Один день Нара Намтару неоконченный черновик

1

Нар Намтару проснулся от того, что его руку лизал котопёс по кличке Дружок – искусственно выведенное в незапамятные времена животное-компаньон, геном и фенотип которого были собраны из разных частей генетических кодов кошки, собаки, енота и обезьяны. Нар почесал зверя за ухом, взлохматил густую шерсть на загривке. Котопёс залез под поркывало, прижался теплым мохнатым боком к телу, положил голову на грудь Нару. Питомец довольно замурлыкал, общение с хозяином всегда делало его счастливым. 

Нар не спешил вставать. Хотелось еще немного понежиться в постели. Торопиться было некуда. Нар отдал мысленный приказ – из ниоткуда полилась негромкая спокойная музыка. Никто кроме него не смог бы ее услышать, так как она звучала только в его мозгу. Сперва струнные перемежались с духовыми, затем раздались переливы арфы, и запела флейта, аккорды плавно сменяли друг друга, одна тема незаметно переходила в другую. «Симфония утреннего пробуждения» была написана машинным разумом Ноосферы специально для Нара в соответствии с его музыкальными предпочтениями и нынешним настроением.

Покрытые узорами золотистые браслеты на запястьях непрерывно считывали биоданные Нара – сердечный пульс, кровяное давление, температуру, сатурацию, гормональный состав, глюкозу и прочее. На их основании Вычислитель не только давал рекомендации относительно рациона и режима сна, но и изготавливал синтетическую нейромузыку, которая чутко подстраивалась под индивидуальные желания слушателя в данный момент на основании богатого массива статистических данных собранных за предыдущую жизнь. 

Нар откинул покрывало, сел в разостланной на полу постели, потянулся и прислонился спиной к ковру на стене. Котопес потерся о его руку мордочкой. Нар закрыл глаза и вошел в Ноосферу планеты. Воды информационного океана сегодня были спокойны. Нар быстро пролистал заголовки новостей из мира науки и искусства, отмахнулся от политики и экономики, открыл почту. Быстро прочел несколько коротких посланий от друзей и так же кратко им ответил.

Нар уже было хотел выйти из Ноосферы, как получил новое видеосообщение от адмирала Горана – старого соратника, под руководством которого Нар служил в Военно-космическом флоте, охранял Восточный Предел Космического Союза от варварских набегов Сынов Пепла и натиска Огненной Империи.

Нар удивился. Военачальник не часто отправлял ему письма. Для этого должен быть какой-то веский повод. Нар тяжело вздохнул. Призраки прошлой жизни на мгновение ожили в его памяти. Он закрыл глаза, что бы не мешать внутреннему взору и включил видеосообщение.

Перед ним в кресле военачальника, словно царь на троне, восседал Горан, облаченный в боевые доспехи и мантию, подбитую мехом. На его голове сверкал обруч с большой рубиновой звездой, пряди волос волнами ниспадали на могучие плечи, казавшиеся шире из-за наплечников. Суровое аскетичное лицо с широкими острыми скулами и окладистой бородой еще сильнее придавало ему сходство с самодержцами феодального прошлого Палеоземли. Он отличался богатырским телосложением и ростом в 250 сантиметров.

У ног Горана лежали два косматых волкомедведя. Эти грозные существа были так же созданы биоинженерами далекого прошлого из геномов различных зверей, как и котопсы, но в отличие от них волкомедведи обладают настолько продвинутым интеллектом, что находятся на предразумной стадии развития, а их глотка оборудована речевым аппаратом.

Эти звери не только прекрасно понимают человеческую речь, но и сами довольно сносно разговаривают. Конечно, философских бесед о смысле бытия они не ведут со своими хозяевами, но могут выразить свои мысли и чувства. Волкомедведи отличаются силой и выносливостью, а главное верностью. Они всегда готовы не раздумывая отдать жизнь за хозяина. За это их и любят поселенцы на диких мирах малообжитой окраины человеческой Экумены.

 – Мир твоему дому, Нар. Как жена, как дети? Как сам? – низкий чуть-хрипловатый голос военачальника был спокойным и властным, в нем чувствовалась мягкая уверенная сила. – Я слышал ты занялся науками? Это правильно. Не хорошо человеку сидеть без дела. Кстати, твой сын подает большие надежды. Ему достались хорошие крепкие гены. Даст Бог, лет через десять у нас будет блистать еще один летчик-ас, великий мастер воздушного боя. Конечно, ему еще далеко до матери. У твоей Львицы был такой боевой опыт, что хватило бы на целый авиаполк.

Военачальник сдвинул брови, его лицо на мгновение помрачнело, он похлопал по голове мохнатого зверя и продолжил:

– Не прискучила тебе еще твоя тихая гавань? Не пора ли возвращаться на флот? Скажу прямо, дела у нас идут неважно. Разрушители затихарились, а это не к добру… Судя по всему, готовятся к большой войне. Разведка молчит. Но у меня недоброе предчувствие. Зато Охотники совсем распоясались, эти дикари все чаще прорываются в глубь Союза. – Адмирал махнул рукой в сторону трехмерной звездной карты Восточного Предела, покрытой разноцветными точками с обозначениями обитаемых миров, звездных крепостей и флотов. – Мне нужны толковые ребята на капитанском мостике. «Горнило Ярости» лишился капитана с месяц назад. Газар Радмард погиб в бою, как настоящий герой. Прикрывал отход эскадры. Отличный был парень. У него осталось трое маленьких детей. Я до сих пор не могу найти ему достойную замену. Ты мне нужен, брат. Нет, я все понимаю, если ты не готов, то так и скажи. После такого нелегко оправиться… Я ведь сам на совете капитанов голосовал за то, чтобы тебя отстранили от командования. Ну ты помнишь, что я буду рассказывать? Я не мог рисковать жизнями своих парней. Ты же сам командир, все понимаешь… В общем, когда почувствуешь себя в силах, возвращайся из своего печального мирка ко мне, а посудину я уж тебе подберу. Построить линкор быстрее чем найти замену опытному капитану. Сам знаешь, линкор без толкового капитана ¬– просто груда металлолома, содержание, которого на плаву, требует баснословных расходов. 

