На огонь смотрели лица

На огонь смотрели лица,
Дым клубился над травой.
Вроде надо - а не спится.
Стынет чарка «фронтовой».
Вот и Радоница ныне...
Вот и Пасха позади...
Фронтовая чарка стынет.
У бойцов болит в груди.
Вспоминают тех, кто рядом
У костра ладони грел.
- Да, ребята, вспомнить надо, -
Подошёл Василий. Сел.
Парень был он повидавший:
Воевал в жару и снег,
Немцев бил на этих пашнях
Он в столетии вчерашнем,
То неделями не спавший,
То уснул на полувек.

Не из тех, кто на галёрке
В воду прятает концы.
Не таков Василий Тёркин.
Вася там, где ждут бойцы.

Знает он тоску солдата
По товарищам своим.
Начал:
- Помните, ребята,
Был боец у вас один?
Не бежал от военкомов,
Защищал родимый дом.
Был кадет Егорка Громов,
Стал суровый воин «Гром».
Он наводчиком в машине
Мимо целей не стрелял.
Нарушений в дисциплине
Никому не дозволял.
Ох и дюжий был парнишка!
Мог бревно рукой ломить.
Очень добрым был. Не слишком,
А таким, как надо быть.
Заражал весёлым смехом,
Был прекрасный сын и брат.
В отпуск так и не приехал...
Помешал ему снаряд...

На огонь смотрели лица.
Уж сменился часовой.
Надо спать - но ведь не спится,
Хочешь жить, пока живой.

И любовь такая к жизни
Их готовит жизнь отдать.
На ночной костровой тризне
Побратимов поминать:
- Словно офицер из книги
Был красивый, удалой
Старший лейтенант Парыгин.
Орден Мужества. Герой!
Он боец - стальные нервы.
И механик - хоть куда.
Он всегда, везде и первый.
С волей крепкой как руда.
Слыл защитником животных,
Покорителем сердец,
Чемпионом войск пехотных.
Словом, крепкий был боец.
Миша - командир расчёта.
Небосвод его манил.
Их «Орлан» своим полётом
Землю русскую хранил.
Служит правдою и верой
Михаил своей стране.
Но настигли их «Химеры»,
Прилетевшие извне.
Так забрал его Всевышний...
Но сегодня он - воскрес:
Мы сегодня снова с Мишей,
Снова смотрит он с небес.

У огня тепло сидится.
И вокруг цветёт весна.
Пусть ему спокойно спится,
А нам будет не до сна.

Вместе были все когда-то,
Но вражина не щадил.
Дружно вспомнили комбата,
Что их в первый бой водил.
Гвардии майор Молитвин
Александрович Иван
Перед самой первой битвой
Наставлял однополчан.
Все солдаты в батальоне
С ним познали, каково
Биться в первом эшелоне
На начало СВО.
Был прекрасно образован,
Книг прочёл он мириад.
Ранен, госпитализован
В славный город Сталинград.
Верил свято в честь мундира,
Знал англицкий как родной,
Наизусть читал Шекспира.
Для солдат был ориентиром:
Да за этим командиром
Хоть с пол миром шли бы в бой!
Вот так старая закалка:
Офицер, герой, поэт.
Жалко, братцы, очень жалко,
Что комбата больше нет...

Свет костра танцует в лицах,
Чарки выпиты до дна.
Жизнью хочется напиться,
Ведь она у нас - одна.
Жить, как завещал Молитвин:
Чтобы счастье, боль и страсть,
Балансировать на бритве
Не боясь с неё упасть.

- Расскажу ещё я, братцы,
Вот те крест, что не соврал!
Как Максимка Алатарцев
Впятером траншеи брал.
Враг бежал, боясь расправы:
Ведь потом не соберут!
Враг бежал через дубравы,
Кто, куда - не разберут.
Был Максимка парень бравый,
Да с улыбкою лукавой.
Верный сын своей державы,
Уважавший ратный труд.
Мы его прозвали «Лавой» -
Потому что норов крут.

Тут боец закончил фразу.
Видно, примирясь с собой,
Блеснул влагою из глазу,
Вспомнил злополучный бой:
- ...в наступление облавой
Шли волною за волной.
В землю врос ногами «Лава» -
Волны сдерживал собой.
Дал приказ всем к отступлению.
Сам остался... Навсегда...
Спас своё подразделение,
На себя приняв удар.
Не увидит матерь сына,
Что в начале всех начАл.
Больше нет его, Максима...
- и рассказчик замолчал.

У костра все приуныли.
Треск поленьев, тишина.
- Что ж, помянем, - встал Василий,
Чарку высушив до дна.
Лица, скрытые в потёмках,
Не заметили сполна,
Как слезу пускает Тёркин,
Вместе с Васей - вся страна.