороге
Пять метров - труп лежит
С простреленною шеей
Иной еще дымит...
Вот и они казнили
Вот тем же нам платя
И если ты был ранен -
Все плохо для тебя
Видал француз- парнишка
Сам проклял свою мать
-зачем меня ты родила?
Мне жизнь дала? Ты - _дь!
Лежал он на обочине
И обмочился весь
Моча под ним замерзла
Во льду лежал уж, жесть
Но только все еще мог
Чего то говорить
Родных своих он проклинал
И мать стал материть....
Оставили, шли дальше
И тошно было мне
Конечно умер мальчик -
Замерз в своем ковне...
Казаки днем и ночью
Настигали нас
Обстреливали точно
И убивали в раз
От воя и от смерти
Беда везде: кругом
Я зол был весь, поверьте
Я бил коня кнутом...
Французов не щадили
Казаки били в глаз
Но немцев в плен ловили
У них приказ сейчас
Все это из за немки
Жены русского царя
Вот немцев и щадили
Им жизнь всегда даря...
Под Оршей к дому-складу
Бежали бросив строй
И многие  кто падал
Затоптан был толпой
Нас было вместе восемь
Я убивал коней
И холод в эту осень
Терпел уж много дней
Разделывая тушу
На саблю мясо брал
Обжаривал получше
И сверху обьедал
Потом обжарив снова
Зубами грыз опять
Нам негде, нечем было
Варить и шинковать
Бывало резал тонкий
Срез мяса - и кусок
Вокруг клинка обертывал
Прожаривал разок...
С майором под Борисовым
Мы вместе долго шли
Еду себе искали
В колоннах и в пыли
И вот на бивуаке
Просил подергать вшей
И спину приоткрыл мне
Тебе, сказал, видней
Я воротник отдернул
А вши прогрызли там
Шею всю до мяса
Вот это срам так срам!
У меня у самого то
Их тысячи, смотри
Они сгрызают тело
Они как упыри...
В Березине я встретил
Друга своего.
Он был голодный, вмерзший
Только и всего
Он спас меня когда то
Когда я уж сдыхал
Кусок он свой последний
Хлеба мне отдал
И я сказал тогда ему
Отнесся ты ко мне
Как к родному брату
В своей родной стране
Я это не забуду
И если буду жить
Тебе я должен буду
Чем хочешь отплатить
И вот его увидел
Он долго голодал
И молча на дороге
Сидел и умирал
Мы обнялись по братски
И я сказал что рад
Еды у меня нету
Прости, ни крошки, брат
И он замерз и умер
Я не сумел помочь
А мы к реке поближе
Пробились в ту же ночь
В Березино, река там
Под тонким льдом стоит
Не переплыть ребятам
Кабздец, сезон закрыт..
И здесь Наполеона
Я видел самого
Ко всем он безразличен
Ко всем до одного
Солдаты шли все мимо
И кто то прям в глаза
Сказал ему жестоко
Что говорить нельзя
Сказал: угробил с_ка
Ты францию, нас всех
Ты бросил нас на муку
За шкурный свой успех...
Он не ответил парню
Он сквозь него смотрел
Свои солдата дернули
Ты что, мол, оборзел?
Мы до рассвета ждали
Очередь на мост
Под ядрами стояли
Назад был путь не прост!
Мост трупы устилали
Кто в страшной давке пал
Тонули все кто в воду
Холодную попал
И те кто провалился
На выбитых мостках
И был толпой затоптан
Расплющен в пух и прах
Французов эскадроны
Поплвыши по реке
Под лед здесь уходили
И гибли вдалеке
С майором мы держали
Середины той толпы
Мы били и стреляли
Коней подняв в дыбы
И мост был весь в провалах
Весь трупами забит
И если бы не трупы
Давно водой залит
Та страшная дорога
К спасению вела
Его прошли мы, полночь уж
На берегу была
Мы прилегли и мост к утру
Осел и в волны пал...
И каждый кто остался
К русским в плен попал...
Я не жалел в то время
Ни мертвых ни живых
Ни скрюченные руки
Торчащие у них
Их взгляд в глазницах мертвых
Их рот забитый льдом
Ничто не колыхало
Я здесь и не при чём
Еду лишь только в Вильнюсе
Какую то нашли
Наполеон нас бросил
Здесь, на краю земли...
Декабрь, было пятое
Иоахим Мюрат
Остался здесь командовать
Солдат ему не рад
Казаки налетали
И как то было раз
Чуть Якоба не взяли
Все ж Бог тут его спас
От слабости не смог он
Запрыгнуть на коня
А кто с ним был и прыгнул -
Погиб при свете дня
Крик: Эй, француз, сдавайся!
Но не хотелось в плен
На родину хотелось
До дрожи аж колени...
Он побежал, догнали
Два казака верхом
И пикой в шею дали
Чтобы убить его
Второй казак ткнул в шею
И он упал на снег
Они решили: мертвый
Был этот человек
И проверять не стали
Один же в шарф попал
Второй был по касательной
Иначе б он пропал
Обноски рваных тряпок
От лезвия спасли
Иначе б всё однако
Умели бить они
Царапнул, много крови...
И это вот спасло
Они лишь посмотрели
Готов, мол, повезло
Лежал он неподвижно
До темноты лежал
Потом бродил дорогами
Бродяжил, воровал
И дальше шёл на запад
-Из роты (он затих)
Вернулось только двое
Двое лишь живых!
Свои их презирали
А жизнь летела в даль
Его воспоминания
Для молодых букварь
Чтоб знали европейцы
Политиков своих
Чего их стоит слово
И презирали их
***