Видеосообщение закончилось. Нар тяжело вздохнул. Он не был готов дать ответ. Такие решения не принимаются мгновенно. Надо все обдумать.

2

– Велишь, подать завтрак? – спросил робослуга.

Гиноид был создан из металла и пластика по образу и подобию стройной женщины с идеальным лицом. Глаза робота светились мягким изумрудным светом. Бронзовые защитные пластины покрывали узоры, зеленеющие благородной патиной. В нескольких местах робот был изрисован детскими каракулями и обклеен наклейками с изображениями персонажей детских сказок и мультфильмов.    

Чуть подумав, Нар ответил:

- Нет, только питательный напиток, - он мог бы ответить мыслью, но привык разговаривать с прислугой голосом, что бы дети слышали, какие он отдает распоряжения, даже если детей рядом не было. – Действуй согласно обычному распорядку.

- Напиток со вкусом молочно-кофейного банана и клубники?

– Да, как обычно.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, - ответил робот приятным женским голосом и пошел к автоматическому повару, который уже принялся за готовку.

Нар жил в самой обыкновенной двухэтажной круглой башне, со стороны похожей на шотландский брох или сардинский нураг заросший плющом. Многотонные блоки для башен отливались на камнелитейном заводе, потом башню перевозили на место, закладывали фундамент, обустраивали погреб и собирали, как из конструктора, при помощи строительной техники. На возведение подобного жилища уходило меньше суток, а служить своим обитателям он мог веками, если не тысячелетиями. В погребе был установлен компактный генератор холодного термоядерного синтеза, маломощный, но на хозяйственные нужды его энергии хватало с лихвой.

Нар справил нужду, умылся студеной водой, которая подавалась насосом из артезианской скважины, и выпил чашу подогретого напитка. Она содержала в себе около двух с половиной тысяч калорий, этого Нару могло бы хватить на целые сутки. А если он захочет заняться чем-то более энергозатратным, чем умственная деятельность, то всегда сможет подкрепиться у любого общественного автоповара на улице. Продовольствия на Мире Папоротников было в избытке, так же как питьевой воды и пригодного для дыхания воздуха.

Иногда Нару становилось стыдно за то, что он живет в таком изобилии в то время, как на окраинных мирах Экумены люди порою голодают и лишены самого необходимого. А сколько во Вселенной затерянных миров, где общество деградировало до такого жалкого полудикого состояния, что люди вынуждены всю свою полную лишений жизнь изнурительно работать, только для того, чтобы утолить самые базовые биологические потребности?

Нару было трудно поверить в то, что на многих мирах за пределами Космического Союза до сих пор нужно платить за воздух, пищу, воду, крышу над головой и одежду. От такой несправедливости Нару всегда становилось немного не по себе. Впрочем, концепция денег Нару была тоже не совсем понятна, хоть он и слушал когда-то курс по истории быта, что-то там про отличие современной разумной экономики, основанной на этике Космического Всеединства и хрематистики примитивных цивилизаций, основанных на эгоизме, алчности, жажде наживы и угнетении одних разумных существ другими.

Нар зашел в помывочную кабину и захлопнул за собой тяжелую дверь. Зашумела горячая вода, очень быстро она набралась по плечи. Нар нажал на кнопку, загудели воздушные насосы, и вода забурлила. Освежившись, он слил воду, вышел из помывочной кабины и начал одеваться на работу.

Нар посвящал свое время двум работам. С понедельника по среду он трудился в Доме Памяти, где занимался изучением истории Мира Цветущих Папоротников. Несложная рутинная работа. Для ее выполнения даже не требовалось выходить из дома: он просматривал старинные стереофильмы, снятые на этом мире, и прикреплял к ним различные метки, для того что бы облегчить поиск необходимых сведений, последующим исследователям. Иногда Нар придумывал различные алгоритмы, которые позволяли автоматизировать его работу, даже разработал пару-тройку нейросетей для ускорения своих трудов. Но чаще ему приходилось все делать вручную по старинке.

Время от времени кто-то из жителей окрестных земель присылал стереофотографии какого-нибудь вычурного старинного зонта или ржавого разбитого прадедова робота и нужно было определить, является ли данная вещь историческим артефактом достойным занять место в коллекции Дома Памяти или это просто хлам, чье место на заводе по вторичной переработке сырья. И провести грань между этими понятиями не всегда было легко.

Раз в месяц работники Дома Памяти собирались в столовой из белого мрамора где за трапезой обменивались своими мыслями, находками и догадками о прошлом человечества. Сокрушались о печальной участи колонистов времен Великого Посева и роковой гибели цивилизации Эпохи Гедонизма, восторгались достижениями Золотой Эрой Человечества и мужеством колонистов Первой Волны, спорили о темных веках, наступивших после Первого Апокалипсиса, с отвращением вспоминали воинственную Старую Звездную Империю с ее агрессивным экспансионизмом и тотальной ксенофобией, с жаром обсуждали ее падение, Второй Апокалипсис и Новые Темные Века... Загадок и белых пятен на страницах истории было предостаточно. Хватит на многие поколения исследователей.

