Я лето не люблю, весна мне безразлична

Октябрь уж наступил — уж роща отряхает...
А.С. Пушкин


Я лето не люблю и не стесняюсь это,
Пусть извинит меня за то читатель мой
И не скрываю чувств и в этом нет секрета,
Пусть даже, если он поссорится со мной.
Присыщен я его и очень ярким светом,   
Мне неприятен днем его палящий зной.
И мысли в голове лишь об одной прохладе,
Я думами в мечтах о шумном водопаде.

Когда поет ему другой, о боже правый,
Баллады, посвящает гимны и стихи,
Пусть кто-нибудь меня попробует исправить
И прошлого мои невольные грехи.
Увы, не восторгаюсь дубом я кудрявым 
Со стороны должно быть выгляжу плохим.
Когда колышутся в полях цветы и травы,
Зевать не устаю от нудной панорамы.

Ну, да, а мой читатель будет снова спорить
И скажет про меня- да он же мизантроп!
Прошу меня, милейшие, за то уволить-
Что я не восхваляю глупости взахлеб.
Тут доводов коль вникнуть в эту сущность- море
И я не стану разбивать при этом лоб   
И я б любил. Да донимают слепни, мухи
И бесконечные проклятые засухи.

А все ругают осень и за лето ненавидя,
Ей мало пишут откровений и стихов,
Предвзятостью читателя не хочется обидеть,
Ну, а по мне -в ней столько много превосходств,
Когда в дождливый день перед камином сидя,
Шкварчит и с ветром воет шумный дымоход.
Мне осень дорога и мной за то любима, 
Что, как зима, она прекрасна и строптива.

Беру бумагу и чернила, и перо. Быстрей к столу,
Когда в камине язычки огня мерцают,
С бокалом терпкого цветочного вина во льду
Я в одиночестве о невозможности мечтаю.
Ко мне снисходит с неба ангел будто в полумглу
И я ему с горячею любовию внимаю.
И на бумаге в строках таинства моей души
С моими призрачными мыслями в тиши. 
   
Пусть осень хмурится и пожелтевшая листва 
Осыпалась, лежит в саду, где все поникло
И потускнела, выцвела в садах, в полях трава,
Но осень в душу мне печальностью проникла.
Она сейчас как будто без призора сирота
И к этой участи она, увы, привыкла.
Но мне, читатели, она сейчас мила уж этим
И я не думаю о скучном позабытом лете.

Мне вспоминаются лишь солнечные дни,
Морозец по утрам, бодрящий воздух свежий,
Леса одетые, в багряном золоте огни
И мне грустится и печалится все реже.
Я в это время золотое столько исходил,
Куда не забредает сроду даже леший
И осень полюбил, как женщину боготворил,
И покажусь кому-нибудь ужасным я невежей.
Но оды посвящаю и пою лишь ей,
Прекрасной и волшебной осени моей!   

Но тут опять со мной не соглашается читатель,
Меня весенней новизною станет упрекать,
Со мной рассорится из-за весны приятель,
Приветливую руку не захочет мне пожать.
Весной у них у всех прибавится занятий
И я не стану с ними даже спорить, возражать.
Ну, что поделать, коли не люблю весны
И что не чувствую я никакой вины.

Весна с распутицей и снегом, фу, какая гадость!
Она напомнит ветреностью женщин без мозгов,
Какая может быть любовь, какая радость,
Она изменчива, глупа, не знает берегов.
И доброй ласковою может показаться малость,
Ну, разве я за эту жизнь не видывал врунов?
Я холоден к ней. Ей, увы, совсем не рад,
И неприятен этой дамы настроенья перепад.

Вот если зиму взять, период этот года для меня,
Когда блистают в серебре пушистые снега
И тройкой с колокольчиками весело звеня,
На рысях управляет возницы упрямая рука.
А я прошу у возницы гони, давай еще огня 
И нервной дрожью покрываются коней бока.
И рвутся с пеной в удилах младые жеребцы,
Не любят зиму русскую, наверное, глупцы.

Я рад зимой себя весельем усладить,
Тогда я забываю все тревоги и печали,
Но я люблю и дома также время проводить,
А вы, читатель мой, и там бы заскучали.
Пора пришла коней моих ретивых пощадить,
Они в неистовстве со мною заодно дрожали.
И заражали страстною горячность мне кровь,
И я испытывал к зиме еще сильней любовь.

Она в наивности своей околдовала чистотой,
Блистательными, пышными в невинности снегами
И небом звездным ночью над моею головой,
И конными на рысаках в морозный день бегами.
Она скупа на краски, но и не злит своею наготой,
Когда на небе облака висят, нахохлившись клоками,
Я устремляюсь сам как будто птица в облака,
И как философ, наблюдаю жизнь из гамака.