Ядерная фройляйн

голыми  руками  ухвачу  батарею  холодного  отопления,
время  людского  художника  пришло  писать  огонь, 
и  открыла  рот  мокрая  кобра, 
встала  в  стойку  под  лай  котов  сожравших собак,
полдень  поплыл  на  край  раны  ночную  кукушку  слушать,
ворсистый  ковёр  вен  по  синим  узорам  гнал  кровь  на  фронт,
клапана  хлопали  овациями, 
под  темечком  бил  незаживающий  родник…

скучно  жить  внутри  целого,
зацепить  небоскрёбом  зеркальное  отражение  молчаливо,
куда  полетят  эти  милые  пчёлы,  держащие  в  лапках  фройляйн,
куда  потечёт  кожа,  как  сладкий  чай,
сегодня   увижу  чёрно - белый  фильм,
как  в  цвете  выглядит  смерть,
в  полной  тишине  посижу  на  привязи  громче  обычного,
взглядом  засушливых  слёз  издёргаю  нервы  по  струнам
разворачивая  глаза  наизнанку  и  заворачивая  по  новой…

а  на  порванном  ветру  болтаться  останутся  сухожилия  света,
по  отвесному  холоду  пятнистых  камней
пойдёт  зимовать  голое  влюблённых,
единственный  и  последний  раз  осознает  сова, 
кому  преданно  и  напролом  моргала, 
выбирала  себя  через  время, 
пока  язык  был  сух,  кивала,  облизывая  нет, 
а  как  в  засос  ковырять  стала  жалость, 
закатил  глаза  и  брат  по  белой  крови…

а  внебрачная  дочь  чёрной  сотни
радиацией  спит  в  бездне  беспамятства,
спит  спокойно  мышиный  писк  и  фосфор,
небо  собирало  тучи  в  чёрную  стаю  и  ветер,
как  ни  силился,  не  смог  прогнать
бетонное  чувство  невесомости,
это  время  людского  художника  пришло  писать  огонь, 
и  слышно  было, 
как  скребёт  сталью  стекла  исчезающий  воздух.