Нар не вмешивался в споры, но ему нравилось слушать. Хоть он и проучился 5 лет на историческом факультете, и участвовал в восьми археологических экспедициях, но настоящим историком он все же себя не считал. Ему не хватало пытливости для того, чтобы углубиться в какую-то конкретную область исторической науки настолько, чтобы стать в ней настоящим экспертом.

Раз в три месяца Нар писал статью для местного краеведческого журнала, где делился самыми интересными находками и подводил итоги проделанной работы. Статьи его не пользовались особым успехом. Однако пару раз он встречал ссылки на них то у одного то у другого видного ученого Мира Папоротников. А значит он тоже причастен к большой исторической науке, помогая сохранить и восполнить память о былом человечества. 

На вторую работу он ходил с четверга по субботу в Дом Исследований в биолабораторию, где изучали методы лечения Древней Проказы. Ни одного пациента за прошедшие годы им так и не удалось излечить, рано или поздно все они утрачивали не только человеческий облик, но и разум. Нар все сильнее убеждался в том, что это не просто заболевание, а биологическое оружие, разработанное цивилизацией, которая намного обогнала человечество в своем познании законов Вселенной.

Работа в биолаборатории была для него куда более тяжким испытанием, чем служба на флоте. Даже чувство долга, любовь к человечеству и желание облегчить страдания больных не смогли бы его заставить три дня в неделю посещать стены Дома Исследований, если бы не Веда Ваарида – старший научный сотрудник и руководитель исследовательской программы.

Нар надел нижнее белье, а затем штаны, свободную длиннополую рубаху, короткий плащ с капюшоном, сапоги с невысоким голенищем и подпоясался широким золотым поясом. Цвета одежды были подобраны так, чтобы наилучшим образом сочетаться с его мраморно-белой кожей, золотыми волнистыми волосами и небесно-голубыми глазами.

Нар имел самую обычную внешность для своей субрасы: рост – два метра и два сантиметра, красивое мужественное лицо с правильными чертами, благородная осанка, гармонично развитая мускулатура, очень светлая практически белая кожа. В древности, в докосмическую эпоху Палеоземли его должно быть посчитали бы красавцем подобным античным богам. Он мог бы стать актером или фотомоделью. Сейчас такая внешность считается типичной для выходцев из многих сотен миров, как правило с умеренным континентальным климатом.

Помимо одежды на нем были браслеты на запястьях, гривна на шее и обруч на голове, изготовленные из титана и покрытые нитридом титана, материалом внешне похожим на золото, но гораздо более прочным и износостойким. Все это были не столько украшения, сколько высокотехнологичные приборы, а их внешний вид мог многое рассказать об общественном положении и прошлых заслугах их обладателя.

Нар мысленно вызвал свой Спутник. Шарообразный робот размером с два сложенных вместе мужских кулака поднялся на антигравитационных двигателях на высоту человеческого роста. Нар закрыл глаза и посмотрел на себя через стереообъектив Спутника, поправил золотистые волосы, выбрал ракурс и включил запись видеосообщения.

– Доброго утра, Веда. Ты, наверное, еще спишь? А я уже собрался выходить. Я тут подумал, может сходим куда-нибудь вместе после работы?

Он отправил видеосообщение через Ноосферу и, к своему удивлению, почти сразу получил в ответ аудиосообщение:

– Привет, Нар. Я уже проснулась. Почему нет? Давай, куда-нибудь сходим. А куда ты хочешь?

– Да, не знаю. Мне в общем-то все равно. Хочешь, сходим на озеро или в кино. Может созвонимся, раз ты не спишь?

– Я в душе.

– Тем более, – Нар улыбнулся и сделал видеовызов.

Веда приняла вызов. Спутник спроецировал голограмму, и перед Наром появилось трехмерное изображение обнаженной девушки, которая только что вышла из душевой кабинки. На ней не было надето ничего кроме инкрустированных жемчугом золотых браслетов на запястьях и щиколотках и ожерелья с сине-зеленым кристаллом. Ростом она была чуть выше двух метров, стройная, сильная и гибкая, с хорошо развитой мускулатурой, великолепной грудью и широкими бедрами. У нее было прекрасное лицо и покрытая каплями воды после душа бирюзовая кожа, оттенки которой различались на разных участках тела и сочетали в себе зеленый и голубой смешанные в разных пропорциях. Волосы Веды опускались чуть ниже лопаток и походили расцветкой на павлина: ближе к корням они были синими, как сапфир, а на концах золотисто-зелеными. Вода на них совсем не задерживалась, сразу же скатываясь, как с крыла водоплавающей птицы. Ее раскосые глаза сияли, словно два изумруда. Заостренные уши придавали ей сходство с фэнтезийной эльфийкой или дриадой.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал Нар.

– Спасибо, ты тоже, – Веда улыбнулась. – Эти облачения тебе к лицу. Впрочем, без одежды ты мне нравишься больше.

Люди Космического Союза не стыдятся наготы и половых органов. Не возводят телесную красоту и сексуальность в культ, но и не избегают эротизма, стремясь придать естественной человеческой тяге к чувственным наслаждениям возвышенные черты. Одежду они носят не для того, чтобы скрыть свое тело от похотливых взглядов, а из соображений удобства, практической пользы и красоты.

