Генрих Гейне. Die Heimkehr, NN 10-16, пер. с нем

               10
(Der Wind zieht seine Hose an…)

Тайфун в шайтановых штанах
Закручивается в смерчи,
И бесятся волны, и бьются в прах,
И рёв их сильнее смерти.

Грудастые ливни мечут мечи,
И, нынче со всеми в ссоре,
Гудит, и стонет, и тонет в ночи,
Захлёбывается море!

Визгливая чайка охрипла уже,
Прижалась к мачте, хохочет,
И в тёмном вороньем больном кураже
Людское горе пророчит.


               11
(Der Sturm spielt auf zum Tanze…)

Пустилась буря в пляску,
Чтоб скуку превозмочь;
“Какой попрыгун кораблик!” –
Смеётся дикая ночь.

Шалит, играет море
В царя горы водяной,
А чёрная бездна, зевая,
Грозит клыков белизной.

Доносятся из каюты
Молитвы, рвота, мат;
Я крепко вцепился в мачту...
Увижу ль мой дом, мой сад?


            12
(Der Abend kommt gezogen…)

Ползёт, темнеет вечер,
Туманом море накрыв;
Волну за белые плечи
Ворчливо тянет прилив.

Русалка пред ней возникает,
Садится рядом со мной,
И женская грудь играет
Под лёгкой накидкой ночной.

Ко мне она с чувством обильным
Так жмётся, что боль остра, –
Как ты обнимаешься сильно,
Русалка, морская сестра!

«Усилий не убавляя,
Тебя в объятьях держу,
Согреться хочу от тебя я –
От холода вся дрожу».

Луна сторожит отважно
Туманы земли до утра, –
Как стало в глазах твоих влажно,
Русалка, морская сестра!

«В глазах моих влажно не стало,
Они и были влажны:
Немного капель попало,
Когда я сошла с волны».

А чайки кричат постоянно,
Что жизнь неверна и пестра, –
Стучит твоё сердце странно,
Русалка, морская сестра!

«Оно оттого бьётся странно...
Со странною бьётся тоской,
Что я люблю несказанно,
Люблю твой облик людской».

    
              13
(Wenn ich an deinem Hause…)

Когда твой дом, моя крошка,
Дорогою встретится мне,
Какое же это счастье –
Увидеть тебя в окне!

Ты на меня, как цыганка,
Глядишь испытующе так:
Да кто ж ты, и в чём твои беды,
Больной человек, чужак?

“Я сочинитель известный,
Меня уважает народ;
Из лучших имён выбирая,
Всяк имя моё назовёт.

А что до бед, моя крошка,
Их тоже знает народ.
И кто исчислит печали,
В тот час и мою назовёт”.


             14
(Das Meer ergl;nzte weit hinaus…)

Закат морской издалека
Поблёскивал еле-еле;
У старой хижины рыбака
Мы молча с тобой сидели.

Привольно чайка парила, свои
Накликивала угрозы;
Из глаз любимых, полных любви,
Катились, катились слёзы.

И падали слёзы одна за другой,
В твоей собираясь ладони;
Я пал на колени перед тобой,
Я пил из твоей ладони.

Душа моя чахнет день ото дня,
Немеет телесная сила
С минуты, как ты слезами меня
Невольными отравила.


             15
(Da droben auf jenem Berge…)

Стоит на горе один замок,
К нему ведёт перевал, –
Там знатно живут три девицы,
Я ими обласкан бывал.

В субботу меня целовала
Жанетт, в воскресенье Жюли,
А в понедельник с Нигундой
Мы время не зря провели.

Вчера же на всю округу
Девицы устроили бал;
Примчались туда дилижансы,
А кто-то верхом прискакал.

И лишь пригласить позабыли
Меня – ну и глупые ж вы!
У ваших гостей от смеха
На фраках полопались швы.


             16
(Am fernen Horizonte…)

Туманный город-призрак,
Чьих башен невзрачен лик,
Над горизонтом дальним
Из полумрака возник.

Подкручивает волны
Вечерний ветерок;
В печальном мерном ритме
Качается мой челнок.

Поднимется снова солнце
На царствие своё
И мне откроет место,
Где я потерял Её.