Обладая эстетически совершенными телами в силу генетики и высокоразвитых биотехнологий, к своей внешности они относятся спокойно, как к должному. Если же совершеннолетнего человека не устраивает или наскучивает своя естественная красота, то он может воспользоваться медицинской капсулой для того, чтобы отредактировать тело на свое усмотрение, поменять черты лица, цвет кожи, а возможно сменить пол, стать обоеполым андрогином или наоборот бесполым.

– Я могу раздеться, - сказал Нар.

– Это ты всегда успеешь, – улыбнулась Веда. – Но ведь тебе пора выходить. Кстати, почему ты не хочешь перебраться поближе к Дому Исследований? У нас есть парочка незаселенных домов. Будем соседями.

– Просто я люблю утренние прогулки, – улыбнулся Нар в ответ.

– Мы могли бы гулять по утрам вдвоем. И не только гулять, – усмехнулась Веда и небрежно заложила руки за голову, от чего ее обнаженные груди приподнялись. – Ну, как знаешь. Не мне за тебя решать.

 – Я обязательно подумаю над твоим предложением по дороге на работу, – сказал Нар.

– До встречи, – Веда послала Нару воздушный поцелуй и закончила сеанс видеосвязи. Ее проекция медленно растаяла в воздухе, словно призрак.

Нар вздохнул и шагнул за порог дома, ему все труднее было найти, что ответить адмиралу Горану.

3

Нар вышел из дома и оказался в просторном саду.  Широкие тропинки, выложенные плитами из белого камня, расходились в разные стороны среди всевозможных цветущих кустов и плодовых деревьев. Одни растения были родом с Палеоземли, другие выведены в биолабораториях, а третьи из иных нечеловеческих миров.

Посреди сада располагался искусственный пруд с фонтаном, в котором плавали золотые карпы, а на дне копошились пресноводные крабы-чистильщики с перламутрово-синими панцирями. Благодаря этим членистоногим пруд всегда оставался прозрачным, словно горный хрусталь.

Из пруда пил грифон. Мгновение Нар любовался животным. Великолепный зверь ¬– загнутый орлиный клюв, большие умные глаза, острые уши, густая черная грива, лоснящаяся на солнце рыжая шерсть и бурое оперение – все было в прекрасном состоянии. Биоинженеры постарались на славу, воссоздавая это мифическое существо.

Котопес радостно подбежал к грифону и облаял его, приглашая поиграть. Грифон продолжил пить, не обратив на зверька ни малейшего внимания.

– Доброе утро, дедушка, – поздоровался с Наром внук. Он нес седло и снаряжение для верховой езды. Сегодня он красовался в новеньком летном доспехе.

Лету было девять, и как многие мальчишки в его возрасте он обожал гонять в поднебесье на крылатых тварях. Грифона по кличке Гаруда подарила ему его мать – Рада, дочь Нара и Львицы. Нар одобрял увлечение внука, оно развивает физические рефлексы, вестибулярный аппарат, силу, выносливость, формирует эмпатическую связь между ребенком и питомцем, приучает к порядку и дисциплине, тренирует летные навыки, которые могут пригодиться Лету в будущем, если он решит пойти по стопам покойной бабушки и стать пилотом истребителя. 

Рада хотела помочь сыну взнуздать и оседлать грифона, но Лето остановил ее:

– Не надо, я сам.

Нар улыбнулся:

– Мальчик хочет проявить самостоятельность, не стоит ему в этом мешать, – Нар передал мысленное сообщение дочери через Ноосферу.

Рада укоризненно посмотрела на него и ответила так же, не пользуясь голосом:

– Папа, не учи меня, как воспитывать моих детей, – в мыслеголосе дочери не было злости или раздражения, он был, как обычно, приветливым и спокойным.

– Ладно-ладно, – отослал мысленное сообщение Нар и улыбнулся. – Ты ¬– мать, тебе виднее.

– О чем это вы там перешептываетесь? – проворчал Нар, застегивая ремни под брюхом грифона. – Думаете, если я не слышу, то не замечаю? Да, у вас все на лице написано! Заговорщики!

– Меня радует твоя наблюдательность, сынок. А теперь позволь мне совершить предполетный осмотр.

– Ну, мам!

– Никаких «ну, мам», – Рада тщательно проверила надежность всех креплений, исправность и заряд приборов, показатели биоданных грифона. В его теле были импланты, так что при необходимости Рада смогла бы управлять им на расстоянии через Ноосферу. – Что ж, зверь к полету готов. – Рада обняла сына и поцеловала его в лоб, мальчику не удалось извернуться из ее объятий, хоть он и пытался, – Дальше десяти километров от дома не улетай.

– Да, знаю, мам. Не беспокойся, все будет хорошо! – Лето обнял грифона и прижался головой к его лбу, чтобы установить телепатическую связь. Внук старался править зверем силой мысли, как это делали далекие предки. Затем он надел летный шлем и вскочил в седло.

Грифон расправил исполинские крылья, взмахнул ими и плавно воспарил над землей. Если бы животное летало только при помощи крыльев, оно бы не смогло так легко подняться в воздух. Возможно, оно бы и вовсе не смогло взлететь. Но его мышцы вырабатывали антигравитационные поля, а крылья были необходимы лишь для того, чтобы регулировать скорость и направление полета. 

– Мягкой посадки! – крикнул Нар, кружащему в ясном небе внуку.

– Спасибо! – раздался крик мальчика в ответ.

В воздухе Лето уже ждали друзья на своих крылатых чудовищах. Два мальчика – один на изумрудно-зеленом драконе, второй на мантикоре – жутком чудовище из средневекового бестиария с телом и головой льва, крыльями летучей мыши и хвостом скорпиона. И одна девочка на перламутрово-розовом крылатом единороге с радужной гривой и хвостом.

– Волнуешься? – спросил Нар. – Не стоит.

Они оба знали, что подобные полеты гораздо безопаснее, чем кажутся на первый взгляд. Импланты в теле животного подключены к Ноосфере и постоянно наблюдают за физическим и психоэмоциональным состоянием зверей, не позволяя им совершать рискованные воздушные маневры. Но даже если наездник каким-то чудом умудрится вывалиться из летного седла, его непременно спасет доспех со встроенным генератором защитного поля и маломощными антигравитационными двигателями, которые хоть и не позволяют летать, но замедлят скорость снижения настолько, что оно будет менее чувствительным, чем падение с высоты собственного роста. 

– Я больше переживаю, как бы Лето не влюбился в Мирту.

Рада говорила про соседскую девочку на розовом крылатом единороге.

– А что в этом такого? Хорошая девочка, – пожал плечами Нар. – Я знаком с ее родителями.

– Влюбленность в столь раннем возрасте, почти всегда заканчиваются сердечными страданиями, – ответила Рада.

В этот миг Нар подумал о том, насколько дочь похожа на свою мать: как у большинства выходцев из Мира Заката глаза, волосы и кожа у нее были характерного золотого цвета с металлическим блеском. Люминесцирующие в темноте, словно россыпи звезд на ночном небе, точки покрывали ее лицо и тело, как веснушки. Но не только внешность, но и некоторые черты характера она унаследовала от матери, которую никогда не видела в живую. Рада была такой же собранной, сдержанной, рассудительной и хладнокровной, как Львица.

Сегодня на ней было черное приталенное платье с высоким воротником изукрашенным янтарем и коротким подолом выше середины бедра. Жесткие золотые линии геометрических узоров рассекали платье, подчеркивая красоту ее стройной фигуры. Ее браслеты и обруч блестели червонным золотом с кроваво-красными кристаллами рубинов. Раде не было и сорока пяти, совсем еще юная, подумал Нар.

Впрочем, ему и самому далеко до старости – всего лишь двести пятьдесят семь лет. Со стороны никто бы не смог определить кто из них старше, Нар или его дочь, так как примерно после двадцати пяти или тридцати лет люди космического союза внешне почти не меняются вплоть до самой глубокой старости, оставаясь вечно молодыми на протяжении от восьми сотен до тысячи двухсот лет, кому сколько отпущено. 

– Мне пора, – сказал Нар, приобнял дочь и поцеловал ее в щеку.

– Доброго пути, пап, – сказала дочь и отправилась по своим делам.

Как быстро растут дети, подумал Нар. Кажется, только вчера распахнулась искусственная матка, и акушерка извлекла крохотную Раду на свет, чтобы вручить счастливому отцу этот беззащитный комочек новой жизни. А сейчас она уже сама мать троих детей и биоинженер.

Дочь трудилась в том же Доме Исследований, что и Нар, но в другой лаборатории. Ее основной работой было выведение новых сортов съедобных растений, а в качестве развлечения она создавала мифологических химер подобных грифону ее сына и ездовых чудовищ его друзей.

– Ты только погляди на нашу девочку, – мысленно сказал Нар, обратившись к душе супруги. – Надеюсь, ты гордишься ею так же, как я… 

4

Нар направился к выходу из сада, прошел мимо детской площадки. Там под присмотром робонянек играли малыши в большой песочнице. Самые крохотные возились с лопатками, грабельками, ведерками и куличиками. Те что постарше устраивали гонки радиоуправляемых машинок по проложенной в красном песке трассе, изобилующей разнообразными трамплинами, ямами и грязевыми преградами.

Компания детей постарше, словно ловкие мартышки лазали по ветвям раскидистого дуба. К нему были привиты ветви различных биомодифицированных плодовых растений – абрикосы, персики, груши, лимоны… В воображении детей дуб превратился в старинный боевой крейсер пронзающий космическую пустоту на сверхсветовой скорости.

Несколько девочек лет пятнадцати громко смеясь записывали на видео свой акробатический танец. У них никак не получалось синхронизировать движения, то одна запоздает и выбьется из общего ритма, то другая перепутает очередность движений. Каждый раз ошибка приводила к взрыву громкого смеха.

Неподалеку парень выгуливал на поводке раптора. Пернатый динозавр рыхлил когтистыми лапами землю, видимо, нашел там что-то интересное. В отличие от мамонтов, саблезубых тигров, слонов, носорогов и прочих давно вымерших животных Кайнозойской эры Палеоземли, динозавров не воссоздавали из ДНК, а создавали заново на основании научных представлений о внешности, физиологии и поведении древних ящеров, господствовавших на прародине человечества сотни миллионов лет назад. 

На качелях каталась девочка лет четырех, рядом стоял ее брат-близнец и горько плакал, размазывая слезы по чумазому личику. Он страшно обиделся на сестру из-за того, что она не хотела уступить ему свое место. Несмотря на то, что на площадке было еще много незанятых точно таких же качелей, малыш не унимался, ему нужна была именно эта. Девочка громко протестовала и обзывала брата «жадиной».

Проходя мимо круглого здания общественной столовой со стеклянными стенами и крышей поросшей травой, брусникой и березами, Нар помахал рукой приветствуя пару приятелей. Столовая была центром общественной жизни сада. В ней и на площадке возле нее проходили собрания, отмечались праздники, устраивались выступления и небольшие выставки.      

Нар вышел за ограду сада. От Дома Исследований его отделяло двенадцать километров. Не столь уж значительное расстояние, чтобы пользоваться каким-то транспортом и лишать себя удовольствия. Нар привык неспешно пробегать его за сорок пять минут, попутно наслаждаясь видами окрестностей.

Он мысленно отдал приказ Ноосфере, и зазвучала энергичная музыка ¬ – канонада барабанов сливалась с тяжелыми гитарными риффами, рев электрогитар время от времени разбавляли мрачные синтетические арпеджиаторы и атмосферные пады, а затем они стихали, чтобы освободить место для струнных и духовой секции. Над бушующим музыкальным потоком то и дело взметался страстный дуэт скрипки и эрху. Когда же страсть накалялась до предела, и музыка грохотала, словно извержение вулкана, композиция внезапно умолкала, но не обрывалась на совсем.

Темп замедлялся и раздавался низкий голос дудука и терпкие переборы саза, словно лучи солнца пробивались сквозь рассеивающийся туман. Но затем тучи снова затмевали солнце, и вновь в яростном неистовстве ревели гитары, грохотала ударная установка, выколачивая замысловатые дроби на бас-бочке, звенели медные тарелки, колотил малый барабан. Синкопированные ритмические рисунки все ускоряясь, сменяли друг друга, образовывая сложное полиритмическое полотно. И вновь композиция двигалась к очередной кульминации.

Истинный шедевр, подумал Нар. И ведь его сочинил не фотонно-квантовый рукотворный разум ТехноТрона или Сверхновой, а обычный человек по имени Явор примерно триста или триста пятьдесят лет назад.

Бежать было легко, сильные ноги, казалось, сами несли Нара в даль, ветер приятно обдувал лицо. Широкая ровная дорога, словно тоннель пролегала сквозь толщу леса. Громадные деревья обступали дорожное полотно с двух сторон, а их исполинские кроны переплетались над головой на высоте пятидесяти метров. У подножия деревьев росли грибы высотой по пояс и зеленели папоротники в человеческий рост. Сперва котопес радостно бежал рядом, гордо задрав вверх пушистый полосатый хвост, то обгоняя, то отставая от хозяина, но через несколько километров зверек устал и запрыгнул на плечи Нара.

Изредка мимо Нара пролетали гравициклы и суда на антигравитационной тяге. Время от времени, но не слишком часто, проносились машины. Их колёса мягко шуршали по гексагональным плитам солнечных батарей, устилавших дорогу. Энергии они вырабатывают не слишком много, но ее хватает для того, чтобы содержать небольшую придорожную армию роботов, которые при необходимости ремонтируют трассу и транспорт, а также расчищают ее от опавшей листвы и ветвей. Кроме того, энергия тратится на обогрев дороги, что бы на ней не скапливался снег. Лишнюю энергию дорога отдает местным энергосетям. Поверх солнечных батарей располагается прозрачное самовосстанавливающиеся биопокрытие, оно выполняет сразу несколько функций: защищает батареи от механического воздействия, улучшает сцепление с колесами и снижает уровень шума.

Вся транспортная система Мира Цветущих Папоротников находится под управлением Ноосферы и поэтому безопасна настолько, насколько это возможно. Множество датчиков неустанно отслеживают не только передвижение всего транспорта и всех пешеходов поблизости от дорог, но также и животных крупнее мыши. Ноосфера собирает и обрабатывает статистические данные, которые позволяют эффективно использовать ресурсы планеты и прогнозировать наилучшие варианты развития, гармонично встраивая Техносферу в Биосферу планеты.

Некоторое время Нар бежал вдоль старинной гипердороги. Ее построили, должно быть, около трехсот или пятисот лет назад. Две прозрачные трубы, покоились на конструкции напоминающей акведук. Огромные каменные блоки опор покрывали пятна лишайников и мхов, под арками гнездились птицы. В недрах вакуумных труб каждые пять минут проносились гиперпоезда, разгоняемые электромагнитными полями до сверхзвуковых скоростей.

5

Достигнув опушки леса, Нар увидел город, раскинувшийся в большой озерной долине.  Трехкилометровые белые башни с зеленеющими террасами соединялись друг с другом многочисленными мостами, под ними блестели прозрачные купола садов, в которых лето никогда не заканчивалось. Подобно другим экогородам, Озерный Город просто утопал в зелени. Различные деревья, кустарники, папоротники и травы росли повсюду – на крышах, балконах и террасах зданий, вдоль широких улиц и каналов, на площадях и конечно же в парках. В небе над городом парили орлы, на лужайках паслись олени, в водах озера и каналов резвились пресноводные дельфины. 

Архитектура Озерного Города отличалась гармоничным сочетанием плавных кривых и изгибов, характерных для органических форм. Здания и сооружения имели изящные мягкие линии, которые напоминали о течении воды или форме растений. Вдохновленная красотой живой природы, архитектура стремилась создать впечатление единства с окружающей средой и придать городу ощущение естественности и покоя.

Озерный Город разработан как идеальное место для жизни и работы ученых, где они развивают свои научные исследования. Его архитектура и инфраструктура специально созданы для обеспечения комфорта и безопасности ста миллионов жителей. В городе построены многочисленные научные лаборатории, обсерватории, библиотеки, учебные заведения, медицинские центры, музеи, театры и кинотеатры, общественные бани, спортивные комплексы и площадки для подвижных игр.

Одна из главных особенностей Озерного Города огромное чистое прозрачное озеро, которое служит источником пресной воды для горожан и местообитанием для многочисленных водных и околоводных организмов. В то время, как одни горожане отдыхали обнаженными на его берегу, загорая в лучах утреннего солнца или прохлаждаясь под кронами тенистых деревьев, другие наслаждались лодочными прогулками или играли с дельфинами и Морскими Драконами. Изящные ладьи скользили по водной глади, рассекая глубокие и широкие каналы, которые соединяли различные части города.  Озерный Город был типичным наукоградом Космического Союза, где наука и природа слились воедино.

Через десять минут Нар добежал до города, а еще через пятнадцать до Дома Исследований. Издалека здание напоминает гигантский гриб, его высота около трех километров не считая шпиля, а диаметр шляпки около двух километров. В нем трудится около ста тысяч ученых, в основном биологов, микробиологов, биофизиков, ксенобиологов, биоинженеров и биодизайнеров. Еще около десяти миллионов разумных существ дистанционно сотрудничает с Домом Исследований Озерного Города. В его ведомстве находится множество лабораторий, как на Мире Цветущих Папоротников, так и за его пределами: на космических станциях и на других планетах.   

Громадные ворота Дома Исследований были распахнуты, Нар вошел внутрь и оказался в просторном, словно городская площадь средневекового города, зале. В пятнадцати метрах над головой вздымался купол, его подпирали колонны, увитые гирляндами цветов и листьев. В воздухе порхали бабочки и пестрые тропически птицы похожие на попугаев.

Пол был сделан из прозрачного материала, под ним находился резервуар, заполненный водой. Под ногами проплывали стайки всевозможных морских созданий. Животные и растения с разных планет были подобраны таким образом, чтобы создать устойчивую экосистему.

Посреди большого зала находился фонтан, в нем плавали инопланетные певчие рыбы из Мира Воды подаренные Хранителями в знак дружбы и любви между двумя великими звездными цивилизациями. Эти водоплавающие создания отдаленно напоминают мифических русалок, они источают мягкое свечение, переливаясь всеми цветами радуги, и поют пронзительные печальные песни.

Нар никак не мог отделаться от ощущения, что животные тоскуют по своей далекой родине, отдалённые от нее тысячами световых лет. Будь это так, держать их здесь было бы настоящим преступлением, к счастью, эти песни были просто частью территориального поведения.

Несколько человек и иномирцев наслаждались песнями певчих рыб, сидя на скамьях и прогуливаясь рядом с фонтаном, погружаясь в атмосферу мистики и волшебства. Ребенок кормил экзотическими плодами одну из певчих рыб.

Нар снял котопса с плеча и поставил на землю.

– Далеко от этой площади не уходи, Дружок. Я пошел на работу, скоро вернусь. Беги, поиграй.

Нар был уверен, что животное здесь в полной безопасности. Ноосфера позаботится о том, чтобы котопес не потерялся и не смог бы себе никак навредить.

Нар зашел в лифт и отдал мысленный приказ двигаться на -42ой этаж. Датчики системы безопасности мгновенно считали его биоданные и перепроверили допуск к лаборатории. Лифт начал плавный спуск в недра Дома Исследований. Перед входом в лабораторию Нар полностью разделался, оставив одежду в личном шкафчике, вошел в комнату для обеззараживания, встал на вращающуюся круглую платформу, расставил руки в стороны и ноги на ширину плеч, подставляясь под излучатели, уничтожающие вирусы и бактерии на поверхности его кожи.

Затем он вышел из обеззараживателя через другую дверь и оказался в следующей комнате, где надел на себя облегающий рабочий комбинезон из удобного и прочного биоматериала, который напомнил ему военный комбинезон – поддоспешник, который Нар носил, почти не снимая во время службы на флоте, словно вторую кожу. Возможно, вскоре ему вновь придется его примерить… 

5

Первым кого Нар встретил из своих коллег была Анаит Нефертари Мерген. Начальница лаборатории скрестив ноги сидела на большом белом диване откинувшись на мягкую спинку. Как и многие ментаты, стремясь к постоянному развитию и расширению своих интеллектуальных возможностей, она подвергла свое тело многочисленным преобразованиям.

Ее затылок расширялся подобно короне египетского фараона. Сквозь прозрачную оболочку, заменившую часть костей черепной коробки, виден испещрённый извилинами сильно разросшийся мозг с вживленными нейроинплантами. От нейрошунтов отходили толстые кабеля, через которые она была подключена к фотонно-квантовым вычислительным системам, биокомпьютерам и рукотворному разуму Дома Исследований.

К мозгу крепился своими ложноножками мозговой симбионт, похожий на амебу – инопланетное разумное существо, обладающее своей нечеловеческой личностью, особенностями восприятия и мышления. Симбионт вырабатывал ионизированный газ, напоминающий голубой туман, по которому время от времени пробегали паутинки электрических разрядов.

Усовершенствованный мозг, интегрированный с вычислительными системами, и мозговым симбионтом позволял ей усилить свои когнитивные способности, более глубоко и комплексно воспринимать, анализировать и синтезировать огромные объемы данных, что способствовало разностороннему пониманию математических, социальных, естественнонаучных и философских концепций, сложных научных проблем и разработке новых теорий.

В сравнение с Анаит Нар чувствовал себя пещерным человеком, который только-только встал на две ноги и научился изготавливать первые примитивные орудия труда из камней и палок.

Анаит была андрогином, объединяя в себе черты и характеристики обоих полов. Это позволяет ей лучше понимать и оценивать различия и сходства между полами, а также исследовать влияние половых гормонов на поведение и психологические процессы. Она зачала, выносила и родила двух разнополых близнецов от самой себя, для того что бы прочувствовать и исследовать исторические и социальные аспекты родительства, а также изучать влияние генетических факторов на развитие и здоровье потомства. Самозачатие не порицается в обществе, но и не одобряется, так как оно не ведет к генетическому разнообразию человечества.

В ее усовершенствованном мозгу находилось одновременно пять разных независимых личностей, каждая из которых жила своей параллельной жизнью. В то время, как одна металичность могла работать над решением сложнейшей математической теоремы, вторая заниматься каталогизацией и аналитикой актуальных статей, посвященных Проказе, третья решать организационные и управленческие задачи в лаборатории, четвертая писать секретные отчеты для Верховного Совета и снимать просветительские стереролики для Ноосферы, а пятая развлекаться с друзьями в виртуальных мирах Ноосферы. Шестой личностью был загадочный инопланетный мозговой симбионт. 

– Привет, Нар, – поприветствовала Анаит мягким спокойным голосом. – Печальные новости. Михаил совершил последний переход.

Слова ментата отозвались острой болью в душе Нара.

– Точка невозврата пройдена? – спросил он.

– Да, к нашей печали, это так, – ответила Анаит.

– Когда? – спросил Нар.

– Девяносто две минуты назад, – ответила Анаит.

– Это точно?

– Совершенно точно. Ошибка исключена. Веда тебе расскажет подробности.

Михаил Мелетий был одним из ведущих ученых Космического Союза. Более тысячи лет он изучал разнообразные заболевания. В юности работал на отсталых мирах на окраине Экумены, благодаря его труду были спасены сотни, а быть может тысячи жизней. Не только людей, но и представителей других звездных народов, населяющих пределы Космического Союза: Морских Драконов, Странников, Ваятелей, Старателей, Пыльников и многих других разумных существ.

Набравшись знаний и опыта Михаил Мелетий решил посвятить свою жизнь одной из самых страшных угроз, что существует в изведанной части Вселенной – Космической Проказе, которая однажды уже привела к гибели человеческой цивилизации и послужила одной из причин наступления Эры Темных Веков. 

Несколько лет назад, почувствовав приближение скорой смерти, Михаил решил в последний раз послужить человечеству и инициировал самозаражение Космической Проказой. С тех пор он был изолирован в подземной лаборатории. Все изменения, которые происходили с его телом и психикой неустанно фиксировались и анализировались. Каждый день Михаил ставил над собой новые эксперименты, пытаясь понять и одолеть зловещее заболевание.

Нар начал работать в лаборатории спустя несколько лет после заражения Михаила. В те времена, разум ученого был полностью свободен от Проказы, он рассуждал трезво и ясно, прекрасно отдавая себе отчет в том, что рано или поздно космический паразит выйдет из-под контроля и полностью подчинит себе его тело и разум. Вероятность того, что в лаборатории смогут создать действенное лекарство, была настолько мала, что Михаил не питал ни малейшей надежды на выздоровление. Однако он упорно боролся изо дня в день. 

Нар видел, как тело Михаила медленно менялось из года в год. Кожа грубела, превращаясь в жесткую коросту, а сквозь нее прорастали острые, как иглы длинные шипы. Тело медленно деформировалось, изменялись пропорции, утрачивалась симметрия, появлялись какие-то дополнительные отростки, вздувались и лопались полупрозрачные волдыри, наполненные спорами Проказы.

Михаил говорил, что при этом не испытывает никаких физических страданий, и вообще стал нечувствительным к боли. Но что самое удивительное, эти ужасающие метаморфозы не вызывали у него отвращения. Он спокойно смотрел в зеркало на свое перекошенное лицо с ввалившимся носом, обнажившиеся из-под усыхающих губ хищные зубы, огрубевшую кожу, похожую на древесную кору, на раздутые узловатые вены, уродливые когтистые руки, покрытые волдырями. 

По словам Михаила, умом он понимал, что его тело изуродовано Космической Проказой, но это не вызывает в нем никаких эмоций будто его эстетическое чувство претерпело такие же метаморфозы, как и его плоть. Он говорил, что отлично помнит с каким ужасом, отвращением и состраданием смотрел на других прокаженных до своего самозаражения, однако сейчас не испытывает ничего подобного. Он предполагал, что паразитический организм каким-то образом уже начал перестраивать его психику.

Впрочем, в остальном характер Михаила не сильно изменился. Разве что изоляция и невозможность покинуть лабораторию угнетали его. К счастью, он не был целиком и полностью отрезан от остального мира и продолжал общение со своими коллегами, родственниками и друзьями через Ноосферу.

Единственное, что действительно угнетало Михаила, так это сильное чувство голода. Дело в том, что паразиту нужно было обильное питание для дальнейшей перестройки тела и безостановочного производства новых спор. Михаил знал, что если не будет ограничивать себя в пище, то его организм очень быстро будет полностью захвачен, и совершится последний переход. Поэтому он жестко ограничил себя в пище. Скудное питание позволяло оттянуть неизбежный конец насколько это возможно, но при этом доставляло Михаилу сильные страдания.